Юлиана Суренова - Потерянные души

— Какие новости, Стантин? — собственноручно закрыв двери, спро-сил хозяин, с интересом глядя на гостя, который, убедившись, что они одни, снял тяжелый плащ проповедника, под которым оказалась зеленая хламида.

Монах беспечно развалился в кресле. Он занимал довольно вы-сокое положение в своей среде, а потому мог себе позволить не ис-пытывать робости и не демонстрировать смиренного почтения. И, все же, он шпионил для предводителя проповедников и был верен ему, насколько это можно было ожидать от человека, способного, ради собс-твенной выгоды, продать родного отца.

— Тебе известно, что пресвитер болен и, подозреваю я, смер-тельно? — сощурив глаза, спросил он.

— Вот даже как, — проповедник насторожился. — И когда…?

— Ты меня не так понял, — усмехнулся Стантин. — Я имел в виду только то, что сказал, а не то, что ты подумал.

— Значит, он болен не потому, что кто-то хочет приблизить его конец?

— Нет. Если, конечно, под этим «кто-то» ты не имеешь в виду самого пресвитера.

— Самоубийство? Он что, сошел с ума?

— Сдается мне, что более точного диагноза не поставил бы са-мый лучший врачеватель.

— Нет более страшного греха…

— Это так. Но ведь его могут и помочь. И вообще, чем дальше, тем больше мне кажется, что это безумие — нечто весьма заразное. Думаю, ты делаешь очень правильно, отправляясь… Куда ты там едешь.

— Уже знаешь? — вскользь бросил проповедник, на что монах лишь благодушно улыбнулся:

— Так затем я и веду эту игру, чтобы все знать.

— Не боишься, что знание навлечет беду на твою голову? — хмуро спросил Влад.

— Это еще как кости лягут, — хмыкнул тот. — Дураку, конечно, луч-ше так в неведении и умереть, а вот умному… — он развел руками, словно показывая, что для умного и знающего открыты все пути, а жизнь и смерть — что ж, на то воля божья, не человеческая. — Глав-ное, во всем знать меру и осторожность.

— Странно, что я узнаю обо всем этом от тебя. Я должен был бы заметить…

— Ты мне перестал доверять? Не удивительно, принимая во внимание время, в котором мире мы живем, — с губ монаха сорвался смешок. — Сейчас можно быть уверенным лишь в том, кто твой враг. Друзей же меняют как сношенные башмаки.

— И когда же ты предашь меня? — Влад сверлил собеседника взгля-дом, но лицо монаха оставалось абсолютно спокойным, более того, казалось, что подозрения забавляют шпиона.

— Брось, мы же не друзья. Несмотря на всю развязность моего поведения, я прекрасно знаю, кто хозяин, а кто слуга. Я сделал ставку на тебя и меня этот выбор устраивает.

— Но почему, почему не Сол?

— Считай, что мне больше нравится железная рука, чем лисий хвост, — слова Стантина вызвали улыбку на устах Влада.

"Эх, какой замечательный проповедник мог получиться из этого парня! — в какой уж раз за время их знакомства эта мысль приходила ему в голову. Впрочем, в данном случае, он уже давно для себя решил, что лучше довольствоваться тем, что имеешь: Стантин был ему полезен как шпион в монашеской среде. Но кто знает, как бы тот повел себя, сложись все иначе. Проповедник вполне допускал, что тогда монах повел бы обратную игру.

— Однако, — продолжал тот. — Буду с тобой до конца откровенен. На мое решение повлияло, что в свое время мне дали ясно по-нять: у Сола мне ничего не светит, ни за верную службу, ни за подобные услуги. У него давно все должности распределены и за них даже заплачено, причем такие деньги, какие мне даже не снились.

— И, подумав, ты решил, что выгоднее служить мне?

— Да, — просто ответил тот.

— Раз мы выяснили наши отношения, — не спуская взгляда холодных колючих глаз с Стантина, проповедник откинулся на спинку крес-ла. — Давай вернемся к новости. Ты ведь не пришел бы ко мне, не ра-зузнав подробностей?

— Разумеется, — ухмыльнулся его собеседник.

— Так что же за игру затеял пресвитер и какую роль во всем этом собирается играть Сол? Я не верю, что это обычное безумие, когда все слишком смахивает на заговор. И время для него выбрано идеально… Вот только я никак не пойму, к чему все и зачем прес-витеру эти перешептывания за его спиной о безумии и скорой смер-ти?

— Ты не можешь поверить, что все действительно так, как представляется с первого взгляда?

— Я отказываюсь в это верить.

— Но почему? Да и что тебе до пресвитера? Разве ты не желаешь ему скорой смерти, стремясь занять его место?

— Самоубийство — грех. Это понимает даже безумец. Значит, ему придется все обстряпать либо как тяжелую болезнь, либо — убийство.

— Кажется, Сол что-то там говорил о покушении.

— А, ну тогда все ясно. Вот мы и добрались до сути. Они хотят отделаться от неугодных, раскрыв заговор среди высшего духовенс-тва. И первой их целью стану я… — эта мысль нисколько не удивила Влада. Скорее, он даже ожидал от секретаря конклава чего-то подоб-ного.

— Не слишком ли ты торопишься с выводами? Ведь по всему это — затея пресвитера, а не Сола. Чем ты мешаешь старику?

— Не думаю, что ему нужно больше власти, чем он уже имеет. Но всему происходящему могут быть и другие объяснения.

— Какие же?

— Вот это я и хотел бы узнать от тебя.

— Узнать о том, чего может и не быть вовсе? — Стантин с удивле-нием взглянул на Влада. — А если ты ошибаешься и это вовсе не игра, направленная против тебя?

— Что ж, попробуй разубедить меня. Но не словами, а фактами… Пока же я уверен в обратном.

— Сол любит сложные расклады, — осторожно начал Стантин. Весе-лость слетела с его лица, словно была лишь маской, за которой скрывалась настороженность. — Хотя обычно старается действовать не-затейливо и прямолинейно. Думаю, он предпочел бы просто отравить тебя.

— Спасибо за предупреждение, — мрачно буркнул проповедник. — Я буду иметь в виду… Это все, чем ты можешь возразить? Тогда пос-лушай меня. Я очень ясно представляю себе ситуацию: пресвитер скоропостижно умирает. Собирается конклав. И если расклад не в пользу Сола, он обвиняет своего конкурента…меня в убийстве. Я более чем уверен, что ему без труда удастся убедить остальных в своей правоте, когда у него будет достаточно времени, чтобы все подготовить наилучшим образом, — на лицо Влада набежала тень. Он все более и более убеждался в своей правоте.

— Но при чем здесь пресвитер?

— А ты уверен, что эти разговоры об его болезни распус-кает не Сол, что старик вообще в курсе?

— Да. Черные боги, Влад, ведь это никакие не разговоры! Я собственными глазами видел, как вчера, придя к Солу, пресвитер нес всякую ахинею, то плакал, то смеялся, а когда секретарь попытался увести его подальше от посторонних глаз вообще обезумел и, выр-вавшись из его рук, стал бегать по залу, крича: "Я нашел! Нашел!"

— И что же ему удалось обнаружить? — проповедник насторожился. То, что монах принял за помешательство, слишком напоминало озаре-ние. И если это так, необходимо узнать, что же открыл Бог пресви-теру.