Саймон Браун - Государь

– Ключ повредил его мозг?

Эдейтор пожал плечами.

– Никто не знает. Теургии известно о Ключах меньше, чем самим Розетемам. Не думаю, что какой-либо из Ключей когда-нибудь применялся столь усиленно, как это делал в последний год Олио.

– И теургия не знает никакого способа дотянуться до сознания принца, – сказал Оркид, не спрашивая, а констатируя факт.

– Совершенно верно.

– А вы?

Эдейтор резко поднял взгляд.

– Что вы имеете в виду?

– В последнее время вы были к принцу ближе всех. Как вы полагаете, существует ли что-нибудь, способное вернуть его?

Прелат покачал головой.

– Нет.

– Вы уверены?

– А чем, по-вашему, я занимался последние три дня? – огрызнулся Эдейтор. Оркид в удивлении отпрянул, а Эдейтор охнул, поняв, что наделал. – Прошу прощения, канцлер…

Оркид махнул рукой, заставляя его замолчать.

– Нет, это я прошу прощения. Вы сразу ответили на мой вопрос. – «В этом человеке есть нечто большее, чем известно Хариану; возможно, больше, чем известно любому из нас». А потом он понял, что из всего двора только сам Олио видел в прелате то, чем он был на самом деле. Это весьма многое объясняло в отношениях между ними. – Мне нужна ваша помощь.

– МОЯ помощь?

– Точнее, ваша помощь нужна королеве и королевству.

– Все, что в моих силах.

– Оставайтесь с Олио. Попытайтесь найти способ исцелить его. Используйте любые средства, какие вам только понадобятся.

– Я? Но наверняка ведь гораздо лучше подошел бы доктор Трион… или один из более могущественных магов. Я могу порекомендовать множество…

– Нет. Не думаю, что кто-нибудь из теургии сможет помочь. Или дело в том, что они боятся связываться с Ключами… Вы только что сами мне сказали, что их сила находится за пределами познаний магов. И эта трудная задача определенно за пределами опыта доктора Триона. Вы были к Олио ближе всех. И знаете его лучше, чем кто-либо другой, за исключением, возможно, самой королевы.

– Тогда, наверное, королеве и следует взяться за эту задачу.

– У королевы есть другие обязанности. Она нужна королевству. Ее ответственность перед народом перевешивает ответственность перед братом.

– Она так много потеряла за последние три дня, – резонно указал Эдейтор. – Мужа и ребенка, а также принца Олио. Думается, королевство должно дать ей время заняться собой.

– Она может потерять еще и королевство, – мрачно отозвался Оркид.

Эдейтор в изумлении уставился на канцлера.

– О нет!

– Наша армия все еще на севере, она одержала победу – если верить тому, что написала нам королева Чариона, – но понесла большие потери. Принц-изгнанник Линан перебрался из Океанов Травы на восток с армией четтов. Его следующим шагом, без всякого сомнения, будет формирование оппозиции против Аривы. – Он поджал губы. – И, конечно, против Олио, ведь он ее брат.

Эдейтор потерял дар речи. Он знал, что положение на севере тревожное, но при Ашарне королевство так долго находилось в безопасности!.. С трудом верилось, будто что-то могло действительно серьезно угрожать ему, хотя бы и ее сын-изменник Линан, который при жизни Ашарны никогда не являлся сколько-нибудь значительной фигурой при дворе. Эдейтору многое представлялось крайне загадочным, но больше всего его беспокоил вопрос, зачем Ашарна на смертном одре передала Линану один из Ключей Силы.

– Поэтому сами понимаете, – продолжал Оркид, – для всех жизненно важно, чтобы внимание Аривы полностью поглощалось заботами о благополучии королевства в целом.

– Да. Да, я понимаю.

– Тогда идем?

– Идем?

Оркид поднялся.

– В покои Аривы. Она ухаживает там за Олио.

Эдейтор понял, что уже сдал свои позиции, и продолжать спор не имеет смысла. Несколько ошеломленный, он последовал за канцлером, ощущая смесь страха и предвкушения. «Может быть, всего лишь может быть, – говорила часть его разума, – я смогу что-нибудь сделать». Ему бы хотелось быть более уверенным в этом.

Они достигли королевских покоев одновременно с отцом Поулом; Эдейтору показалось, что священник находился на грани нервного истощения, и он гадал, не выглядит ли так и сам. Из них троих только иркид производил впечатление человека, у которого хоть что-то все еще под контролем, пусть даже только собственная его судьба.

– Я могу прийти позже, – начал было отец Поул, будто обрадовавшись, что у него появился повод удалиться.

Оркид быстро протянул руку, задержав его.

– Пожалуйста, отец, останьтесь. Возможно, нам троим удастся отвлечь королеву от ее горя.

Поул, казалось, сильно сомневался в этом, но кивнул. Оркид сделал знак стражу у двери Аривы оставить их одних, и когда тот ушел, позвал:

– Ваше величество, здесь кое-кто хочет видеть принца Олио.

– Кто может хотеть видеть моего бедного слабоумного брата?

Оркид взглянул на Эдейтора. Прелат набрал побольше воздуху в грудь и проговорил:

– Ваше величество, это прелат Фэнхоу. Мы с вашим братом были очень близки…

Его прервал глухой вопль:

– Ты! Это ты виноват в том, что я потеряла брата!

Эдейтор заметно поник, его кожа побледнела до мелового цвета. Он открыл было рот, но не смог ничего сказать. Как он мог ответить на такое обвинение? В глубине души он понимал, что в ее словах есть доля правды. Если бы он не поддержал инициативы Олио по исцелению больных и умирающих детей города Кендры, принц не стал бы жертвой магии Ключа Сердца. Когда они начинали этот эксперимент, то надеялись столь на многое! А теперь все эти надежды пошли прахом.

– Он был самым близким другом вашего брата! – поспешил вмешаться Оркид. – Если кто и может ему помочь, так это прелат.

– Я сама могу помочь ему, – парировала королева. – Никто не знает его лучше, чем я.

– Но ваше величество, вы нужны своему королевству! – отчаянно взмолился Оркид.

– Мое королевство может обойтись и без меня… – начала было Арива.

– Довольно! – крикнул отец Поул так, что и Оркид, и Эдейтор подскочили на месте.

На какой-то миг повисла полная тишина. В дверях вновь появился страж, но Оркид яростно махнул ему, веля удалиться.

– Да как вы смеете! – Арива пришла в себя, ее голос был полон гнева. – Я ваша королева, ПРИМАС! – В ее устах его титул прозвучал словно оскорбление.

– А я был вашим исповедником! – не замедлил с ответом Поул. – Как вы знаете Олио, так я знаю вас. И знаю: единственное, что оставалось неизменным всю вашу жизнь – это чувство долга!

– Ты НИЧЕГО обо мне не знаешь!

– Я знаю, что с самого детства вашим самым большим желанием было служить королевству так, как служила ваша мать.

Оркид и Эдейтор напряглись, ожидая еще одной гневной отповеди, но в покоях царило молчание. Отец Поул делал знаки Эдейтору, и прелат уловил: настала его очередь оказать на королеву давление.