Джейн Уэлч - Плач Абалона

– Итак, Спар, ты нашел в себе силы оторваться от Некронда и решил почтить меня визитом.

Каспар вспыхнул и залился яркой краской. Май обернулась к нему.

– Как вы узнали? – пробормотал он, чувствуя себя последним дураком.

– Я всегда знаю. Глаза меня подводят, но чувств я еще не лишилась. Ты потемнел за этот год, и вокруг тебя делается холодно. Подойди поближе, сядь у огня. Здесь, рядом со мною. Мне кажется, тебе нужно посидеть в тепле и подумать. Читай дальше, Радостная Луна. – Старая жрица всегда звала Май по данному ей имени.

Май встала и вежливо поклонилась сыну своего сюзерена:

– Л-лорд Каспар…

– Ох, не надо. Пожалуйста, – прошептал он и устроился у ног старой Карги. Как он ни старался, девочка все никак не могла привыкнуть чувствовать себя рядом с ним спокойно. Кажется, она боялась дружбы и, хоть Каспар уже три года пытался за нею ухаживать, держалась на расстоянии. – Зови меня просто Спар, – в очередной раз попросил он.

Май обняла себя за колени и затеребила подол шерстяной юбки. Потом бросила на Каспара короткий, полный загадок взгляд и снова вернулась к книге.

– Пожалуйста, Май!.. – запротестовал баронский сын.

Морригвэн посмотрела на него белыми, словно за порошенными поземкой глазами, беспомощно пытаясь различить черты лица.

– Оставь ее в покое, Спар, и сядь, – нетерпеливо приказала она.

Каспар не мог ее ослушаться. Старая Карга всегда имела власть над сыном одного из самых могущественных баронов в Бельбидии. Правда, Каспар любил делать вид, будто это не так.

– Читай дальше, Радостная Луна. – Морригвэн откинулась на спинку кресла-качалки, а девочка отыскала место, где остановилась.

– «… И прежде, нежели старая Карга умрет, Дева должна отыскать в мире ее наследницу». – Май опять прервалась и посмотрела на жрицу. – И это читать, Морригвэн? Здесь говорится о том, о чем лучше не говорить… Ведь время еще не пришло…

– Дитя, я в тебе разочарована. Время давно уже пришло. Неужели ты хочешь, чтобы я вечно мучилась в этом дряхлом, больном теле? Брид вскоре выйдет замуж – если, конечно, этот молодой и бесцеремонный юнец сумеет исполнить королевский приказ и вернется из Фароны. И тогда она больше не будет Девой. Кроме того, неужто ты всерьез полагаешь, что я перенесу еще одну зиму? Мы должны найти девочку, которая по очереди выполнит обязанности Девы, Матери и Карги, и как можно быстрее. Троица высших жриц должна выжить.

Морригвэн бессильно вцепилась пальцами в подлокотник кресла и несколько раз хрипло вздохнула.

Темный колодец с истертыми неровными ступенями, жадно глотавший солнечный свет, манил к себе. Каспар мог бы добраться до комнаты Морригвэн и другим путем, не пересекая внутренний двор, однако не в силах был устоять перед искушением еще раз пройти мимо Некронда. Кроме того, со стороны конюшен раздавался гулкий голос отца; наверняка пошлет его руководить тренировками младших рекрутов и никаких возражений не потерпит, даже если сослаться на Морригвэн.

Каспар собирался просто посмотреть вниз, в темноту, и пройти мимо. Но стоило ему приблизиться к лестнице, как все тело заныло, и он застыл на месте, борясь с соблазном спуститься и еще раз хоть глазком взглянуть на артефакт. Сам ларец он уже больше месяца как не открывал, так что просто необходимо было дать взору насладиться видом прекрасной скорлупы. Восхитительно: как такая хрупкая и простая вещь, как яйцо, может содержать в себе столь могучую темную силу!

Каспару нужно было посмотреть.

Да нет же, не нужно, поправил он себя – он просто обязан посмотреть! Ведь за Некронд отвечает именно он, и пусть его утренние страхи были по большей части просто игрой воображения, запах-то все же ощущался на самом деле! Морригвэн может немного подождать.

Как всегда, Каспар поспешно оглянулся через плечо и скользнул в темноту. Кряхтя, отвалил стальную дверь темницы.

Дыхание перехватило. Чадящий факел бросал на пол призрачные пятна света, и казалось, будто висящая на ржавых цепях «железная дева» бесшумно раскачивается. Каспар поежился и, нашарив на кольце нужный ключ, пошел в дальний угол, оставляя в густой пыли следы. Он отпер деревянную дверцу, нырнул в каморку, чтобы опуститься на колени перед дубовым ларцом, и пробежал взглядом сперва по рунам, потом – по замку.

Волоса не было!

Каспар тут же стал вспоминать, как все обстояло утром. Он ведь перевязал замок собственным волосом, так? Точно, перевязал… Кажется… Утром случилось так много всего… Он заметил необычный запах, отвлекся и, может быть, забыл сделать, как всегда. Может быть, когда он захлопнул дверь, выбегая наружу, движение воздуха сбросило волос на пол? Но ведь раньше такого никогда не случалось.

Сердце у Каспара трепыхалось под самым горлом, вспотевшие пальцы неловко теребили засов ларца. Он боялся заглянуть внутрь и увидеть, что Некронд поврежден… или пропал.

Каспар перевел дыхание. С Яйцом все было в порядке. Он тщательно осмотрел Некронд, и мир вокруг озарился спокойствием и радостью. Поверхность артефакта была гладкой, белой, как жемчужина, и пронизана голубыми нитями, похожими на вены. Сразу понятно, что этот предмет – магический. Такой маленький, такой хрупкий и такой могущественный! Каспар медленно потянулся пальцами, чтобы коснуться Некронда. Все проблемы были бы решены, если бы только ему позволили воспользоваться артефактом. Но высшие жрицы, смертные воплощения Великой Матери, строго-настрого это запретили. А их надо слушаться.

Если бы жрицы только позволили Каспару еще разок высвободить силу Некронда, уж он бы объяснил королю Рэвику, что волчий налог – это большая ошибка. Всего-то и нужно было бы вызвать какое-нибудь подходящее чудовище. Не дракона, конечно – не такой уж он дурак; а вот парочка великанов, движущаяся маршем на столицу, совсем не помешала бы. Каспар улыбнулся. Брид наверняка бы понравилось.

Не сводя глаз с Яйца, он продолжил размышлять на эту тему, и мысль стала представляться ему все более и более заманчивой. К тому же, если удастся заставить короля Рэвика отменить налог, зачем на этом останавливаться? Может, вовсе его убрать? Политика Рэвика приносила Бельбидии огромный вред. Король был преданным последователем Новой Веры, врагом Великой Матери; его законы причиняли боль стране. Слишком много пшеницы, слишком много ожиревших коров – они терзали землю, ослабляли ее, увечили. Хорошо бы сместить короля Рэвика и посадить на трон кого-нибудь более подходящего, кого-нибудь верного Великой Матери.

Кого-нибудь вроде Халя, подумал Каспар и рассмеялся. Вот это выдумал!..

Мысли его потемнели. Если можно сделать королем Халя, то почему бы не стать королем самому? Конечно! Это было бы правильно: ведь именно он владеет Некрондом.