Василий Доконт - Мы зовём тебя править

Василий заметил оговорку Бальсара:

- Хочешь сказать, что король - всего лишь придаток к этой цацке? И в короли она выбирает только того, кем может управлять, как куклой? Я никогда не соглашусь быть чьей-то марионеткой!

- Многих королей я не знал. Если быть правдивым, то весь опыт моего общения с королями сводится к нескольким встречам с некоторыми из них на аудиенциях, и пятидневной поездке с Фирсоффом от моста до места его гибели - постоялого двора " Голова лося". Я не заметил по их поведению, что они действуют не самостоятельно. С Фирсоффом я несколько раз разговаривал на различные темы, и, даю слово, он вёл себя самым обычным образом. Жаль, что Гонцом не стал капитан Паджеро - вот кто легко рассеял бы твои сомнения.

- Чем же он так знаменит, этот капитан? - Василий заметил, что маг удивлённо смотрит на него, и сообразил, что тот, наверное, упоминал капитана во время ночного рассказа, от которого остались только смутные воспоминания, лишенные живописных подробностей. Но не признаваться же в этом!

Василий пошёл на хитрость:

- Я совершенно запутался в ваших именах, и никак не соображу, кто есть кто.

Маг понимающе кивнул, усаживаясь чинить свою одежду:

- Капитан Паджеро - командир дворцовой стражи у короля Фирсоффа. Был командиром, - Бальсар опять погрустнел и стал расправлять на коленях пробитую стрелой рубаху с залитым кровью рукавом, - Капитан знал короля лучше всех, кроме Её Величества, конечно, и был доверенным лицом короля во многих делах. Во всяком случае, в дороге поручения король давал только ему. Он и мне помогал наладить подвоз песка и щебня, когда я строил мост. Тоже по поручению Фирсоффа, - маг пригладил торчащие во все стороны нитки на разрыве рукава рубахи и сдвинул края дыры двумя руками. Между его пальцами заскакали голубые искорки, как тогда, ночью, на зеркале. Искорки соединяли и скручивали разорванные нитки, затягивая разрыв. Василий внимательно смотрел за ремонтом рубахи, стараясь не упустить ничего ни в этом зрелище, ни в рассказе Бальсара.

Между тем, маг продолжал:

- Умнейший был, я тебе скажу, человек. И очень общительный. Мне нравилось разговаривать с ним даже больше, чем с королём. Знаешь, когда общаешься с высокими особами, всегда чувствуешь себя немного неловко: постоянно опасаешься нарушить этикет или сказать что-нибудь не то и не так, - закончив с рубахой (от дыры не осталось и следа), он принялся за ту же операцию с мантией. И продолжал рассказывать:

- Я не слишком подобострастный подданный, и мне трудно дается общение с королями. Бароны и прочие министры во время поездки были слишком заняты своими проблемами, которые они называют управлением государством, а я считаю попытками приспособить государство под личные нужды. У меня, по сути, было только два интересных и равных мне по положению собеседника - Паджеро и маг-лекарь Баямо. Я предпочитал общество капитана. С Баямо у нас разные специальности, и мне слушать о способах заживления ран было не более интересно, чем ему - о методах проведения строительных работ. Говорить же о чём-либо помимо работы с Баямо как-то не получалось. Другое дело, с капитаном. Он не был магом, и ему было интересно слушать мои строительные откровения, а мне было радостно слушать его занимательные случаи из жизни Раттанара и других королевств. Он и историю хорошо знал. Очень необычный был солдат, - мантия тоже вышла из рук Бальсара в первозданном виде, - Василий, где можно отстирать от крови мои вещи? Тут есть прачки, или надо самому?

- Придётся самому. Я дам тебе хороший порошок для стирки - может, и кровь отстирает. Накинь пока эту куртку, что ли.

- Ничего, у меня в дорожном мешке есть запасная рубаха. А мантию я на печке высушу. Будет быстро. Так, говоришь, в этом тазу стирать?

- Бальсар, расскажи мне о магии, - Василий рассеянно катал по столу монеты, - С чем её едят?

- Про еду - это ты шутишь? - Бальсар усиленно работал руками - тёр кровавые пятна на своих вещах. Пенные брызги широко разлетались по комнате, радужными пузырьками прилипая к печке, полу, садовой скамейке.

Из своей комнаты Головину была видна только часть голой спины мага, бугристая от высушенных временем, но не утративших силы мускулов. Они переливались с места на место вместе с острыми лопатками - в такт движению рук Бальсара.

- Ты же смотрел, как я штопал рубаху и мантию. Как получилась дырка, ты, конечно же, представляешь: стрела нарушила связь между нитками и разорвала некоторые из них. Я просто восстановил прежнее положение ниток. Понятно?

- Не очень.

- Ты представляешь, как кузнец плавит металл? Как из множества отдельных кусков железа он, через расплав, получает один целый?

- Да. Но он же греет железо до высокой температуры, и только тогда оно плавится и сливается в один кусок.

- Я делаю то же самое, только мне не надо ничего плавить. Я соединил куски ткани, каждую ниточку возвратил на место. Понятно?

- Смысл - да! Но - как?

- Когда ты пилишь дерево, что происходит?

- Что?

- С помощью пилы ты нарушаешь связь целого, выдирая из дерева опилки. Два куска дерева с двух сторон от пилы остались неизменными, но связь между ними нарушилась. Они просто разделились в пространстве. Если ты найдёшь способ вернуть опилки на место и восстановишь их связь с деревом, с обоими кусками, дерево снова станет целым. Это понятно?

- Да. Но оттого, что ты вернёшь опилки на место, они не срастутся. Будут отдельно два куска дерева и опилки между ними.

- Правильно, если считать, что мельче опилок ничего не бывает. Но опилки состоят из более мелких частиц, их даже глазом видно, а те - из ещё более мелких. Их-то и надо сращивать между собой. Тогда дерево станет целым. Как стали и моя рубаха, и мантия.

- Но как ты сращиваешь самые маленькие частицы?

- Магическим полем - оно заставляет эти частицы занять определённое место.

- Ну и что?

- То есть, как - что?! Посмотри, отчего зависит форма любого предмета? Прежде всего, от положения составляющих его частиц в пространстве. Каждая из них имеет свои координаты, и их совместное расположение придаёт предмету ту или иную форму. Согласен?

- Да.

- Чтобы передвинуть предмет, тебе надо переместить в новые координаты каждую составляющую его частицу. Так?

- Да.

- А если ты переместишь не все одинаково - что будет?

- Изменится форма?

- Правильно. А если ты будешь воздействовать не на крупные частицы, из которых состоит предмет, а на более мелкие, из которых состоят эти крупные частицы? Тогда ты поменяешь уже не форму, а сущность предмета. Было железо, станет золото. Это понятно?

- Это понятно. Как глубоко ты видишь внутрь предмета?

- Вижу? У меня обычное для человека зрение. Чтобы проделать эту работу, мне не надо видеть сами частицы. Мне же надо не рассматривать их, а поставить на нужное место. Я создаю поле, которое воздействует на все частицы сразу. Зачем мне видеть каждую из них?