Джейн Уэлч - Певец из Кастагвардии

Кто-то стоял рядом. Маленькая женщина с длинными прекрасными пальцами и длинными волосами. Вокруг нее плавала золотая аура. Май тут же узнала ее – эта самая таинственная женщина угостила ее ивовой корой в Моевкиной Бухте. На лице гостьи была печаль и сострадание. Она погладила Май ладонью, но та, конечно, не ощутила прикосновения. Ей было ужасно холодно и одиноко.

– Это все, что от меня осталось? – спросила она.

– Это все, что остается от каждого, лишенного тела, бедное дитя.

Картина перед глазами Май обрела новую перспективу, и она увидела духовную ауру иных созданий вокруг себя. Измученные рабы, дрожавшие от страха, светились голубым, из ее собственного одержимого тела исходило черное облако. А потом она увидела его!

Амариллис шагнул вперед, от него били лучи энергии. Он весь был одет в сияние, золотое, как солнце. Примерно так Май представляла себе ангелов, добрых духов, о которых узнала в детстве из рассказов о Новой Вере. Он был светел и силен, и свет его проникал даже во тьму черной ауры ее тела.

Теперь Май видела, как сильно женщина с золотыми волосами похожа на Амариллиса. Золотая дама шагнула в зачарованные круги, ломая их, раскидывая рубины и чертя на полу новые руны. Тело Май было отброшено в сторону и ударилось спиной о камни, как пущенное из катапульты. Амариллис возвышался над ним, стены пещеры трепетали от силы его песни. Алые кристаллы вдребезги разбивались от ударов энергии.

Май снова куда-то провалилась и очнулась от ужасной боли в обожженной руке. Она была счастлива этой боли: ведь невыносимый холод одиночества ушел, душа снова была в своем теле.

Песня Амариллиса, извергавшая месть и ненависть, сменилась другой – источающей несказанную любовь. Он поднял Май на руки и нежно поцеловал, вливая в нее часть своей силы. Май пила его силу и тепло, пряча лицо у него на груди, и плакала, как ребенок.

– Я была одна… Я была снаружи и совсем одна, душа без тела… Где… он? Оно… то, что вошло в меня?

– Он убежал. Несчастная душа без тела, как было с тобой. Он ушел во внешний мир.

Май еще крепче прижалась к Амариллису и закрыла глаза. Взглянула она, только когда почувствовала присутствие таинственной золотоволосой женщины. Та опустилась на колени рядом с Май и коснулась ее обожженной руки чем-то, похожим на простую ивовую кору. Но этот кусочек коры исцелял и забирал острую боль.

Май уже хотела поблагодарить ее, но женщина вздрогнула, глядя куда-то ей за плечо. Девушка проследила ее взгляд – и сначала не увидела ничего особенного, а потом ахнула от удивления. Воздух трепетал от язычков живого света, которые все росли и уплотнялись, пока не обрели очертаний людей – таких же маленьких и золотоволосых, появившихся из воздуха. Среди них были и мужчины, и женщины.

– Что ты делаешь, Сайлле? – вопросил темнокожий мужчина с суровым лицом. Волосы его так же сияли золотом, как и у остальных. – Ты не должна была вмешиваться. Ты же знаешь, что на это воля судьбы. Мы не о том договаривались.

– Страйф, ты безжалостен! Это невинное создание могло потерять душу. Все, что я сделала, – это вернула ей тело. Ведь она имеет на него право и не совершила ничего дурного, никогда не грешила против закона природы.

– Ты знаешь, что по такому важному вопросу, как права человеческой души, должен собираться весь Высокий Круг, – вмешался еще один мужчина с глубоким голосом, державший тяжелую книгу словно оружие.

Двенадцать золотоволосых людей стояли в круге. Все они были потрясающе красивы, с утонченными эльфийскими лицами. Май смотрела, не в силах оторваться. И… у них были крылья! Паутинные, совсем прозрачные крылья, сверкающие и трепещущие в воздухе. Примерно так Май и представляла себе сказочных фей. Только эти были больше… и настоящие. Похоже, они спорили между собой, взмахивая посохами. У каждого на груди был знак – руна, и Май сразу узнала эти руны. Тот, что с книгой, был Фагос, бук; тот, что так сурово говорил, – Страйф, терн. Остальные двое, участвовавшие в споре, – Нуйн, ясень, и Дуйр, дуб. Все как один они повернулись к Амариллису.

– Ты использовал магию своего голоса, – осудил его Страйф.

– Ты знал, что это не входит в договор.

Фагос подергал себя за длинную бороду, всегда раздражавшую его, и вырвал из нее буковый орешек. Дерево знания и науки, вспомнила Май сущность бука.

– Ее душа куда важнее! – неистовствовал Амариллис. – Потеряй она душу, я потерял бы все. Я не мог не бороться! Я мог потерять ее и не желал этого допустить. Потому что я люблю ее.

Сердце Май дрогнуло.

– Может, и так, но своей последней песней ты сплел заклятие, заставляющее ее полюбить тебя, – настаивал Страйф. – Это было запрещено. Ты нарушил наши правила.

– Нет, это была песня заботы и защиты, песня спасения, – возразил Амариллис.

Сайлле продолжала лечить обожженную руку Май и ушибы по всему ее телу, о которых девушка и не помнила.

– Скоро ты сможешь пойти домой, к своей матери, – обещала Сайлле.

– Моя мать умерла.

– О да, конечно. Прости, милая, – извинилась она, как если бы знала все о жизни Май, просто забыла. – Тогда ты вернешься к своему любимому.

– Он любит другую, – с не меньшей скорбью отозвалась девушка.

– Разве? – В голосе женщины слышалось сомнение.

– Если бы он любил меня, то пришел бы мне на помощь, – горько сказала Май.

Сайлле кивнула, но без особой уверенности, и откинула Май волосы с лица.

– Тебе нужно отдохнуть, дитя. Успокойся и позволь моей силе течь сквозь тебя.

Амариллис продолжал защищаться, говоря, что у него не было выбора. Он просто должен был сделать все, чтобы спасти Май.

Властный и высокий мужчина насмешливо хмыкнул. На его груди красовался знак Дуйр, дуб. В руке у него была прекрасная резная флейта, украшенная перламутром.

– Понятно. Сдается мне, что она все время подвергает себя опасностям, а ты бегаешь следом и защищаешь ее. При этом она обладает третьей силой, что есть у людей. Забавное положение дел! Чего ты от нее хочешь? Третьей силы? Твоя роль защитника – только прикрытие.

Прекрасная леди, от которой распространялся сладкий аромат жимолости, шагнула вперед и глубоко взглянула Амариллису в глаза. Май прочла ее руну: Уйллеанд, жимолость. Она заговорила мягким голосом:

– Он говорит честно и с состраданием. Он проделал долгий путь в поисках собственной души! Сердце его открыто.

– Он лесничий. У них очень маленькие сердца, – жестко перебил тот, кто был помечен руной Тинне, остролистом. – Пора кончать бесконечные споры и действовать.

– Он нарушил правила, и по закону должен быть уничтожен, – торжественно изрек Фагос, приподнимая огромный том.

Страйф и Тинне решительно закивали.

– Но он обретает душу, – взмолилась Сайлле.