Джейн Уэлч - Властелин Некронда

– Изен, перестань! Хватит! – поддержал охотницу Каспар, внезапно сообразив, почему дракон так упорно их преследует.

– Он у меня! – закричал юноша по-бельбидийски и, порывшись в карманах, поднял над головой лунный камень.

Волшебный кристалл сверкнул в тусклом свете далекого севера подобно крошечной звезде на ладони.

– Осколок магии! – ахнул Пеннард.

Каспар взглянул на камень, ожидая столкнуться со слепящей вспышкой энергии, что позволила бы его разуму войти в каналы магии, но вместо нее ощутил лишь тупую боль в голове и тяжесть в мозгу. Казалось, воздух вокруг сгустился и затвердел, превратившись в камень. На миг перед взором его промелькнуло лицо Перрена. Ну конечно! Перрен запутался в каналах магии, когда образовался этот лунный камень. Поэтому теперь в самоцвете навеки застыло изображение Перрена.

Пойманный в ловушку былых кошмаров, юноша несколько долгих секунд глядел на сияющий шарик. Все звуки внезапно померкли и отдалились. А потом тишину пронзил яростный вопль дракона.

Халь проснулся под эхо крика из своего сна. Объятый смертельным страхом, он боялся даже взглянуть на руку. Зажмурившись, юноша откинулся на подушку, вдыхая аромат моря и прислушиваясь к хлопанью парусов и скрипу оснастки, что сливались с пронзительными криками чаек. Что угодно – лишь бы отвлечься от горькой правды.

Но, увы, нельзя вечно убегать от реальности. Рано или поздно придется взглянуть в лицо своим страхам. Лежа на тюфяке, что мерно покачивался в такт морю, молодой воин сжал зубы, набираясь духа.

Наконец он заставил себя поднять левую руку и долгое мгновение глядел на нее. От потрясения челюсти свело судорогой, а потом с губ сорвался мучительный вопль:

– Кеовульф! Я убью тебя! Клянусь, убью! Кеовульф! Мясник!

В двери каюты обрисовался высокий черный силуэт рыцаря. Не помня себя от ярости, Халь попытался броситься на него, но слабые ноги подкосились, не сделав и двух шагов. Торра-альтанец бесформенной грудой свалился на жесткие доски пола.

– Как ты мог! Я же тебе говорил! Моя рука!

– Прости, дружище, пришлось. Рана загнила. Лучше потерять руку, чем жизнь.

– Но моя рука! Моя рука! – выл Халь. – Убью!

Кеовульф улыбнулся юноше, уложил обратно на койку и оставил успокаиваться в одиночестве. Через некоторое время Халь наконец осознал, что боль и впрямь стала меньше, лихорадка прошла, и что, вообще, все-таки гораздо лучше быть живым.

Кеовульф, похоже, избегал молодого воина, так что во время плавания ухаживала за ним главным образом Кимбелин. Халю казалось, что за последние месяцы страх свел ее с ума, но сейчас поведение девушки было вполне осмысленным.

– Как ты? – спросила она, кладя прохладную ладонь на лоб раненого, чтобы проверить, нет ли у него жара.

– Не так уж плохо, – усмехнулся он. – А когда вижу вас, так и вовсе замечательно.

Приятно все-таки знать, что в глазах Кимбелин он не утратил прежней привлекательности. Юноша мало-помалу смирялся с произошедшим, утешая себя тем, что есть в мире вещи, для которых вовсе не обязательно иметь две руки. Он откровенно пялился на соблазнительную фигурку принцессы и радовался, что чувствует себя куда лучше.

Девушка принесла ему холодного эля, а потом тоненькие ломтики хлеба с купленным перед отплытием наттерданским сыром – приметой того, что до цивилизации уже рукой подать.

– Скоро и Горта. А там мы с тобой могли бы сесть на другой корабль…

Принцесса улыбнулась, и Халь улыбнулся в ответ. Он и забыл, до чего же она хороша!

– Едва ли ты до сих пор так увлечен твоей дамой, – заметила она и прибавила, кокетливо разглаживая платье на коленях: – А помнится, некогда тебя изрядно влекло ко мне.

– А вам и нравилось? – поддразнил юноша, пытаясь отделаться от резкого чувства вины перед Брид, которая лежала тут же, на корабле, совсем близко.

Он всем сердцем любил младшую жрицу – но разве мог теперь связать с ней свою жизнь?

Новый приступ ревности скрутил внутренности. Торра-альтанец сжал зубы и зажмурился, изгоняя из головы гримасу удовольствия на грубой физиономии Харле в тот миг, когда тот оседлал Брид. А когда Халь вновь открыл глаза, над ним склонялось молочно-белое, лишь самую чуточку подрумяненное лицо Кимбелин. В какие бы передряги они ни попадали, принцесса всегда старалась следить за своей внешностью. Сейчас она сладко улыбалась молодому воину.

Встав, она закрыла дверь в каюту.

– Мы будем в Горте к утру. Но нам – мне и тебе – незачем ехать в Бельбидию. Я слышала, Офидия – прекрасная страна. Ты ведь не захочешь уступать меня Рэвику, правда?

Халь улыбнулся.

– Я должен прекратить войну.

– Ренауд ее прекратит. Он ведь знает, что произошло, а отец узнает мой почерк и печать, – убеждала Кимбелин, нагибаясь совсем близко, чтобы взбить подушку юноши.

Волосы ее благоухали лавандой, дыхание было так свежо и сладко. Не отходя от кровати больного, она помогла ему сесть и предложила помассировать плечи, чтобы разогнать боль.

Тонкие пальчики нежно скользили по широким плечам Халя, мягкая щечка касалась его затылка.

– Халь, до Горты осталась всего одна ночь. У меня есть деньги. Нам незачем ехать в Бельбидию.

Юноша неопределенно пожал плечами. Как ни болела изувеченная рука, но еще сильнее, еще мучительнее была боль, что пронзала сердце всякий раз, как он думал о Брид. Быть может, если лечь в постель с Кимбелин, если ощутить горячую плоть другой женщины, ревность слегка уймется? Быть может, тогда они с Брид наконец будут квиты, и он снова сможет думать о ней без горечи?

В низком вырезе платья принцессы виднелась пышная грудь, гораздо больше, чем у Брид. Халь не отрываясь смотрел туда, провожая глазами каждое движение Кимбелин. Та снова прильнула к нему, поглаживая плечи. Да, решил Халь, пожалуй, это средство поможет. Вскинув взгляд на лицо принцессы, он подарил ей многозначительную полуулыбку, глаза его сверкнули тем темным, чуть порочным огнем, что всегда сражал женщин наповал. Халя считали бабником, хотя, правду сказать, если не считать похождений в рыцарской школе в Калдее, он блюл себя – трудная задача, учитывая, что Брид упорно отказывалась лечь с ним в постель.

А она постоянно отказывала ему. Нет-нет, дескать, как же так, она же Дева, она обязана хранить девственность до тех пор, пока не примет на себя службу Матери. Халь думал, это произойдет сразу после смерти Морригвэн, но ничего подобного – Брид заявила, что сперва надо отыскать новую Деву. А потом взяла и отдалась Харле! Да еще посмела утверждать, будто сделала это ради того, чтобы спасти Халя! Спасти! Как бы не так, она его погубила!

– Халь? – тихонько окликнула Кимбелин.

– Да?

Вместо ответа она лишь заглянула ему в глаза.