Сергей Осипов - Ночная охотница

– Что?

– Я… – Покровский замотал головой, чувствуя, что в этот совершенно неподходящий момент с него стали сползать штаны. – Я не могу…

– Это ведь Леонард, да? Что он сказал? – Ее голос звучал угрожающе, но в следующую секунду Лиза укусила Покровского за мочку уха, превращая происходящее в игру, где всем достается одно лишь веселье.

– Он сказал, чтобы… Чтобы я с тобой не целовался.

– Неужели?

– Даже если…

– Неужели?

– Ли… – прошептал Покровский и несколько секунд спустя закончил: – …за…

– Тебе не нужно меня бояться, – сказала Лиза, теснее прижимаясь к Покровскому. – Запомни, тебе не нужно меня бояться…

Блеск ее глаз и облако рыжих волос, лежащее на обнаженных плечах, быстрые пальцы и сильный язык; все это должно было сообщить Покровскому простую мысль, а точнее, передать ему одно особенное ощущение – ощущение, что все только начинается.

Но он все равно ее боялся, просто потом научился лучше прятать этот страх, искуснее маскировать. Он боялся ее и тогда, в темном коридоре, и позже, февральской ночью у дома Гарджели, и еще позже, на пражских улицах…

Изысканный любовный треугольник: он, она и страх.

Вот четыре вещи, которые вам нужно знать про майора Покровского.

Первое: он никогда не был майором.

Второе: иногда он чувствует легкое покалывание в районе затылка; звоночек, предупреждающий о приближении некоей катастрофы.

Третье: Покровский знает про Разное. Больше того, он по уши завяз в Разном. Его начальник хочет стать Богом. Его друг был призраком. Его девушка…

И четвертое: он боялся своей девушки. Боялся и ждал. Ждал и боялся. Боялся, что больше никогда ее не увидит. Надеялся, что однажды ночью она тихо скользнет к нему под одеяло.

Надеялся, что больше никогда ее не увидит. Боялся, что однажды ночью…

Тихо.

– Кого ты боишься?

Покровский основательно задумался, потом раскрыл рот, собираясь ответить на вопрос, но затем передумал, нагнулся и вытащил из-за кресла початую бутылку коньяку.

– Дело не в страхе, – сказал он после пары глотков. – Совсем не в страхе.

– Ага, – сказала Настя.

– Я просто устал, – Покровский облизал губы и заинтересованно посмотрел на бутылку. – И я не знал, на что подписываюсь… Не знал, куда лезу…

Настя кивнула и негромко, как бы невзначай, будто охотник, старающийся не спугнуть осторожную птицу, спросила:

– И на что же ты подписался?

– Ты знаешь, на что я подписался, – с досадой бросил ей Покровский.

– Я догадываюсь… – многозначительно сказала Настя. – Но я хочу, чтобы ты сам сказал…

Звучало это так, словно учительница уговаривает хулиганистого, но не безнадежного школьника признаться, что именно он бросил петарду в женский туалет. Иначе говоря, звучало все это совершенно по-идиотски, учитывая, что у «школьника» в одной руке был пистолет, в другой – бутылка коньяку, а у самой «учительницы» начали трястись коленки от страха. Или нет, не от страха, конечно же, нет. От усталости, блин!

– Сам? – Покровский понимающе кивнул. – Раскаяние, да? Так это называется? Я должен раскаяться?

– Да, – не слишком уверенно сказала Настя, чувствуя, что ей не удается направить разговор в нужное русло, то есть к двум важным темам: «Куда вы дели Альфреда?» и «Что ты знаешь про Дениса Андерсона?». Вообще-то была еще третья тема, и, как бы ни обижались Иннокентий вкупе со всей династией Андерсонов, эта третья тема была в сто раз важнее для Насти, это была тема на миллион долларов, это была тема «ЧТО, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ВЫ СО МНОЙ СДЕЛАЛИ?!!»

И хотя Настя в основном уже знала ответ на этот вопрос, тем не менее его нужно было задать персонально, глаза в глаза – сначала Покровскому, потом рыжей Лизе, потом доброму доктору, потом тому мужику с мохнатыми бровями, потом… Пока не кончится список. И желательно – по крайней мере, так Настя когда-то представляла себе во мстительных мечтах – сопровождать каждый вопрос ударом молотка по пальцам, чтобы…

Настя вздохнула.

– …просто в неудачном месте в неудачное время, – говорил между тем Покровский, которому почему-то казалось, что Насте есть дело до его несчастной загубленной жизни и до его пьяной исповеди, – пришла в голову неудачная мысль… С кем не бывает? – резко развел он руками и уронил бутылку. – Меня просто взяли за шкирку и притащили к Леонарду… То есть он взял меня и притащил к себе. А куда мне было деваться?

– Неудачное место, неудачное время, неудачная мысль, – повторила Настя. – Звучит знакомо.

– Я же говорю – с кем не бывает? Я раскаиваюсь, я готов искупить…

– Это я уже слышала. Давай ближе к делу.

– Как скажешь! – воскликнул Покровский и прижал пистолет к сердцу, наверное, как знак своей искренности. Настя, со своей стороны, воспринимала пистолет как знак того, что Покровский в любой момент может случайно нажать на курок и вышибить себе мозги. Это в лучшем случае.

– Ты не мог бы отложить в сторону свой…

– Нет, я лучше себя чувствую, когда… – Покровский положил пистолет себе на живот и накрыл скрещенными ладонями. «Парень, да ты больной на всю голову, – сочувственно подумала Настя. – Будем надеяться, что это из-за коньяка, потому что если ты и в трезвом виде такой же…»

– Где Альфред? – спросила она и тут же подумала, что поторопилась. По крайней мере, лицо Покровского наводило именно на такие мысли. Наверное – это пришло Насте на ум только сейчас – вытаскивание информации из людей (это еще называется «допрос») вещь довольно сложная, требующая терпения и… И еще чего-нибудь, потому что одним терпением тут было явно не обойтись. Настя сделала вывод, что допросы у нее пока получаются не очень хорошо, что потянуло за собой другую мысль – а что же ты, милая, вообще умеешь делать хорошо? Кроме того, что делаешь неправильные выборы и попадаешь в неправильные ситуации? «Я умею хорошо жарить яичницу с колбасой», – свирепо ответила сама себя Настя и отогнала несвоевременные мысли воображаемой мухобойкой, ибо что было бы сейчас совершенно неуместно, так это собственная слезливая исповедь с упоминанием неудачных мест, неудачных решений и причитаний: «Ну с кем не бывает?» С кем не бывает?! Да ни с кем такого не бывает!

– Что? – переспросил Покровский.

– Ни с кем такого не бывает! То есть я хочу сказать, что не бывает случайностей, и ты не просто так вляпался в эту историю; какие-то прошлые твои дела, поступки, слова подготовили тебя, вывели на исходную позицию, откуда тебя и взял за шкирку твой Леопольд!

– Леонард, – машинально поправил ее Покровский.