Фреда Уоррингтон - Янтарная Цитадель

Изомира сидела за столиком под окном и что-то писала. Заслышав лязг засова, она подняла голову; мгновение глаза ее оставались тусклы и пусты, потом в них промелькнуло узнавание, и она недоверчиво воззрилась на гостей.

Танфия едва могла поверить глазам. Нестерпимо было видеть сестру в заточении, но куда страшнее оказалась произошедшая в Изомире перемена.

Пленница была одета в присобранное на плечах свободное платье ржавого цвета. Волосы ее, свежевымытые, нечесаной золотисто-русой копной валились на плечи. Она была несказанно прекрасна, и очень, очень стара – уже не славная деревенская девочка, но почтенная дама с испуганным взглядом.

– Танфия? – Она неуклюже поднялась навстречу сестре.

– Имми…

– Танфия? Боги благие, это ты?

– Да, моя родная, – прошептала Танфия.

Она несмело шагнула вперед, потом ринулась вперед, обнимая и целуя сестру. Они не в силах были разойтись хоть на миг. Танфия безутешно рыдала, и странное дело – теперь Изомира успокаивала ее. Хотя слезы лились из ее глаз, стоило ей утереть их, как лицо ее опять стало непроницаемо-спокойно.

– Но что ты тут делаешь? – спросила Имми, не отпуская ее пальцев.

– Мы пришли вчера, вместе с мятежниками. Пришли за тобой.

– От самого дома?

– Да. Я, и Руфрид, и Линден. Только Лина с нами нет. Прости, Имми…

Танфия выпалила страшную весть, пока не перехватило горло. Изомира потеряла сознание. Танфия усадила ее в кресло, пока Руфрид пытался отпоить ее водой из деревянного кубка. В конце концов Изомира немного пришла в себя, по-прежнему цепляясь за руку Танфии.

– Ничего, Тан. Я знала. Просто… тяжело было услышать это от тебя.

– Откуда ты узнала? Тебе кто-то сказал?

– Нет, – отозвалась Изомира с призрачной улыбкой. – Я почувствовала его смерть. Потому я и заколола Гарнелиса… кажется. Трудно говорить – столько всего в голове мнется… не стерпеть было.

– Так ты правда…

– Оно даже легче, что мне не встретить больше Линдена. Так тяжело было бы ему о многом рассказать.

– Он бы все понял.

– Понял, почему я вышла замуж за Гарнелиса?

Танфия с Руфридом ошарашенно переглянулись. На лице юноши было явственно написано «она с ума сошла», и Танфия готова была с ним согласиться.

– Ты была женой… царя?

– Знаю, нелепо звучит… даже не знаю, чем это докажешь. И не знаю, считается ли такой обряд; но там были владыка Поэль, и этот Лафеом, и жрица, так что, наверное, считается.

– Зачем ему было на тебе жениться? – спросила Танфия, пытаясь найти какой-то смысл в рассказе сестры.

Имми пожала плечами.

– Царица умерла. Ему было одиноко. Я еще не видела, чтобы человеку было так одиноко. Он говорил, что любит меня, и, наверное, так и было. Я тоже любила его, только недолго. А царевна мне не поверила. Скажи ей, что я никогда не вру, ладно?

Танфия в жизни не слышала от сестры ни слова лжи.

– Ты его правда убила?

– Да.

– Точно? Может, кто другой это сделал, а тебе сунул нож в руку?

– Все было не так.

– Но ты могла бы сказать, что так было. Тебя не могут запереть здесь, если есть сомнение…

– Тан, меня прямо на месте застали. Какие тут сомнения.

– Но зачем ты это натворила?

Изомира примолкла, облизнув губы.

– Чтобы покончить с его болью, – ответила она, наконец. – И с моей.

– По-моему, – вступил Руфрид, – она просто подвиг совершила! Не знаю, что на Гелананфию нашло! Эта война бы тянулась боги весть сколько, если б Имми с ней не покончила!

– Мы тебя вытащим, – твердо пообещала Танфия.

– Нет, – твердо ответила Изомира. – Вы не понимаете – Гелананфия права. То, что я сделал – непростительно! Я заслужила кару. И я не хочу, чтобы меня выпускали. Здесь мне покойно. А того, что ждет меня за стенами, я не вынесу.

– Боги, Имми, как ты переменилась. Что стало с тобой?

Вместо ответа Изомира вытащила из рукава свертку пергаментов, добавив к ним клок, над которым трудилась перед их приходом.

– Это все письма, что я тебе писала, Танфия, – объяснила она. – Никогда не думала, что ты их взаправду прочтешь… но вот они. Там все объяснено.

Гелананфия читала письма уже добрый час, но лицо ее оставалось мрачно по-прежнему. Танфия сжалась в ожидании. Царевна выкроила, наконец, время принять ее и Руфрида – поздно ночью, в своих палатах.

Как и говорил Элдарет, царевна была измождена скорбью. Но взгляд ее был холоден, как сталь, а выражение лица – твердо.

– Танфия, – промолвила она, оторвавшись от бумаг, – мне очень жаль.

– Что это значит?

Гелананфия вздохнула.

– Прочтя эти письма, я поняла, в каком напряжении жила твоя сестра. Но это ее не оправдывает.

От ужаса Танфия едва могла сдерживать себя.

– Но ей грозила смерть!

– И все же она сама признает, что когда она убивала Гарнелиса, он не угрожал ей, а молил о помощи!

– Но… Но… Я понимаю твое горе, Гелананфия. Ты пережила многое – но она ведь тоже! Она не заслуживает смерти! Смилостивься же ты над ней!

– Танфия, я и милую ее. Я хотела предать ее смерти, но вместо того – потому что ты моя подруга, и потому, что так страстно выступила в ее защиту – ее наказанием будет пожизненное заключение.

На миг Танфию захлестнуло облегчение, но его тут же сменил ужас. Под «милостью» она понимала свободу.

– Пожизненное! Нет! Это уже не правосудие, это месть!

– Как ты смеешь! – Гелананфия вскочила, потемнев лицом. – У меня нет выбора. Или ты не понимаешь тяжести ее преступленья? Да будь она моей родной сестрой, я не отпустила бы ее. Она убила не просто человека, но хранителя зауромы. Она обманула меня – нет, всех нас, отняв у нас возможность узнать правду! Это не против меня проступок – это преступление против всей Авентурии! Иссякла всякая надежда выяснить, кем был проклятый Лафеом, и что творилось в рассудке моего несчастного дела! Ты можешь хоть на миг представить, чем это для нас в силах обернуться? Нет, отпустить ее я не могу. Радуйся уже тому, что она жива. Теперь – уходите!

Царевна отвернулась. Руфрид потянул Танфию к дверям.

– Пойдем, – тихонько прошептал он. – Довольно. Знаешь, ты только что спасла ей жизнь.

Шаг за шагом спускалась Гелананфия по винтовой лестнице к сердцу Цитадели. Вокруг царили давящая тьма и сырость; в свете фонаря виднелись паутина и осыпающаяся каменная крошка. По пятам за царевной шел Элдарет, и не было слышно ни звука, кроме их шагов.

Наверху в Янтарную цитадель возвращался мир. Гелананфия выслушала всех челобитчиков, уняла их тревоги, восстановила порядок. Все осознали свершившиеся перемены. Теперь она стояла у кормила власти.

Они достигли последней ступени, и царевна впервые увидела его – хрустальный шар, зауроф , дар замфераев. Огнистый самоцвет, посредничавший между землей и ее насельниками.