Дмитрий Браславский - Щит Королевы

– Так что, ищем Чертог?

Я даже не ожидал, что разговор про свадьбу окажется мне неприятен. А ведь оказался – в груди противно заныло, точно Харрт затронул нечто совсем интимное.

Искать Чертог, ни на что не отвлекаясь, – есть ли смысл говорить, что это так и осталось благими намерениями. Долгое время мы действительно старались не обращать внимания на разнообразные двери, дверки и боковые ходы. И нам это удавалось, пока возле очередного коридора Брант не заметил силуэт вырезанной на камне скачущей лошади.

– Гвизарма!

Мы подумали о ней одновременно. Одна из тех нестыковок, которые всем не давали покоя: зачем гномам оружие против всадников?

– Сворачиваем, – распорядился Харрт. – Идти осторожно, не разделяться. Брант – за спину к Мэтту, ты без карнаха.

Мы ожидали увидеть все, что угодно, вплоть до конюшни. И все же этому заброшенному городу вновь удалось нас удивить.

Коридор выводил на широкий балкон, по которому тянулись каменные лавки. А внизу, под балконом, распахнулась огромная пещера: лучики от карнахов не доставали не только до дна, но даже до стен.

– Рискнем погасить свет? – неуверенно предложил Харрт.

Подойдя к самому краю балкона, он перегнулся через парапет и попытался заглянуть вниз. Его пальцы побелели: высота – не то, что доставляет удовольствие гномам.

– Рискнем. – Секкар первым затушил свой карнах.

Мы подождали, пока глаза привыкнут к темноте. Пещера оказалась похожей на впечатанную в скалы гигантскую восьмиконечную звезду. Что творилось на том ее луче, который оставался под балконом, видно не было, зато постепенно проступили невысокие каменные столбики, усеивающие пол пещеры в им одним известном порядке. Некая система в их расположении, несомненно, была, но какая? И при чем здесь лошади?

– Будем спускаться. – Харрт отыскал слева от входа уходящую вниз винтовую лестницу.

– Думаешь, это и есть Чертог? – с сомнением проговорил Секкар.

Я заметил, что он старается держаться подальше от парапета и то и дело оглядывается на спасительное пятно выхода за нашими спинами.

– Не думаю, – признался Харрт. – Но я бы выяснил, что это такое. Если они здесь собирались всем кланом, покои его главы скорее всего неподалеку.

Засветив карнахи, мы спустились вниз. Пещера оказалась куда глубже, чем это виделось с балкона; у меня даже успела немного закружиться голова. Я взглянул на Бранта – шагал он довольно бодро и почти перестал прихрамывать. И то ладно.

Лестница выплюнула нас как раз на тот луч, который мы не могли углядеть сверху. И лучше бы мы по ней не спускались!

Здесь действительно стояли лошади – вернее, то, что от них осталось. Длинный ряд желто-белых скелетов. Невысоких, пониже обычных лошадок, но и не пони. Мордами они были обращены к пустому каменному желобу, бегущему вдоль стены. Но главное – они все оставались на ногах!

Секкар невольно попятился. Харрт помянул Крондорна.

– Как такое может быть? – Еле слышный шепот Бранта уполз вдаль, к центру звезды, и принялся там блуждать, зажив собственной жизнью.

Никто из нас ему не ответил.

– Пошли обратно! – предложил Секкар, делая шаг к лестнице. – Никого здесь нет. И ничего.

Я наклонился. Скелеты прочно стояли на всех четырех ногах, но что заставляло их кости держаться в суставах?.. Вновь на ум пришло спасительное слово: магия. Но не многовато ли магии для гномьего королевства? И если наши предки столь искусно владели ею, почему сегодня мы смотрим на магов с подозрением? Или именно потому и смотрим?

Хотя предки ли? А вдруг как раз их враги?

По-хорошему, надо было сначала завершить наш поход, а потом уже пытаться осмыслить увиденное. Но мозг отказывался встречаться с неведомым на каждом шагу. А тело отказывалось идти вперед: если здесь все не так, что принесет с собой следующий шаг?

Воображение отчаянно рвалось выстроить единую, цельную картину. Зачем столько лошадей в одном месте? И зачем здешним гномам гвизармы? Сражались в конном строю и умели останавливать кавалерию? Но чью?

Хорошо, допустим, желоб – нечто вроде коновязи. Или поилки. Лошадки пили-пили и… И что? И померли в одночасье? Окаменели?

Я щелкнул по ближайшему скелету. Кость. Не камень, не мрамор – обычная кость. Самый обычный скелет. Упорно не желающий падать.

– Пошли! – Харрт повел нас через пещеру, к противоположному концу звезды. Секкар нехотя последовал за ним.

Вблизи столбики оказались вполне приличными столбами: толстыми и высоченными, как два гнома. Я даже улыбнулся: и так, как два гнома, и так, как два гнома. На некоторые из них был нанесен орнамент – ни единого знакомого завиточка; другие оставались гладкими. Одни стояли совсем рядом, между другими мы могли бы пройти плечом к плечу.

Как я и подозревал, на другом конце звезды нас не ждало ничего. Ни коновязи, ни лестницы.

– Смотрите! – Побледнев, Секкар указал рукой на балкон.

– Свет!

Я вскинул руку к карнаху. Мы успели. Правда, потом так и не сошлись в том, что же это было.

Мне померещилось, что на балконе появилась сотканная из огней – совсем как созвездие – лошадь. Встала на дыбы, ударила передними копытами – и исчезла. И я подумал, какого размера должна быть эта лошадь, чтобы отлично разглядеть ее снизу.

Как выяснилось, каждому привиделось свое. Харрту – факельное шествие: полсотни четвероногих и четвероруких созданий, ростом примерно с нас, медленно продефилировавших за парапетом с высоко поднятыми факелами. На мой резонный вопрос, как он умудрился сосчитать количество ног, если парапет доходил нам до пояса, Харрт только сплюнул и принялся править нож.

Секкар заявил, что наша воспаленная фантазия срочно требует парочки холодных компрессов. Он окликнул нас, заметив волну огней – просто волну, ничего больше. Прокатившуюся по балкону, нависшую над парапетом, грозящую хлынуть вниз…

Мысль о том, что балкон не имел наклона (и что бы по нему ни катилось, мы бы это самое не увидели), я оставил при себе.

Брант отмолчался. Поклялся, что ни лошадей, ни четвероруков, ни волн там не было, и мы оставили его в покое.

Все соглашались с тем, что это было соткано из огней. Удивительно красиво, неожиданно, пугающе. Предназначено именно нам, никому больше. И совершенно непонятно. Осматривать звезду дальше расхотелось даже Харрту. В молчании мы поднялись по лестнице, не без опаски протопали по балкону и вернулись обратно в центральный коридор.

Следующий знак заметил уже я. Многогранный драгоценный камень – символ Крондорна. Нашего Крондорна.

Он вдруг показался мне таким родным, точно из-за поворота в одночасье появилась бабушка Хрунда. Наверно, это первая привычная и знакомая вещь, которую мы здесь увидели.