Игорь Борисенко - Поход Армии Проклятых

– Оставь нас в покое, Глубинное чудовище!! – вскричал один горбоносый, пожилой рха-уданец. – Или тебе кажется, что мы подыхаем недостаточно мучительно?

Однако, рядом уже был верный Гримал – осунувшийся, сгорбленный жаждой и усталостью, но по-прежнему сильный и понятливый. Удар плетью, пинок под ребра – и недовольный, скуля, начинает исполнять приказы.

Сорген, не спрашивая ничьих советов и не совещаясь с остальными волшебниками, приказал немедленно собирать лагерь и отправляться в путь, на север. Несколько наемников по его велению свежевали умерших коней; мясо уже начало пованивать, но это никого не останавливало. Шкуры, кости и другие отходы складывали на большой тент, расстеленный в стороне от копошащегося войска. Рядом лежали трупы четырех человек, умерших днем от перегрева, а также какой-то мусор, который не следовало тащить следом за собой. Около походной мясобойни Сорген разбил свой шатер; внутри установили пару самых больших котлов и сложили несколько десятков бурдюков.

Через полчаса после полного заката, в кровавых сумерках пустынной ночи, согбенные под холодным восточным ветром, солдаты под предводительством Рогеза ушли к горам. У шатра остались горы окровавленных костей и десять наемников, таскавших потроха в шатер и кидавших их в котел. Когда тот был заполнен до краев, Сорген выгнал всех, оставшись внутри вместе с Хейлой; ей он до сих пор не удосужился рассказать, чем же таким они будут заниматься. Женщина нервничала и злилась.

– Что за дурацкий и неуместный ритуал? – шипела она. – Ты сошел с ума?

– Нет, – ответил Сорген, не обращая внимания на ее недовольство. – Стой и смотри: если у меня все получится, нам обоим придется как следует поработать.

В следующее мгновение он сложил руки на гору костей в котле и прочел заклинание Животворной Влаги, добывающее воду из любой другой субстанции. Губы его исказились, когда он вытягивал из эфира крупицы энергии, потребные для заклинания. Лицо покрылось пятнами, а потом стало вдруг бледным, как у покойника, из которого вытекла вся кровь. Кучи костей и шкуры в котле задымились, зашипели, и вдруг растаяли, превращаясь в прозрачную жидкость. Пошатнувшись, Сорген отступил к стене шатра и без сил опустился на колени. Хейла, стоявшая рядом с раскрытым ртом, издала сдавленный вскрик.

– Вода! – она подскочила к Соргену и, опустившись рядом с ним, жадно поцеловала его в губы. – Ты и вправду велик и умен не по годам, любимый! Как это замечательно! Как вовремя… как гениально!!

У Соргена не было сил и желания отмахиваться от ее обильных похвал и говорить о том, кто был истинным их спасителем. Устроившись в уголке, он велел Хейле превратить в воду еще один котел с костями. Потом, когда она упала рядом, в шатер вошли наемники и принялись переливать воду в бурдюки. Долго, тщательно, осторожно. Наполненные бурдюки грузили на коней, наливали в ведра, чтобы все, кто оставался у шатра, сами могли как следует напиться.

Через некоторое время котлы были освобождены от воды и вновь наполнены костями вперемешку с мусором. Сорген, немного пришедший в себя, сотворил воду во второй раз – и это далось ему еще труднее, так что он даже потерял сознание. Хейла справилась со своей частью чуть лучше. У нее хватило сил послать вслед армии нескольких наемников и пять лошадей, груженых водой. Обратно они должны были привезти Рогеза, ибо колдовать было уж слишком утомительно…

Так прошло больше полночи. Кости, шкуры, гора порванной упряжи, дырявых сапог и драных штанов, а также четыре человеческих трупа превратились в воду, много воды. Правда, больше половины ее пришлось выпоить умиравшей от жажды армии, но зато после этого люди значительно приободрились. Гримал повел войско вперед со всей возможной скоростью; трое волшебников тащились в носилках, привязанных к коням, словно тяжелобольные. Перед тем, как забыться тяжелым, лихорадочным сном, Сорген еще успел выдать последнее распоряжение: отныне все, кому приспичит справлять нужду, должен делать это в специальную емкость. Засыпая, он слышал, как Гримал спорил с кем-то:

– Эй, зачем я стану мочиться в мешок? Чтобы потом это пить?

– Делай, как тебе говорят. Никто не заставит тебя это потом пить. Не пей, скорее сдохнешь, и мы пустим на воду тебя!

Долгое время ночь была тихой и прохладной. Ветер улегся, звезды перестали мигать, став холодными и спокойными. Небо едва заметно светилось, очерчивая кромку пустыни со всех сторон – ровную, непрерывную с востока, юга и запада, и зубчатую, выдающуюся вверх – на севере. Горы уже приближались, хотя достичь их до рассвета никто не надеялся, слишком уж много времени было потеряно.

Когда зажглась утренняя заря, воздух пришел в движение. Ветер снова принялся дуть с запада, все сильнее и сильнее, вздымая кучи пыли и забивая ноздри людям и коням. Из-за восточной кромки горизонта показался краешек оранжевого пламени; в этот момент Гримал скомандовал остановку. На сей раз за дело взялись почти все – кто-то ставил тенты, палатки и шатры, кто-то укутывал коней и давал им последнюю ночную порцию воды и зерна. Повара быстро приготовили кашу, использовав минимум воды и дров, но зато не пожалев мяса. Поддерживать огонь было очень трудно, так что мясо вышло недоваренным, однако никто не жаловался. Люди быстро поели и забрались в укрытия как раз тогда, когда солнце вскарабкалось в вышину уже на четверть пути. Небо стремительно белело, ветер становился все теплее и тише; жара норовила пробраться в грудь и прожечь ее насквозь.

Весь день прошел в полном бездействии. Колдуны спали едва ли не до вечера, разлепляя глаза лишь для того, чтобы смочить губы. Раз в два часа самые крепкие солдаты выползали из укрытий, чтобы проверить коней и дать им немного воды – но, несмотря на эти предосторожности, еще две лошади пали. Тем не менее, все остальные лошади и люди благополучно дожили до сумерек, когда жар схлынул и они вновь смогли шевелиться. Тогда армия, свернув лагерь и доев утреннюю кашу, продолжила свой путь. Отдохнувшие колдуны вновь сидели на конях, настроение солдат было намного бодрее и благодушнее, чем сутки назад. Горы, казалось, были совсем уже рядом.

Когда наступило утро, лица людей снова были мрачными, ибо они столкнулись с новой причудой пустыни. Приблизившиеся было горы с рассветом оказались такими же далекими, какими они были вечером, будто армия топталась на месте, а не двигалась вперед.

– Снова свойство этих мест? – проворчал Сорген, когда поблизости от Дикаря остановился конь Гуннира. Тот криво улыбнулся и повернул голову, словно заинтересовавшись чем-то на востоке. – Снова мы должны думать не так, как мы думаем? Что же теперь? Может быть, следует повернуть в обратную сторону, и тогда мы придем туда, куда хотели??