Джейн Уэлч - Певец из Кастагвардии

– Он рассказал, что самые глубокие подземелья полны костей и что это самая страшная темница, в которой ему приходилось сидеть, – вступил в разговор Кеовульф. – Этому парню в жизни не везло – он попадал в тюрьмы и в плен больше, чем мы все, вместе взятые. А самые серьезные увечья он вынес отсюда, из камеры пыток короля Рэвика. У него не хватает четырех пальцев на левой руке, а берцовые кости были сперва разрублены топором, а потом пронзены железными штырями и так оставлены зарастать.

– Сомневаюсь, что после своей раны ты подходишь для побега. И рассказал ли этот твой наемник, каким чудесным способом ему удалось избавиться от цепей, прежде чем карабкаться по дымоходу? – язвительно вопросил Халь.

План казался ему недостаточным, а горькая наемническая история – напротив, избыточной. Юноша со звоном подергал цепь и закусил губу, когда она впилась ему в раны на кисти.

Ночь была темна, узенький серп луны в черном небе почти не давал света. Май дрожала от страха. Каждый случайный звук, казалось, таил в себе угрозу. Звон кузнечиков в траве, далекий совиный крик, пыхтение шныряющих в темноте ежей – все мнилось девушке обостренно-громким и пугающим.

Рози тоже была испугана. Старая лошадка неожиданно взбрыкнула, едва не сбросив Май; девушка вцепилась в поводья и послала кобылу в легкий галоп. Пригнувшись к спине лошади, чтобы не свалиться, она смотрела на дорогу перед собой.

Дочь лесоруба никогда не чувствовала себя уверенно верхом. Она знала, что для Каспара это большое разочарование, может быть, даже одна из причин, по которым он предпочел ей Брид.

Рози скакала все быстрее, теряя самообладание. Май почувствовала, что по щекам ее текут слезы. Ее мотало в седле из стороны в сторону; девушка откинулась назад, как учил Каспар, и натянула поводья. В ответ Рози бешено мотнула головой и вскинула зад, намереваясь сбросить всадницу. Май едва удержалась на спине лошади.

Впереди темнели широкие поля Йотунна, но Май ничего не видела. Рози мчалась во весь опор, девушка потеряла поводья, обхватила руками шею лошади и так скакала, вцепившись в гриву и зажмурившись от страха.

В голове ее пронеслось воспоминание – уроки Каспара, как вести себя, если лошадь понесла. «Правь так, чтобы лошади приходилось описывать все более узкие круги. Вскоре она выдохнется и замедлится».

Май спрятала лицо в гриве Рози, во время особенно сильного прыжка лошади прикусив язык. Рот ее немедля наполнился слюной с привкусом крови. Как же править лошадью без поводьев? Даже с зажмуренными глазами она знала, что бег Рози ничуть не замедляется.

Девушка вспомнила, как Халь смеялся над поучениями Каспара. «Ну, нет, Май, – перебил он, – говорю тебе по своему опыту – не старайся справиться с понесшей лошадью. Просто прыгай. Я всегда так делаю».

«Халь никогда в жизни не пробовал спрыгнуть с беснующейся лошади, – помнится, сказал ей после Каспар. – Нужно обладать нечеловеческой отвагой, чтобы на это решиться – прыгнуть, когда в пяти футах под тобой бешено проносится земля! Что действительно необходимо – так это справиться с паникой».

Май должна была попытаться. Она изо всех сил боролась с собой, стараясь не паниковать, и заставила себя открыть глаза. В ушах свистел воздух, земля под копытами пони сливалась в сплошные полосы, мелькали сероватые стволы деревьев по сторонам дороги. Копыта Рози стучали в ритм слов Каспара, звучавших в голове девушки: «Если лошадь понесла, единственная женщина на свете, которая сможет ее успокоить, – это Брид». Май нагнулась вперед и ухитрилась поймать болтавшиеся поводья. Она покажет им! Она всем им покажет, на что способна – хоть и не высшая жрица, а всего-навсего осиротевшая дочка лесоруба.

Рози кидалась из стороны в сторону, Май моталась в седле то вперед, то назад. Соскальзывая на землю, она в последний момент удержалась за гриву лошади. Даже собрав всю свою силу, девушка не могла усидеть и начала валиться в сторону. Рози еще прибавила ходу, и Май поняла, что вот-вот упадет. И тут сзади послышалось тяжелое прерывистое дыхание, рык – совсем как у собаки, идущей по следу. За Май кто-то гнался. Слабея от страха, она ткнулась лицом в спутанную гриву пони и закрыла глаза.

По ногам девушку стегали высокие папоротники – Рози сошла с дороги и теперь скакала напролом через лес. Возле самого лица Май лязгнули клыки, и это придало ей силы выпрямиться и откачнуться в седле. Волки!

Рози неслась вперед, но тут в тяжелый перестук ее копыт вплелся схожий звук – только более мелодичный и легкий. Ветер выбивал у Май слезы из глаз, почти ослепляя, и развевал каштановые волосы девушки, летевшие за ней, словно Длинное знамя.

Кровь прилила к лицу Май, она поражалась, где кобыла берет силы, чтобы еще ускорить бег. Рози издала ужасающий крик, что-то среднее между ржанием и воем – неестественный и жуткий для лошади. Май снова зажмурилась и начала молиться.

– Великая Матерь, спаси свою преданную дочь, – выкрикнула она громко, и Рози снова истерически заржала.

Внезапно ночной воздух разрезал высокий и чистый звук рога. Перестук копыт за спиной Май послышался совсем близко. В этот миг спутанная грива пони выскользнула у девушки из пальцев, и она наконец упала с седла… но не ударилась о землю. Чьи-то сильные руки в последний миг подхватили ее и втащили на широкую спину лошади. Май оказалась в седле позади своего спасителя, судорожно цепляясь за его одежду.

Девушке приходилось ездить за спиной своего брата, и это всегда казалось ей неудобным и опасным. Среди простого народа в Бельбидии редко встречались хорошие наездники. Селяне чаще использовали коней для тягловой работы, нежели для верховой езды. Май несколько раз ездила верхом позади Каспара и всегда чувствовала, как уверенно он держится в седле и как искусно правит лошадью. Похожим умением обладал и неизвестный спаситель Май. Он был наездником не хуже Каспара, хотя и носил вилланскую одежду.

Три волка, как черные тени в ночи, кружили вокруг Рози. Кобыла снова издала низкий крик, сорвавшийся на почти человеческий визг. Всадник схватился за лук, висевший у седла, и первую же стрелу всадил хищнику в грудь. Остальные два волка в страхе кинулись прочь.

Май никак не могла прийти в себя. До сих пор она думала, что только торра-альтанские лорды могут так держаться в седле; да и сами дворяне считали это умение своим исключительным качеством. На краткий миг Май была почти уверена, что ее неизвестный спаситель – не кто иной, как Каспар; но наваждение тут же прошло. Как бы она того ни желала, этот конь не был Огнебоем, а всадник – ее возлюбленным.

Стрелок снова поднял лук, но волков уже и след простыл. Занимался рассвет, небо на востоке порозовело. Всадник спешился и протянул руку, чтобы помочь Май спрыгнуть с седла. На минуту он сжал ее в объятиях, гладя по голове и шепча успокаивающие слова. Девушка почувствовала себя маленькой и слабой и спрятала лицо на груди своего спасителя, позволяя наконец плачу вырваться наружу. Слезы хлынули ручьем, Май всхлипывала от пережитого страха – но взяла себя в руки и отпрянула назад. Пробормотав слова благодарности, она попыталась вывернуться из объятий незнакомца. Никому нельзя доверять.