Юлиана Суренова - Тропа каравана

Они остановились шагах в пятидесяти. Один из чужаков поспешно соскочил на землю, бросил спутнику поводья, а сам, подбежав к магу:

— Хранитель!… - слово словно вздох сорвалось у него с губ.

— В тебе очень сильна вера, раз ты откликнулся на мой зов и поспешил сюда, не допуская никаких сомнений, — тихо проговорил Шамаш, не спуская взгляда с седого караванщика.

— Мы знали, верили, что ты поймешь…! - его глаза светились радостью. — Мы всегда и во всем верно следовали законам пустыни, мы чисты перед богами и достойны… — он умолк, заметив, как печаль коснулась лица мага.

— Я не упрекаю вас ни в чем, — тихо проговорил он. — Не мне судить тех, кто следует обычаям своего мира. Однако я никогда не приму их.

— Но если так, зачем ты звал… — в его глазах непонимание начало перерастать в отчаяние.

— Я не могу бросить вас умирать, хотя вы и сами выбрали смерть… Я проведу свой караван по магическому мосту над трещиной. Этот путь сохранится трое суток. Если ваша вера сильнее ненависти, воспользуйтесь им. И тогда вы будете спасены.

— Мы никогда не будем спасены! — его голос был готов сорваться в крик. — Возможно, если бы мы остановили этот караван, боги простили бы нас…

— Как можно заслужить прощение смертью невинных?

— Невинных? Да что тебе известно о законах пустыни, Хранитель города?! - он ждал, что наделенного даром возмутят дерзкие слова, заденут, заставят задуматься, усомниться… что угодно, только бы разрушить непреодолимый и непоколебимый барьер спокойствия, развеять это странное молчаливое сочувствие, горевшее в черных, глубоких, как сама бездна, глазах.

Но маг лишь кивнул, соглашаясь:

— Да, я плохо знаю законы пустыни, впрочем, обычаи городов знакомы мне еще меньше, когда я ни разу не бывал ни в одном из них.

— Но как…

— Я пришел из другого мира.

— Это невозможно!

— Я говорю правду, добрый человек.

Тот какое-то время молчал, не сводя с собеседника наполненных страхом глаз:

— Я верю тебе, — наконец, прошептал он. — Никто бы не смог придумать такое… Кто же ты? Один из богов? Творец заклинаний?

— Я человек, житель другого мира, в чем-то схожего с этим, в чем-то — нет. Да, я обладаю даром, достаточным, чтобы считаться магом. Но вряд ли мне когда-нибудь удалось бы совершить нечто столь необъяснимое и далекое, как переход между мирами. Боги помогли мне в этом, они привели меня сюда, пересекли мой путь с дорогой каравана. Небожители мудры и не стали бы ничего делать без причины. И, думается мне, они бы поступили иначе, если бы отвернулись от этого каравана, считая его проклятым.

— Да, да, конечно… Кто смеет усомниться в мудрости богов… Но… — в голосе чужака уже не было прежней уверенности, в глазах стояла мольба: — Если это так, объясни мне! Я должен знать, в чем наше заблуждение!

— Знать — для чего?

— Чтобы жить дальше!

— Тебе вряд ли станет легче жить, если я скажу, что причина многих бед вашего мира в законах каравана.

— Ты прав, они означают для нас очень многое. Но законы — не сама вечность. Их можно изменить, подчиняя новому времени и новой дороге.

— Почему же вы не сделаете этого?

— Мы не можем! Это под силу лишь богам! — а затем чужак остановился, словно вспомнив что-то, его взгляд обратился к магу, в то время как губы прошептали: — И избранному Ими! Дай нам новые законы — и мы станем жить по ним!

Караванщик говорил так искренне, словно превратившись в священную свечу, горевшую пламенем истины, и, все же, маг молчал.

Вздохнув, чужак опустил голову на грудь. — Что ж… Все верно: мы должны еще заслужить их…

— Не заслужить — понять.

— Понять?

Его собеседник медлил с ответом.

— Рожденная в пустыне, — не выдержав, начала хозяин каравана, словно пытаясь подтолкнуть собеседника вперед. — Мы ведь говорим о ней, да? Что в ней такого особенного, что ты защищал ее так, словно она — твое дитя. Ответь! Тебе нечего опасаться. Я никогда не посмею обратить твою искренность против этого караван. Клянусь тебе дарованной моей душе вечностью

— Что движет тобой? Простое любопытство?

— Я… Я сам не знаю, в чем тут дело. Но сейчас я чувствую, что для меня нет ничего важнее этого вопроса! Та девочка…

— Она спасла меня.

Караванщик не сразу понял ответ, а когда, наконец, осознал, на его лице отразилось огромное удивление, даже недоверие. Он ожидал услышать все, что угодно, но только не это…

— И все? — великие боги, он просто не мог поверить, что дело лишь в этом, ведь перед ним был Хранитель!

— Для меня этого достаточно.

— Но…

— Торговец, не знаю, что даст тебе это знание, — он, наконец, решился, — поможет или навредит, но ты сам спросил. Она не единственная. Здесь с десяток детишек, похожих на нее…

— Я предполагал, был почти уверен, что если кто-то осмелится нарушить закон, то сделает это не единожды, предпочтя совсем отказаться от него…

— В них есть дар. Пусть он пока еще так слаб, так далек, что мне не удается достучаться до него, разбудить, но он жив.

— Рожденные в пустыне… — это казалось еще невероятнее!

— Рожденные в пути, — вроде бы, он просто повторял слова чужака, однако при этом вкладывал в них совсем другой смысл.

— Воистину, это чудо!…Подожди, но это значит… — в его глазах зажглось… Он вряд ли бы сам смог распознать охватившее его чувство: радость, осознание чего-то великого, предчувствие удачи…

— Я не говорю, что, перестав убивать тех детей, которые приходят в мир в дороге, вы скоро получите своего мага. Возможно, это зависит еще от множества других причин. Однако почему бы вам не попробовать? Если вы боитесь нарушать закон, испросите на это разрешение у богов, загадайте: когда они сохранят вам жизнь, позволят продолжать путь, значит, им вовсе не так противен рожденный в пустыне.

— Но во всех легендах с ними было связано столько бед!

— Что бы ни было вокруг, наделенного даром нужно растить, воспитывать в добре и любви. И он будет отвечать тем же. А ваши предки ненавидели этих детей, презирали… Что еще они могли получить в ответ на подобные чувства?

— Я… Мы подумаем над твоими словами. И если есть надежда, если… Мы испросим разрешения у богов! Спасибо тебе, спасибо за все! А теперь мне пора возвращаться… — повернувшись, он зашагал к своему оленю, торопясь поскорее оказаться в своем караване, обсудить с людьми все услышанное, подарив им нечто большее, чем просто надежду на спасение.

— Подожди, — остановил его Шамаш.

— Да, Хранитель? — караванщик встрепенулся, резко обернулся, поспешил назад.

— Хорошенько запомни все, что произошло за те дни, что караваны шли рядом. И пусть другие помнят.

— Конечно, — он опустил голову. — Разве мы сможем забыть…

— Ты не понял. Помнить не для того, чтобы вечно корить себя за содеянное, сказанное, замысленное, за то, что случилось, и то, что могло произойти, а чтобы быть готовым, ведь, если вы последуете вы моему совету, однажды нечто подобное может случиться и с вами.