Джейн Уэлч - Певец из Кастагвардии

Он проскакал под поднятой решеткой. Вслед раздалось гавканье и возбужденный визг. Огнебой взбрыкнул, и Каспар, взглянув вниз, увидел, что у ног жеребца прыгает Трог, а вокруг него вьется белый волчонок: эти двое сделались неразлучной парой.

– Домой, – приказал он.

Пес яростно замотал хвостом и вроде бы оскалился, но назад не повернул. Каспар его выругал и велел убираться, однако Трог прижал уши к голове, будто отказываясь слушать. Пришлось уступить. Прав был Халь: испортила Брид собаку.

К тому времени как он вернулся к телу Морригвэн, уже совсем рассвело. Золотые иглы солнечных лучей пронзили тучку, прилегшую на горизонт у востока. Бледно-голубое небо над головой перечеркнули узкими лентами розовые облака. Но в самом ущелье было еще темно и холодно. Густая роса одела буйное разнотравье серебром, а паутина напоминала шелк, унизанный жемчугом. Сквозь растрескавшуюся кожу сапог сочилась сырость. Где-то ухнула сова – видать, не насытилась за ночную пору охоты.

На коже Морригвэн тоже блестели капли воды, но вскоре солнце поднялось выше, между двумя утесами по краям ущелья, и согрело ее. Каспар на цыпочках вошел в круг камней, держа черную книжку перед собой, как щит – от ундин.

Он поднял над головой рунный посох:

– Я пришел не со злой волей! – Но все же духи стихий шатнулись ему навстречу, злобно шипя в лицо и целя призрачными пальцами в глаза. – Морригвэн сама хотела бы этого!

Каспар замахнулся посохом на ундин, одна из них в ответ дохнула на него огнем. Он невольно присел, и тут же духи вцепились ему в волосы. Стиснув зубы и не обращая внимания на леденящие кровь вопли, Каспар двинулся вперед, держа в одной руке книжку, а в другой золотой ритуальный серп.

Прежде он не раз задавался вопросом: зачем три жрицы носят их с собой? Сегодня понял. Изогнутое лезвие прекрасно подходило для его целей. Дрожащими пальцами Каспар стал листать страницы в поисках рун знамения, которые направят его руку.

Папоротник, стоявший за кромкой круга, испуганно повизгивал:

– Так только хищники делают!

Не слушая его, Каспар прочел древние слова: «Золотым клинком рассечь тело от горла до живота и отвернуть кожу». Выгнав из головы зудевшую мысль «что же я такое творю», он сделал первый надрез. Кровь не брызнула, лишь вытекло немного густой жидкости, но работа оказалась куда труднее, чем Каспар ожидал. За серпом оставался неровный рваный след. Тело Карги приходилось придерживать, чтобы оно не моталось из стороны в сторону.

Наконец, дойдя до низа живота, Каспар уткнул нос и рот в плечо, чтобы хоть чуть-чуть заглушить дурной запах, запустил пальцы в мягкие ткани и раскрыл брюшную полость. Внутренности кишели червями. Когда юноша стал ощупывать легкие и селезенку, а потом – огромный шмат слишком крупной печени, под руками у него захлюпало. Он вытащил кишки, заскользившие по камню, как живые змеи. Тут его чуть не стошнило. Каспар потряс головой, роняя со лба капли холодного пота. Надо быть сильным.

До сих пор все шло легко, но чтобы разломить грудную клетку, пришлось потрудиться. Вдруг кости хрустнули, и Каспар, потеряв равновесие, едва не упал лицом прямо в белые ребра. В ужасе он отшатнулся. Кишки Морригвэн шевелились сами, он их больше не трогал. Сердечная мышца билась. Сначала Каспар подумал, что в ее теле отложил свои личинки какой-то большой жук-паразит. Потом догадался: нет, просто он видит ее внутренности такими, каковы они в Иномирье, где сердце ее колотится, а в животе копаются пыточными инструментами лесничие.

Каспар опять раскрыл книгу, оставляя на страницах пятна крови и слизи. Дальше надлежало осмотреть размер и положение печени и сердца, а также извлечь кишечник. Предсказание направлений осуществлялось по величине печени, предсказание цели – по опухолям в пищеварительных органах. Правда, все эти слова Каспару ничего не говорили, поскольку никогда прежде видеть вскрытого человека ему не доводилось.

Папоротник тем временем чуть не помер от ужаса.

Глядя в лицо Карги, Каспар взмолился:

– Пожалуйста, Морригвэн, объясни мне, где искать Некронд.

Он разложил кишки вокруг тела, как предписывалось в книге. Теперь требовалось взять молодой побег ясеня. Поспешно оглядевшись, Каспар нашел ближайшее дерево, отломил с нижнего сука веточку с зелеными листьями, пробормотав при этом извинения, и вложил ее в рот Морригвэн. Ясень должен был указать истину – выпотрошенное тело жрицы отражало большую картину мира.

– Твое сердце было здесь, в Торра-Альте, – сказал ей Каспар. – Значит, твое тело соответствует всей остальной Бельбидии… Может быть…

Из кустов выпорхнул крапивник. Он уселся на один из камней, покачивая коротким хвостиком. Каспар вытащил из мешочка три руны и, несколько раз повернувшись вокруг себя – справа налево, против хода солнца, – подбросил их в воздух. Пока руны падали, с губ его слетело древнее имя Великой Матери, а слово это не произносят просто так. Голос прозвучал странно: хрипло, по-стариковски. По плечам пробежала дрожь. Ощущение того, что рядом таится что-то огромное и живое, ошеломило Каспара. Озарение – мгновенная вспышка: он увидел нити, связующие все на свете, и цель бытия. Крапивник сорвался с места, будто ястреб.

Каспар хотел было выругаться, но вспомнил о поверье, что эта птица способна говорить с мертвыми. Морригвэн слышала его просьбу и, несомненно, найдет способ указать ответ.

Две руны упали к его ногам перевернутыми, знаки на костяных пластинках нельзя было прочесть. Третью держал в коготках, прыгая на одной лапке, крапивник. Он клюнул ее, потом отпорхнул чуть подальше, явно напуганный шипящими ундинами, и весь ощетинился – перья встали дыбом, как у птенца. Чтобы отвлечь ундин, Каспар громко стукнул по алтарю посохом. Те принялись злобно виться вокруг него, и вдруг огненная дунула ему в рот. Горло обожгло болью.

Юноша вскрикнул и отмахнулся посохом. Тут крапивник отважно скакнул на тело Морригвэн и выронил руну ей на плечо. Склонив голову набок, птица задумчиво взглянула Карге в лицо. Потом потянулась клювом к ресницам. Каспар прогнал ее и стал рассматривать руну.

Она лежала к востоку от сердца, обозначавшего Торра-Альту, но все равно неумелый гадатель не видел, какой в этом смысл. Тогда он поднял пластинку, полагая, что сам знак все объяснит, и тут же скривился от разочарования. У Морригвэн в мешочке было больше рун, чем у Брид, и в их числе такие, что Дева ему никогда не показывала. Каспар поискал, нет ли чего подобного в книжке, и не нашел.

Вдруг он расхохотался. Вечно Морригвэн все усложняет. На кости была вырезана не одна руна, а целых три, сплетенные воедино: Нуйн, Дуйр и Хуатэ, символы ясеня, дуба и боярышника. Что значит их сочетание, Каспар не знал, но оно явно обладает могучей силой.