Сергей Осипов - Ночная охотница

– …ты быстро адаптировалась.

– Что? – встрепенулась Настя.

– Я говорю – ты уже, наверное, адаптировалась. Здесь, в Лионее. Привыкла?

– Не совсем. Но я начинаю привыкать.

– Хорошо, – кивнула Амбер. – Ну так расскажи мне о нем.

– Об Иннокентии?

– Да. Он меня очень интересует.

– Интересует? Почему?

– Обаятельный мужчина. Нет, шучу, – Амбер широко улыбнулась, и Настя улыбнулась в ответ, не так широко и не так искренне. Хотя, возможно, проблемы с искренностью были не только у Насти, просто Амбер Андерсон с рождения была частью глянцевой лионейской жизни, и ее навыкам в искусстве лицемерия можно было позавидовать.

– Шучу, – сказала Амбер. – Он неплохо выглядит для своих лет, но – абсолютно не мой тип. Просто раньше этот Иннокентий был довольно опасен. Сейчас – кто знает? Вот мы и хотим разобраться.

– Разобраться?

– Решить, что с ним делать дальше.

– И поэтому вы держите его в отеле под домашним арестом.

– Вот именно – под домашним арестом. В отеле, не в тюрьме. Не в подвале. По-моему, ты нашла его именно в подвале?

– Да, – сказала Настя. Воспоминания о холодном подвале в особняке Михаила Гарджели, о том, что ее туда привело и что ее оттуда вывело, не относились к разделу приятных. Куда с большим удовольствием Настя бы рассказала, как летом после десятого класса ездила с подругой на Азовское море, но эта история не имела отношения к судьбам человечества, а стало быть, не интересовала Амбер Андерсон.

И поэтому Насте снова пришлось спуститься в подвал особняка Гарджели, и, хотя на этот раз все происходило исключительно на словах, мурашки по спине бегали самые настоящие.

Начинать пришлось не с подвала, а все с того же злосчастного дня шестого сентября, когда Настя потеряла сначала Дениса Андерсона, а потом и себя. Благодаря некоторым медикаментам и червю-беспамятнику, в рассказ о событиях своей жизни с сентября прошлого года и до марта нынешнего Насте теперь приходилось постоянно вставлять слова «наверное» и «вроде бы»; как будто говорила она не о себе, а пересказывала события давно виденного и не слишком понравившегося фильма.

Чтобы все это звучало не совсем по-дурацки, Настя иногда добавляла «как считает Смайли» и «Смайли предполагает». Получалось, что если история и покажется слушателю бредом, то с претензиями нужно обращаться к Смайли, который как соавтор бреда несет за него положенную ответственность.

Настя начала с того, как поездка в загородный ресторан «Три сестры» внезапно превратилась в охоту на Горгон, а затем столь же внезапно – в охоту на Дениса и Настю. Продолжила описанием своей поездки к деловым партнерам Дениса, странным людям, чей офис располагался на заброшенном военном складе. Напомнила, что люди эти занимались скупкой довольно странных предметов, если отрубленную и тем не менее живую голову Горгоны вообще можно назвать предметом. Затем была поездка на такси, после которой Настя очнулась в палате с зарешеченными окнами, под охраной малосимпатичных людей, которые довольно умело прикидывались правительственной спецслужбой.

– Смайли считает, что это была одна компания: те, кто сидел в армейском складе, и те, кто меня потом перехватил. Когда голова Горгоны убила людей на складе и те перестали отвечать на звонки, остальные «филиалы» (это слово Настя тоже позаимствовала у Смайли, и что бы оно ни значило в данном случае, но звучало солидно) этой Компании всполошились. Они решили, что на склад напали враги… Уж не знаю, какие у них могли быть враги, но, наверное, были. Когда занимаешься такими делами, у тебя должны быть враги.

– Какими – такими?

– Странными делами. Смайли думает, – немедленно уцепилась за спасительную формулировку Настя, – что они собирали коллекцию.

– Что?

– Коллекцию нечеловеческих трупов. Ну, не совсем трупов, то есть не целых трупов, а частей трупов. Что-то от вампира, что-то от Горгоны…

– Зачем кому-то собирать такую коллекцию?

– Э-э… Смайли…

Вообще-то, когда Настя задала шефу королевской службы безопасности похожий вопрос, Смайли сердито буркнул: «Я иногда не могу понять, что происходит у гномов в голове, а уж разбираться с чокнутыми Homo Sapiens… Это выше моих сил».

– Чокнутые, – ответила Настя и добавила от себя: – Психи.

– Но они платили за это деньги?

– Да, платили.

– То есть это для них был бизнес?

– Ну… Смайли…

Амбер поморщилась, словно имя шефа королевской службы безопасности вызывало у нее зубную боль, и прервала Настю:

– Остальные решили, что на этот склад напали враги… И что?

– Они отправили одну девушку… То есть не совсем девушку… – Настя вспомнила, как Филипп Петрович четырежды выстрелил рыжеволосой Соне-Лизе в грудь, а та лишь закашлялась, а потом встала, пошла и убила троих случайно попавшихся под руку мужчин. Называть такое создание девушкой значило сильно недооценивать Лизу. – И вот эта не совсем девушка остановила машину, в которой я ехала… Очнулась я уже в палате, накачанная лекарствами. И я уже не помнила, какой сейчас день. И я уже не была уверена, кто я такая, что я сделала и чего не делала…

Смайли тоже во многом не был уверен. Он сказал, что понятия не имеет, во имя чего могли объединиться такие разные личности, как рыжая Соня-Лиза, майор Покровский, Сахнович, Ключник и те другие двое, убитые на складе Горгоной. Когда Настя предложила одно простое и универсальное объяснение – деньги, Смайли отрицательно покачал головой. Он сказал, что присутствие в этой компании рыжей Лизы – или, как Смайли ее иногда называл, Спящей Красавицы – путает все карты. Для Спящей Красавицы деньги никогда не были главным. И еще она никогда не любила работать в коллективе. Поэтому должна была существовать некая очень серьезная причина, чтобы собрать всю эту компанию вместе, и этой причиной уж наверняка не были деньги.

– Сначала они думали, что я работаю на их врагов, и хотели вытащить из меня какую-нибудь ценную информацию. Потом они сообразили, что ничегошеньки я не знаю про их дела. Тогда они нашли мне другое применение…

– Отправить тебя в дом Гарджели.

– Ага. Сделать из меня такого Троянского коня. Точнее, Троянскую кобылу, – попыталась пошутить Настя, но, судя по неподвижному лицу Амбер, шутка вышла так себе. – То ли я действительно похожа на покойную жену Гарджели, то ли еще что… Короче говоря, я как бы случайно столкнулась с Михаилом Гарджели, тот обалдел и…

Настя вздохнула. Троянскому коню было хорошо. Он был из дерева. Его не мучили угрызения совести. Ему не снились обманутые троянцы. И – важный момент – Троянскому коню не пришлось спать ни с одним из троянцев.

Два месяца она провела в качестве любимой девушки Михаила Гарджели, а точнее, в качестве любимой иллюзии Михаила Гарджели. Наверное, тот считал, что душа покойной жены нашла себе новое тело, и Настя поддерживала его в этом заблуждении, поддерживала целых два месяца, а на третий ей пришлось сделать то, за чем ее, собственно, и отправили в дом Михаила Гарджели.