Грегори Киз - Мертвый принц

– Это символ, – ответила Мюриель. – Последний Рейксбург, правивший Кротенией, приказал построить эту башню.

– А мне кажется, Роберт знает о тайных ходах, – не согласилась Берри. – И ему известно, что вы могли бы ускользнуть из ваших покоев. И это очень странно, ваше величество. Очень странно.

– Я не понимаю, – сказала Мюриель. – Чудо уже то, что существование тайных ходов хоть для кого-то остается секретом.

Берри рассмеялась.

– Это действительно чудо, ваше величество. Точнее, чары. Мужчины не в состоянии помнить о тайных ходах.

– Что это значит?

– Что мужчине можно показать тайный ход или даже провести по нему, но через день он забудет о его существовании. Как и большинство женщин, если уж на то пошло. Лишь те, кого отметила святая Цер, или леди, которой служу я, способны помнить о них – мы, а также те, кому мы хотим доверить это знание. Должно быть, Эррен выбрала вас – но она не могла выбрать мужчину.

– Значит, сэр Файл не сможет вспомнить, как он покинул замок? – спросила Мюриель.

– Да, они с Чарльзом обо всем забудут. Это очень древние и могущественные чары.

– Однако вы полагаете, что Роберт знает о тайных ходах?

– Это объясняет, почему он решил поместить вас сюда. Других причин я не вижу.

– Роберт очень подозрительный человек, как вы сами недавно отметили, – сказала Мюриель. – Быть может, он боится, что я сумею сбежать.

Берри покачала головой.

– Это еще не все. Ключ – кому еще мог понадобиться ключ от подземелья? Кого еще мог интересовать Узник? А жестокость, с которой обошлись с Хранителем, прямо указывает на Роберта.

– Вы привели два хороших довода, – признала Мюриель. – Но если вы правы, значит, Роберт защищен от чар.

Берри кивнула. Ее лицо приняло почти болезненное выражение, словно она только что прикусила язык.

– Он не обычный человек, – заявила Берри. – В нем есть нечто противоестественное…

– Да, я знаю, – кивнула Мюриель. – Мне это уже давно известно.

– Нет, – возразила Берри, – в нем появилось нечто новое. Некое качество, которого раньше не было. Когда я смотрю на него, то испытываю боль, и виной тому мое обостренное восприятие – этому учат в монастыре. И запах – словно что-то разлагается.

– Я не заметила запаха, – возразила Мюриель, – а я находилась рядом с ним.

– Запах есть. – Берри сжала руки в кулаки. – Вы сказали, что Узник научил вас проклятию – проклятию против тех, кто убил вашего мужа и детей.

– Да.

Берри кивнула.

– И вы прокляли убийц.

– Да. Вы полагаете, Роберт проклят?

– Несомненно, – ответила Берри. – Но это лишь часть того, что я чувствую. А какого рода проклятие открыл вам Узник? Как оно действует?

– Я точно не знаю, – призналась Мюриель. – Узник продиктовал мне слова, которые следует написать, но язык я не узнала. Я записала текст на свинцовом листе и положила его в саркофаг внизу хорца в Тенистом Эслене.

– Внизу хорца?

– Точнее, под ним. Это было так странно – не думаю, что кому-нибудь известно, что он там есть. Вход находится в глубине, там все заросло густым кустарником. Мне пришлось ползти на четвереньках, чтобы его найти.

Берри наклонилась вперед и понизила голос до напряженного шепота.

– А вы знаете, чья это могила?

– Нет, понятия не имею, – ответила Мюриель.

– А текст проклятия – вы помните хоть какие-то слова? Вам известно, к какому святому они обращены?

– Сами слова показались мне очень странными. И я никогда не слышала о существовании такого святого, Мари-что-то-там.

Берри прижала ладонь к губам.

– Мариребен? – дрогнувшим голосом спросила она.

– Да, звучит похоже, – задумчиво проговорила Мюриель. – Там было несколько «р», это я помню. И еще я не знала, как произносится имя.

– Святые… – едва слышно пробормотала Берри.

– Что я сделала?

– Я… – Берри осеклась, ее лицо искажал ужас.

– Так что же я сделала? – настаивала Мюриель.

– Я не уверена, – с трудом выговорила Берри. – Но это проклятие не знает преград, вы понимаете? Его ничто не может остановить.

– Нет, я не понимаю. Вы утверждаете, что Роберт проклят. По мне, так в этом нет ничего плохого – другого я и не хотела.

– Если вы проклинаете человека ее именем, ваше величество, ничто не может его спасти, даже смерть. И если он был мертв, когда вы его прокляли…

Она опустила взгляд.

– Проклятие вернет его к жизни? – спросила Мюриель, сама не веря своим словам.

– Да, вернет, – подтвердила Берри. – И в принце есть нечто такое… мертвое.

Мюриель закрыла лицо руками.

– Подобные вещи, они нереальны… этого просто не может быть, – пробормотала она.

– О нет, ваше величество, они вполне реальны, – заверила ее Берри.

Мюриель опустила руки и посмотрела на нее.

– И все же почему вы подозреваете, что Роберт умер? В конце концов, он с самого начала планировал покушение на Уильяма.

– Далеко не все планы удается выполнить. С Уильямом были верные люди, там произошла схватка. Немало людей ненавидело Роберта. К тому же он очень долго отсутствовал.

– Все это лишь догадки, – заметила Мюриель.

– Да, конечно, – согласилась Берри. – Однако они объясняют другие вещи, ставшие мне известными. Ужасные, чудовищные события, которые не должны происходить.

– Но я лишь прокляла Роберта…

Берри решительно покачала головой.

– Ваше величество, если он вернулся из мира мертвых, то вы сделали больше, чем прокляли одного человека. Вы нарушили закон смерти, а это действительно ужасно.

– Пожалуйста, – умоляюще обратился Леоф к солдату, – скажите мне, что произошло, какое преступление я совершил?

– Не знаю, – ответил солдат.

Он был невысокого роста, с одутловатым красным лицом и неприятным гнусавым голосом.

– Нам приказали тебя схватить – если ты появишься. И ты появился. Больше я ничего не знаю. Так что помалкивай и не порти мне жизнь, задавая вопросы, на которые я не могу ответить.

Леоф сглотнул, ему оставалось только ждать.

Они находились в той части замка, где ему еще не доводилось бывать. Впрочем, в этом не было ничего удивительного, поскольку он до сих пор плохо знал замок. Тронный зал остался позади, значит, его ведут не туда. Они прошли по длинному коридору с высокими арками и красным мраморным полом и оказались в большой комнате с белыми стенами. Свет лился из высоких окон с зелено-золотыми занавесями. Ковры и гобелены были подобраны им в тон.

Когда Леоф увидел мужчин, ожидавших его в комнате, он почувствовал, как у него зашевелились волосы на затылке, а сердце сжалось.

– Фралет Акензал, – обратился к нему один из мужчин, – или вас следует называть каваор?

Леоф никогда не видел этого человека, но сразу же узнал его неприятный, неправильный голос. Именно его Мери назвала принцем Робертом.