Ольга Николаева - Сила Предсказаний

Я кивнул: та стадия усталости, когда становилось безразлично, что делать. Но доехали мы быстро, вконец замучив лошадей. Хатена категорически отказалась ехать домой и, забравшись на Аурель, первая поскакала в сторону Форта. Мальчика же забрали сопровождающие.

Мне показалось, что я не проснулась, а пришла в себя после глубокого обморока. Глаза открывать не хотелось, и я невольно начала прислушиваться к звукам, доносившимся снаружи: звук удара сковороды о конфорку и шипение масла сдернули оцепенение и заставили рывком сесть на кровати. Ох, зря я это сделала — комната перед глазами поплыла, и я снова увалилась на подушку.

Только, когда приступ тошноты прошел, пришло осознание, что я слышала. Откуда в этом мире конфорки? Значит… Значит я уже не в этом мире… Я снова открыла глаза, уже медленно, и начала рассматривать свою комнату, как будто впервые видела: компьютерный стол и вертящийся стул, тумбочка с телевизором, трюмо, на котором за ненадобностью и того и другого складировались книги, распечатки, диски. Пластиковое окно, занавешенное светло-коричневыми шторами не пропускало ни света, ни звука. Тишину нарушали только чьи-то шаги в соседней комнате и тихий шепот, сливающийся с шипением масла.

Я дома? Я пощупала доски шкафа, стоявшего за кроватью, потом до боли ущипнула себя. Ничего не пропало… Дома!

Но вместо ощущения радости и облегчения я почувствовала, как горлу подкатывает горячий комок, а в груди что-то разрывается и по щекам начинают течь противные редкие капли, оставляя на подушке мокрые пятна. Их холодное касание немного отрезвляет, заставляя вспомнить: Андрей с его подружкой, слабость, резь в больных глазах. И наконец-то сон, избавивший меня от болезненных ощущений нагрянувшей жестокой простуды и принесший сновидение. Самое хорошее, какое я видела в своей жизни. Слезы снова потекли по щекам. Это не может быть сном! Он такой реальный. Это я сейчас сплю! Я снова до боли сжимаю свою руку и зажмуриваю глаза — не помогает: ни Орина, ни Айрин, ни стрекотания странных кузнечиков в ночном лесу… Только тихий шепот моих родственников: мамы, отца, Андрея? Не важно, все не важно. Главное, что там нет его. От этой мысли к горлу снова подкатил горячий ком, но он не спешил прорваться слезами, а разрастался и давил на грудь, мешая вздохнуть. Чувство почти физической боли пронзило меня при мысли, что я никогда не увижу его темно-синих смеющихся глаз, не услышу его голос, не почувствую мимолетного касания его рук. Все, что у меня осталось — воспоминания, которые будут с каждым днем менее подробными, пока я не забуду… Да кого я обманываю? Ничего я не забуду и всегда останусь в этом своем сне, и всегда буду искать его здесь. И не найду… потому что его нет.

Грудь сдавливало так, что я не могла дышать, но слез не было. Ну не может сон быть таким подробным! Я еще раз осмотрела комнату. Может… Я резко выдохнула и снова провалилась в забытье.

Проснувшись, я долго не могла заставить себя открыть глаза, боясь снова увидеть комнату с компьютером. Я медленно вынула руку из-под одеяла и завела за голову — шкаф. Я села на кровати — ни тошноты, ни головокружения, только тупая пульсирующая боль в груди. Неужели я теперь всегда буду просыпаться с таким ощущением, оставаясь во власти сна?

Я открыла глаза и увидела…Орина, спящего сидя на полу, положив голову на край кровати.

Ну вот. У меня еще и глюки начнутся… Я сидела и пялилась на глюк, не смея пошевелиться — последний раз увидеть, запомнить. Минут 10 спустя я рискнула и, пододвинувшись поближе, ткнула пальцем в его плечо. Но «глюк» вместо того, чтобы пропасть, подскочил и уставился на меня.

— Ольга?

Я молчала.

— Ты? Ты живая?

От изумления я не могла даже рот открыть, не то, что достойно ответить на подобное заявление.

— Орин, — голос был хриплым и надтреснутым. Я пододвинулась поближе и ущипнула на этот раз уже его.

— Ты чего?

Я посмотрела на покрасневшую руку со следами от ногтей и наконец-то осознала реальность происходящего.

— Орин! Орин! — я кинулась ему на шею и уткнулась носом в плечо. — Больше никогда, никогда так не делай!

— Как? — ошарашено переспросил он, но при этом притянул к себе поближе, что я почувствовала тепло его тела через тонкую сорочку.

— Не исчезай, — уже тихо сказала я. Стальной обруч, сжимавший грудь лопнул, и слезы хлынули потоком, моментально сделав мокрой не только его рубашку, но кончики волос, и лицо. — Я…я не смогу, — молчала я долго, не осмеливаясь выдать завершающую часть фразы, боясь, потерять снова обретенное и еще сильнее прижалась к нему. — Я не смогу без тебя жить, — обреченно выговорила я.

— Не исчезну, — он говорил почти шепотом, но я слышала каждое слово. — Оля, Олечка, дорогая, как же ты нас напугала.

— Не называй ме… Да называй, как хочешь… Только не уходи.

— Вот теперь ты на себя похожа, — он улыбнулся.

— Издеваешься? — я попыталась отодвинуться, но Орин не пустил.

— Люблю, — тихо сказал он и добавил, — когда ты злишься.

Мне хотелось сказать, что я просто его люблю, но промолчала, засмотревшись в синие искрящиеся глаза. А он отпустив мою талию взял меня за подбородок и начал аккуратно стирать слезы со щек. Мне показалось или по его лицу скользнула тень?

— Что-то не так?

— Все хорошо. Ты жива и…здорова. Это главное. — Он вдруг встал отпуская мое лицо. — Тебе нужно поспать.

— Орин?

— Да.

— Останься, пока я не засну. — Он сел. Но я не спешила ложиться.

— Ложись.

— А вдруг, когда я проснусь, тебя не будет? — высказала я свой главный страх.

— Будет… потому что я тоже не могу без тебя…жить.

Как оказалось, Айрин по памяти воссоздала мою комнату, наивно полагая, что почувствовав себя дома, я быстрее пойду на поправку. Лучше б лес и костер наколдовала. Присмотревшись, я заметила, что все клавиши на компьютере одинаковые и без надписей, а коробки для дисков сделаны как будто из стекла.

После того, как я увидела Орина, выздоравливалось быстро: он приходил каждый день, развлекая меня рассказами из своей жизни, а заодно сообщал все последние новости о Хатене и Вилиэле, которые подозрительно много времени проводили вместе. Последние тоже заходили каждый день, но всегда по отдельности.

В первый же день я попросила Айрин вернуть обстановку комнаты в ее нормальное состояние и теперь каждый день любовалась деревянной мебелью, небольшим окном без занавесок и зеркалом в старинной раме. Правда, вот подходить к нему боялась: выглядела я, скорее всего, не лучшим образом.

В доме Мастера Нариата я провела около недели, хотя чувствовала себя превосходно. Айрин и компания под угрозой еще недели постельного режима запретили мне вставать с кровати. А Орин так чуть чувств не лишился, когда увидел меня на второй день на кухне, добывающей пропитание. Ну что я виновата, что мне хочется чего-то вкусного, а эти изверги кормят меня только бульонами и фруктами, нарезанными мелкими кусочками?