Джейн Уэлч - Певец из Кастагвардии

– Мы должны дождаться Мамлюка, – повторил кто-то, и остальные дружно согласились.

Это было единственное, на чем они все сошлись.

Размышления Каспара, как бы им выпутаться, были прерваны громким воем, донесшимся откуда-то сверху. Все головы разом повернулись в ту сторону. Это был Трог, изготовившийся для нападения с валуна справа от лагеря; возле него виднелась фигура волчонка. Рунка задрала голову и снова пронзительно завыла.

Сразу несколько человек схватились за луки и самострелы; сердце Каспара сжалось – но, к счастью, он напрасно волновался. Эти люди не были стрелками; стрелы их посыпались вразнобой, и ни одна из них не достигла цели. Пес и волчонок бросились обратно в чащу, спасая свои жизни, и благополучно успели скрыться. Вот пращники могли бы попасть, но они не среагировали вовремя.

– Давайте вяжите их, – приказал самый древний старик. – Ничего с ними не сделается до прихода Мамлюка.

Каспара и Папоротника связали по рукам и ногам и бросили совсем близко у огня, так что их мучил жар. Пленители с опаской косились на них и не подходили близко.

– Это колдун какой-то, – пробормотал один парень. – Гляньте на его посох. Не троньте вы его. Вдруг он возьмет и проклянет нас всех?

Хотел бы Каспар на самом деле быть колдуном и сделать что-то подобное!

Прислушиваясь к ворчанию и шорохам из леса, он напряг мускулы, проверяя крепость пут. Не хватало только, чтобы кто-нибудь напал, когда он связан и беззащитен! Однажды Каспар видел бурого медведя, поднявшегося на задние лапы. Огромный зверь был высотой не меньше десяти футов! Будь у Каспара в руках лук, он бы чувствовал себя спокойнее.

Лицу юноши было жарко от огня, а спину холодило – ночь выдалась прохладная. Хорошо, что на Каспаре был толстый меховой плащ! Медвежий мех защищал хотя бы от холода. Этот медведь пал не от руки Каспара – плащ достался сыну барона по наследству от деда, барона Брунгарда, который умер еще до Каспарова рождения.

Люди, которые было уже начали задремывать, вскочили на ноги, переговариваясь шепотом. Где-то в темноте позвякивали цепи. Лагерь постепенно опустел, остались только связанные Каспар и Папоротник у огня, беспомощные, как козлята, которых оставляют на приманку тигру. Тем временем тяжелая поступь приблизилась, захрустела листва, медвежье сопение было уже ясно различимо.

Папоротник тихо заскулил.

– Замолчи. Ты привлечешь его внимание к нам.

– Это же медведь! – простонал лёсик. – Медведь!

– Я знаю. – Каспар старался, чтобы голос его звучал спокойно. – Но он не пойдет близко к огню.

– А если он почует мясо? Медведи всегда идут на запах мяса. Они даже хуже волков. Они… просто чудовища!..

И лёсик сильно задрожал.

Как ни странно, страх Папоротника помогал Каспару держать себя в руках.

– Успокойся. Нас не оставят здесь просто как приманку. Люди не поступают так друг с другом.

Но юноша ошибался. Медведь подходил все ближе; его тяжкие шаги хрустели уже совсем неподалеку. Вот он показался в лагере; зверь шел на четырех лапах, низко опустив голову и что-то вынюхивая. Ударом могучей лапы он разворотил чьи-то набросанные в кучу одеяла и плащи и медленно приближался к огню. Медведь остановился неподалеку, не осмеливаясь сунуться ближе к пламени, и заурчал, почуяв остатки жареной туши. Потом послышалось жадное чавканье и хруст. Папоротник испустил долгий стон и спрятал лицо у Каспара на груди. Юноша стиснул зубы.

Внезапно вокруг замелькали огни; с великим облегчением Каспар понял, что люди возвращаются. Медведь оторвался от трапезы и завертел головой, потом тяжело и неуклюже побежал. Каспар услышал звук ломающейся древесины, звериный вопль и мощный удар – как будто упало огромное тело, так что вздрогнула земля. Одно мгновение царила тишина; потом она взорвалась неистовым ревом, будившим горное эхо.

Каспар еще не успел понять, что произошло, а люди уже хлынули вперед толпой, размахивая своими факелами. Видеть происходящее он не мог, но слышал звон цепей и рычание и рев несчастного медведя. Потом по металлу застучали молоты; медвежьи вопли из яростных стали отчаянно испуганными. Крики же людей, напротив, вместо паники приобретали оттенок торжества.

– Все целы? – спросил кто-то.

Ответом ему был радостный рев голосов. Медведь продолжал биться и рычать, но звуки стали более приглушенными. Каспар понял, что медведя поймали в яму-ловушку. Светало, и Каспар обнаружил, что может приподняться и вывернуть шею так, чтобы видеть охотников, суетящихся вокруг глубоченной ямы. Они с помощью молотов закрепляли поверх ловушки сеть из толстых цепей.

Каспар слишком устал, чтобы размышлять, зачем бы этим безумным людям ловить в западню медведя и держать его там живьем. Зверь еще какое-то время бесился и неистовствовал в яме, но наконец обессилел и утих, тяжело упав на землю. Среди охотников пронесся радостный говор, который завершился кличем торжества.

Каспару и Папоротнику принесли воды и немного хлеба, но так и оставили их связанными, прикрутив к сучковатому пню. Им ничего не оставалось, кроме как сидеть в неудобной позе и наблюдать, как охотники радуются и поздравляют друг Друга. Овиссийцы наливались элем и то и дело подходили к краю ямы, чтобы поглядеть на свою добычу.

Шумное веселье продолжалось до самого утра и было прервано только с прибытием очень странного человека. Каспар весь выгнулся, чтобы лучше его разглядеть. Он в жизни не видел ничего подобного! Кожа пришельца была красновато-смуглая, а глаза – раскосые и глубоко посаженные. Одет он был тоже странно. С плеч свисала черная медвежья шкура, как у ваалаканца; руки и ноги покрывали меховые обмотки, перетянутые кожаными ремнями. На поясе странного человека висела длинная суковатая дубина.

Но более всего внимание Каспара приковали его потрясающие глаза. Они были разного цвета: один черный, а другой – бледно-зеленый, и оба глаза смотрели в разные стороны и двигались независимо друг от друга. В миг, как Каспар увидел пришельца, он тут же усомнился, что это чудище украло Некронд. Такой гость не остался бы в Торра-Альте незамеченным, а в праздничной толпе его точно не было.

Косоглазый словно бы распространял вокруг ощущение собственной значимости и величия. Он заговорил самоуверенно, как надменный король со своим народом:

– Вы добыли для меня медведя. Я вижу это по вашим перепуганным глазам. Вы, бельбидийцы, так трусливы.

Каспар злобно ощетинился, но при взгляде на охотников и сам увидел в них этот страх. Так вот, оказывается, зачем овиссийским пастухам кирки и лопаты, догадался он. Вовсе не для руд и камней, а чтобы копать медвежьи ямы.

– О да, Мамлюк, да, сир! – отозвалось сразу несколько голосов. – Огромный зверюга. Вы будете довольны.