Грегори Киз - Мертвый принц

Родерик сделал шаг вперед, но она подняла руку и остановила его.

– Подожди, – попросила она.

– Я не причиню вам вреда, Энни, – сказал Родерик. – Напротив…

– Я еще раз прошу, не лги мне, – устало сказала Энни. – Тебе это ничего не даст. Я знаю, что ты меня предал. Все это время меня преследовали, хотели убить, но когда я сама попыталась найти своих врагов, куда это меня привело? Они здесь, не так ли?

Некоторое время Родерик молча смотрел на нее; затем прикрыл дверь и запер ее на ключ. Вздохнув, он вернулся к Энни.

– Вы не оставляете мне выбора. Долг перед семьей всегда был для меня главным. Прежде короля, прайфека и любви.

– Наша встреча не была случайной, – обвиняюще сказала Энни. – В тот день, когда мы встретились в ущелье, ты искал меня.

После коротких колебаний он пожал плечами.

– Да, – признал Родерик.

– И мое письмо – ты показал его им.

– Да, я показал его отцу. И возненавидел себя – и продолжаю ненавидеть за то, что вам пришлось вынести. Все началось как игра, в которой я должен был заставить вас мне верить. Но меня затянуло. Если бы вы знали, как я о вас мечтал все эти месяцы! Все тускнело перед моим взором, когда я думал о том, что вы погибли, и тогда я мечтал умереть сам. А потом каким-то чудом я нашел вас здесь. – Он поднес правую руку ко лбу. – Мечты, Энни. Сны о вас, о ваших объятиях – я не мог спать.

Голос Родерика дрогнул – казалось, он говорит искренне, и Энни вдруг вспомнила, как они встретились. А потом они с Острой спустились в гробницу Гении Отважной под хорцем Тенистого Эслена, где написали заклятие против Фастии и положили его в гроб, чтобы Гения смогла его отнести святой Цер, защитнице женщин. Вот только на самом деле они вовсе не проклинали Фастию, а лишь просили, чтобы ее сестра была к ним добрее. А потом, повинуясь порыву, Энни добавила: «А еще я хочу завладеть сердцем юноши по имени Родерик Данмрог. Пусть отныне он будет думать только обо мне и каждую ночь видеть меня во сне».

– О, – прошептала она.

Родерик опустился на колени и так быстро схватил ее руку, что Энни не успела ее отдернуть. Он отчаянно сжал ее ладонь.

– Никто, кроме Веспресерн, не знает, что вы здесь, а она никому не расскажет, поскольку любит меня больше, чем родная мать. Я могу спасти вас от них, Энни. Я все готов для вас сделать.

– Да, Родерик? И вернуть мне Остру, Казио и з'Акатто? Они ведь тоже здесь, не так ли?

Он кивнул, и на его лице появилось тоскливое выражение.

– Те люди собираются с ними что-то сделать в лесу, это как-то связано с храмом Старого Червя. И тут я бессилен, Энни. Вы не понимаете – будь это в моих в силах, я бы их освободил, но уже слишком поздно.

– Кто они, те люди?

– Я точно не знаю. Они родом из разных мест, хотя многие рыцари пришли из Ханзы. Они служат тому же, кому и мой отец. Их повелитель обладает огромным могуществом, но я никогда не слышал его имени и не знаю, где он живет. – Он протянул руку, чтобы коснуться ее лица. – Вы должны о них забыть, если хотите жить. Я не смогу вечно прятать вас здесь.

– Значит, ты поможешь мне сбежать? – сказала Энни.

– А какой смысл? – спросил Родерик. – Они все равно вас найдут, и тогда вас некому будет защитить. Они убьют вас, а моя жизнь превратится в ад. Я не могу этого допустить.

– И что же ты предлагаешь? – спросила Энни.

– Вы выйдете за меня замуж, – сказал он. – И будете в безопасности.

Энни удивленно заморгала.

– А с чего ты взял?…

Она прикусила губу, чтобы не сказать: «Да я скорее умру на виселице, чем стану твоей женой».

Немного подумав, она закончила вопрос:

– А с чего ты взял, что они не тронут твою жену?

– Потому что тогда вы не сможете занять трон Эслена, – ответил Родерик. – Да, мне и это известно. Они не хотят, чтобы вы стали королевой. Если вы будете моей женой, то, по закону вашего Комвена, вам не быть ею. А мой отец обязан защитить невестку. По-моему, это превосходный план, верно?

– А мои друзья?

– Их уже не спасти. Они умрут сегодня ночью.

– Сегодня?

– Да. А мы поженимся – пока мой отец будет занят проведением обряда в лесу. Я нашел сакритора, который узаконит наш союз. Утром брак будет записан в церкви, и вы окажетесь под защитой святых и моей семьи.

– Все это так неожиданно… – пробормотала Энни. Родерик энергично закивал.

– Да, я понимаю. Но я не сомневаюсь, что в своем сердце вы – так же как и я – уверены, что мы предназначены друг для Друга, Энни.

– В таком случае, – холодно поинтересовалась она, – как ты мог меня предать?

– Письмо пришло моему отцу, – не моргнув глазом ответил он. – Он вскрыл его прежде, чем я его увидел.

Вероятно, он успел забыть, как недавно сказал, что сам отдал его отцу. Родерик так сжал руку принцессы, что ей стало больно. На его глазах выступили слезы.

– Я бы не сказал им, где вы, моя любовь. Ни за что.

Энни закрыла глаза, мысли ее смешались, и тут она ощутила, как губы Родерика прижались к ее губам. На нее накатила волна отвращения, ей ужасно хотелось его оттолкнуть, но Энни понимала, что Родерик – ее последний шанс. Заклятие заставило его пойти наперекор здравому смыслу, и его безумная любовь к ней оставалась единственным оружием Энни.

Поэтому она постаралась вспомнить, как она целовалась раньше – когда ей этого хотелось. Энни обняла Родерика и ответила на его поцелуй. Ей показалось, что прошла вечность.

Когда он наконец оторвался от ее губ, взгляд его был полон нежности.

– Вот видишь, ты чувствуешь то же, что и я.

– Да, я люблю тебя, Родерик, – солгала Энни. – Но ты больше не сможешь меня предать. Ты должен поклясться. Я не перенесу новых испытаний.

Его лицо сияло от радости.

– Я клянусь святым Тарном, и пусть он поразит меня, если я лгу.

– Тогда давай поженимся, – сказала она, – и как можно скорее. Если то, что ты говоришь, правда, другого шанса у нас не будет.

Он возбужденно кивнул.

– Священник в соседней деревне. Он ждет нас за час до полуночи. Я должен проследить за последними приготовлениями. А ты пока отдохни. Я о тебе позабочусь. Ты будешь счастлива, Энни, – клянусь собственной жизнью.

И он вновь вышел, ключ повернулся в замке, а Энни осталась одна, жалея, что у нее нет воды и мыла, чтобы смыть с себя его вкус и запах.