Джейн Уэлч - Плач Абалона

– Да, Брид, – пробормотал юноша.

– Сколько ненависти! – вновь сказал Абеляр, когда их потащили в дальний конец пыточной. Там в стене был проем, а за ним – лестница.

Каспар не мог избавиться от впечатления, будто волк хотел пожрать его душу.

Винтовая лестница казалась бесконечной. Сперва шли ступеньки, высеченные в скале, потом – перекрытые старыми и гнилыми досками, потом – истертые каменные, и наконец, когда пленники достигли нижних этажей дворца, под ногами лучился жемчужный мрамор Абалона.

Оглянувшись, Каспар увидел, что оставляет на безупречно чистой поверхности грязные следы, и почему-то почувствовал стыд. Наконец они добрались до дворцовых этажей с величаво-белыми палатами, такими, что кружилась голова. Выложенный золотом узор на высоких мраморных колоннах изображал побеги плюща, ползущие по тонким древесным стволам. Яркие птицы в клетках под капителями печально пели.

Каспар обернулся к Абеляру.

– Должно быть, они тоскуют по блаженству Аннуина? Тот кивнул.

– Все говорят о блаженстве Аннуина, – тихо произнес Каспар.

Пленники проходили зал за залом, их шаги гулко отдавались от твердого холодного камня. Маленькие лица, похожие на эльфийские, выглядывали из полуоткрытых дверей, и вскоре следом собралась целая процессия детей лесничих, смеявшихся и радостно отплясывавших на ходу, будто увидели клоунов.

– Но откуда известно, что это блаженство?

– Тот же вопрос я однажды задал шаманке, очень древней женщине, – сказал, нахмурившись, Абеляр. – Она ответила, что доказательств блаженству Аннуина не нужно. Если будешь искать в своем сердце, ощутишь, что блаженство есть и что однажды все мы воссоединимся с Великой Матерью. Это нельзя осознать, можно только почувствовать.

Наконец они пришли в судебную. Там было пусто. Сияние солнца лилось сквозь отверстия в сводчатой крыше, зажигая золотым пламенем узор на дверных створках и колоннах. Вдруг затрубили фанфары, и впорхнули тринадцать членов Круга, сопровождаемые отрядом лесничих, тут же выстроившихся вдоль стен. Все они запели, принуждая Каспара и Абеляра молча встать перед тронами.

– Не сопротивляйся, – велел лучник. – Иначе быстро потратишь силы и потеряешь сосредоточение.

Нуйн, дух ясеня, велела пленникам выйти вперед. Ее мягкие волосы вольно раскинулись по плечам, на шее звенела связка ключей. Увидев, что Каспар смотрит на них, Нуйн властно прикрыла ключи ладонью.

– Лорды мои и леди, – заговорил Абеляр в торра-альтанской манере, – мы пришли просить не о своих жизнях, а о жизни другой.

– О другой! – Члены Круга удивленно переглянулись, их прозрачные крылья затрепетали.

– О чьей жизни вы просите? – вопросил Дуйр, оглаживая клочковатую бороду. На его лице появилась бес страстная улыбка.

Абеляр заговорил мягко, но настойчиво:

– О жизни Брид, о жизни Девы. Она должна возвратиться в мир живых, чтобы не прервалась череда Троицы. В то время, когда она очутилась по эту сторону границы, она была занята поиском ребенка, который со временем занял бы ее место. Близок час смерти Карги, а если останется лишь одна из трех высших жриц, вера исчезнет.

– Она обманула смерть! – выкрикнул Страйф, ударяя об пол усеянным шипами посохом. – Ни при каких обстоятельствах мы не можем позволить ей вернуться. Никогда!

– Послушаем еще, – вступился Дуйр. – Ведь дело касается нас всех. Свирель Абалона у нее, а Талоркан пленил ее своей песней.

– Неразумно, неразумно, – проговорил Фагос, глядя в книгу. – Весьма неразумно. У Талоркана слишком много власти. Он уже сделал ее своей рабыней?

Дуйр вздохнул.

– Редкий смертный способен выстоять против любви лесничего. Все жители Ри-Эрриш представляются им чудесно красивыми.

– Мы просим о ее жизни, – прервал Абеляр, и члены Высокого Круга, как один, посмотрели на него. – Если Дева умрет, другие веры, неприязненно относящиеся к Великой Матери, заполнят нишу и нарушат равновесие мира. Мы с радостью предлагаем себя вместо Брид.

– Вы не вправе предложить свои души, потому что вы уже переступили грань, и души ваши в нашей власти, – сообщил Фагос. – Сделка невозможна.

– Однако ее возвращение необходимо, – настаивал Абеляр.

Фагос недовольно хмыкнул.

– Такой необходимости нет. Единственный случай, четко оговоренный в законе, – тот, при котором две души объединяет любовь. Есть ли у нее такая любовь?

– Со всей очевидностью, нет, поскольку она поддалась моему заклятию, – откликнулся Талоркан, входя в зал и даже не думая извиняться за задержку. Следом за ним шла Брид, а за ее руку держался Папоротник.

– Брид! – крикнул Каспар, но девушка, похоже, его не слышала.

Ее перепачканная и потертая охотничья одежда исчезла, вместо кожаных штанов и куртки на Брид были блестящее шелковое платье, белое, украшенное сверкающими рубинами, и покрывало, вышитое по краям жемчугом. Ее красота напоминала розу, обвитую унизанной каплями росы паутинкой. Но эта красота не подходила Брид и казалась чужой ведь обыкновенно девушка не носила никаких драгоценностей, кроме серебряных знаков жреческого достоинства, и теперь бывших при ней. В руке она держала Свирель Абалона, на которой выцарапала связующие руны. Талоркан ввел девушку в круг, Брид споткнулась, будто слепая, и в страхе ухватилась за плечо Папоротника. Лесничий откинул покрывало с ее лица и гордо улыбнулся старейшинам.

– Она моя невеста и останется со мною в Ри-Эрриш. Каспар рухнул в ледяные глубины отчаяния.

– Брид, Брид… – слабо зашептал он. Дуйр в гневе поднялся:

– Нет! Эти люди создания Великой Матери, а не порождения солнца и звезд, как мы. Ты не можешь отказать ей в блаженстве Аннуина.

– Она любит меня, – объявил Талоркан, взмахнув рукою.

– Ты имеешь в виду, что она подпала под влияние твоей магии, – поправила его Нуйн.

Рот у Каспара раскрылся. Брид была бледна, казалась изможденной, словно проиграла тяжелую битву. Ее глаза, когда-то ярко-зеленые, потеряли цвет, в них появились желтые прожилки. По лицу скользнула слабая бездумная улыбка.

– Видите! – показал Талоркан. – Я предложил ей вечную жизнь в качестве создания солнца, и ее сердце склонилось к согласию.

– Брид! – беспомощно воскликнул Каспар. – Пожалуйста, Брид, вернись к нам. Я люблю тебя, Брид. Я люблю тебя.

Впервые девушка взглянула на него; в глазах у нее стояли слезы. Она подняла руку, словно умоляя Каспара о чем-то, но тут же упала без чувств.

Талоркан подхватил ее и запел. Мелодия полилась, как сдобренное медом вино. Брид плакала, сжимала кулаки, однако ее губы расходились в улыбке. Папоротник дотянулся до ее руки, стал трясти… Брид не обращала на него внимания, утонув в магии.

Талоркан сжал ее в объятиях, девушка обвисла, как кукла.