Дмитрий Браславский - Щит Королевы

– Откуда же я знал, как ты на самом деле выглядишь? – в бессилии выкрикнул Тван. – Ты же ко мне в виде нормального гнома приходил, с носом!

– Да я более гном, чем ты! – грозно загудел раздвоенный. – Делай что хочешь, но слово держи! Иначе и тебе несдобровать, и детям твоим!

Внезапно оба они исчезли, и наши факелы загорелись ярче, осветив опустевшую комнату.

– Погодите, – негромко сказала Сиэнре, предупреждая наши расспросы. – Надо понять, о чем они договаривались… Сейчас поглубже копнем. Закрывайте глаза.

Сначала мне показалось, что все повторяется: возникла свеча, потом стол, потом Тван… Но присмотревшись, я поняла, что на нем другой кафтан, да и помоложе он лет на пятьдесят, а то и на сто. Гном сосредоточенно писал что-то. Вдруг он отложил перо и прислушался. Встал, взял со стола свечку, прошел прямо сквозь сидящую на полу Сиэнре. Открыв дверь в коридор, повернулся влево, будто рассматривая кого-то на лестнице, ведущей со второго этажа.

– А, старый знакомый! Ну, заходи, заходи.

Послышались бодрые шаги. На этот раз его собеседником оказался совершенно нормальный моложавый гном.

«Интересно, почему он пришел сверху? Странно как-то», – отметила я про себя и сразу же узнала разгадку.

– Когда ж ты бросишь баловаться? Не доведут тебя эти эльфийские игры до добра. Начнешь со всяких колдовских проходов из Керталя в мою спальню, а кончишь, пожалуй, еще чем-нибудь похуже, да и меня, не приведи Крондорн, во что-нибудь втянешь, – проворчал Тван.

Собеседник улыбнулся:

– Я ж тебе говорил: ничего в этом страшного нет. А что до тебя, то вот, посмотри, какой я для твоего сына подарок принес. – И он протянул склянку с мутноватой жидкостью.

Тван слегка поморщился, но вроде как только для вида, и с жадностью спрятал склянку в карман.

Гномы уселись друг напротив друга, поболтали о том о сем. Говорил в основном Тван, рассказывая о жизни в Брайгене, не слишком отличающейся от нынешней, а его собеседник ограничивался расспросами и вежливыми кивками, практически ничего не сообщая о себе и о своем житьи-бытьи. Напоследок он отдал Твану еще две каких-то склянки. Тот одну немедленно выпил, а другую тоже спрятал в карман. Следующая «картинка» из прошлого: Тван уже постарше – и снова два гнома беседуют, только под конец незнакомец уговаривает Твана представить его соседям и родственникам под видом троюродного брата, никогда не бывавшего в Хорверке. Тван предлагает раздвоенному договориться с кем-нибудь другим, но из уклончивых ответов собеседника становится ясно: слишком много сил он потратил и на этот проход, и на магическое зелье, помогающее Твану и его сыновьям оставаться лучшими… И снова раздвоенный приходил к гному, и еще раз… Каждый раз беседы проходили в уговорах и заканчивались одним и тем же – Тван выпивал какую-то скляночку. По разговорам было понятно, что если б не она, не удавалось бы ему строить таких прекрасных домов…

Скоро Сиэнре добралась и до разгадки. На этот раз споры были жарче обычного: незнакомец уверял, что ему надо срочно переселиться в Брайген, и Тван уже почти согласился, что представит его как дальнего родственника, с которым они в Ольтании не раз эль пивали… Выяснилось, что по крайней мере частично это было правдой: познакомились они действительно в Тильясе, как-то подрядившись вместе строить дом маркусскому купцу…

– А помнишь, как уже стены стояли, и вдруг он заявляет, что кровать в двери не пролезет?! Посмотрели мы на нее – и правда, куда ж такую-то! – Захохотав, Тван широко раскинул руки и вдруг ненароком сшиб со стола свечку.

Его собеседник инстинктивно дернулся, но отодвинуться не успел. Казалось бы, ничего страшного – ну прожжет свечка маленькую дырочку на рукаве кафтана… Вот только в глазах незнакомца стоял неподдельный ужас. В ту же секунду, как пламя коснулось плотной материи, раздался негромкий хлопок. На месте второго гнома появился раздвоенный.

Тван явно собирался заорать во весь голос, но раздвоенный что-то прошипел, и гном так и застыл с раскрытым ртом – будто окаменел.

– Раз случилось, значит, так суждено, – зло обронил гость. – Имей в виду: моего колдовства хватит, чтобы уничтожить и тебя, и твою семью. Так что лучше бы тебе сдержать слово!

Он взмахнул рукой – и Тван вновь обрел дар речи, хотя и остался недвижим.

– Так ты не из Керталя? – с трудом вымолвил он.

– Я из Хорверка! – неожиданно грозно рявкнул раздвоенный. – Только из той его части, что закрыта и для вас, нынешних хорверкнев, и для всех остальных. Впрочем, это не имеет значения… То, что я пробил путь именно в твой дом, – случайность, так что считай, что тебе невероятно повезло. Теперь ты все знаешь… И сдержишь свое слово, не будь я Тхелахом, сыном Гратра.

Свеча погасла, вновь разгорелись факелы, послышался усталый вздох Сиэнре:

– Фу-ух, ну теперь все понятно.

– Хочешь сказать, что это он его пристукнул? – спросил Мэтт. – И детей тоже?

– Конечно, он. А детей…

– Подождите-подождите, – вмешалась я. – Это что же получается? Этот Тхелах с помощью волшебства пробрался в дом Твана…

– По построенному им магическому проходу, – подхватила волшебница.

– И стал уговаривать бедного гнома, чтобы тот ввел его в Хорверк под видом дальнего родственника?

– Ага, и поил его какой-то гадостью, чтобы Тван стал на редкость искусным каменщиком и резчиком. Всем на удивленье, а себе. – на беду, – угрюмо подытожил Мэтт.

– А когда открылось… его истинное лицо, Тван отказал этому уроду…

– И тот его убил, – печально закончил Стради.

– А детей-то тогда за что? Неужели такое мощное колдовство? – поинтересовался Мэтт у Сиэнре.

– Не думаю. Впрочем, давайте посмотрим.

На этот раз перед нами оказался другой гном, но весьма похожий на Твана. Низкий голос, густая борода – лишь чуточку посветлее, черты лица немного резче, кафтан другой, да и кинжала на поясе нет.

– Твой долг поселить меня в Брайгене, Гаскен, – послышался писклявый голос. – Тебе не поссорить меня с Крондорном! Я поклялся, что первым из своего народа буду жить в Брайгене, – и я сделаю это, хочешь ты этого или нет!

– Но ты же договаривался с отцом, – резонно возражал гном раздвоенному, мало изменившемуся со времен Твана, разве что лицо стало слегка морщинистей.

– Верно, договор был заключен с ним. Но и ты получил свою долю. А когда отец погиб, первый стал выпрашивать у меня настойку. Так что тебе и расплачиваться! – провозгласил раздвоенный.

Следующим был Тронд, а когда дело дошло до Твана Последнего, пришедший к нему Тхелах был уже таким дряхлым, что еле на ногах держался. Причем похоже было на то, что Последыш и в самом деле ни сном ни духом не ведал ни о каких семейных тайнах.