Юлиана Суренова - Город богов

— Есть другой человек, от которого ты сможешь получить ответы на все вопросы.

— Ларс! Так ты привел его! — маг торжествовал. Все складывалось как нельзя лучше! Если он прав и этот вор — глава теней, то Ярид одним махом сможет разобраться со всеми своими врагами, покончить с ними… "Нет, — остановил он себя, — нет, не покончить, подчинить! Всецело и безраздельно! Абра прав — заговорщики нужны, чтобы помойной кучей притягивать к себе мух. А когда их вождь — марионетка, лишенная способности размышлять, могущая лишь подчиняться, выполняя чужую волю, лишившись навсегда своей собственной…" — Где он?

— Ларс? Вместе с караванщиками в зале совета. Я решил, что это может оказаться любопытным.

— Малолетки… Расколоть их все равно, что разбить хрупкую скорлупу земляного ореха… Ладно, послушаем, что они скажут… Хотя, сдается мне, что я и так уже все знаю, — пробурчал Хранитель, покидая зал. Жрец поспешил за ним следом.

Возле дверей к последнему несмело приблизился старший страж.

— Мудрейший! — взволнованным шепотом окликнул он жреца.

— Что, Хад? — остановившись, Хранитель резко повернулся к совершенно растерявшемуся воину. — Говори! У служителя от меня нет и не может быть секретов!

— Конечно, хозяин, — Абра сделал шаг по направлению к воину. — Зачем ты пришел?

— Я… Я выполнил твой приказ… Мои воины нашли девчонку.

— Он имеет в виду сестру Ларса, — повернувшись к Яриду, пояснил служитель. — Она говорила с чужаками.

Хранитель кивнул. Он хотел уже продолжить путь, однако его внимание привлекло странное поведение стража, который, доложив, не спешил уходить, словно оставалось что-то еще, недосказанное. Взгляд мага пронзил воина холодной иглой, вынуждая заговорить вновь.

— С ней был Бур… — втянув голову в плечи и опасливо поглядывая то на хозяина города, то на жреца, пробормотал тот.

— Они тоже в зале совета? — Ярид хмыкнул, в который раз удивляясь умению служителя найти самое удачное время для просьб. — Пойдем, — и быстрой решительной походкой направился к дверям.

Караванщики, закованные в цепи рабов, лежали ниц на холодных камнях пола в самой середине зала. Рядом стояли воины, не позволяя пленникам приподнять даже головы.

Горожане были в стороне, ближе к стене. Лика стояла на коленях, покорно склонив голову на грудь и сложив руки перед грудью, шепча слова молитвы. Видимо, ее спутников тоже пытались заставить встать на колени. Об этом свидетельствовала осталась кровь, запекшаяся на лицах и руках да грубые следы удавок на шеях. Однако, несмотря ни на что, в миг появления хозяина города, они сидели, скрестив ноги, и никакие старания воинов не могли заставить их сдвинуться с места.

— Оставьте! — Хранитель, поморщившись, пренебрежительно махнул рукой. Он подошел к горожанам, скользнул по ним взглядам, затем ткнул пальцем в сторону Бура: — Отпустите его.

Удавка сразу же была сдернута с его шеи. Но юноша не торопился подняться. Он ожидал совсем иного суда — побоев, пыток, даже смерти, но никак не того, что его освободят вот так, без объяснений, словно он…

— Я не предатель! — первым делом он повернулся к Ларсу, затем обратил полный гнева и упрямства взгляд на Хранителя: — Тебе никогда не сделать меня своим рабом!

— Зачем? — безразлично проговорил тот. — Ты и так мой. Сам того не осознавая, ты выполняешь мою волю и делаешь это лучше самого верного слуги.

— Я никогда…

— Выкиньте его вон, — брезгливо поморщился маг, которому начало надоедать упрямство этого едва успевшего появиться на свет ребенка.

Юноша извивался, пытаясь вырваться из рук воинов, которые, получив знак от служителя, подхватили Бура, чтобы поскорее оттащить его к дверям.

— Служители не устают восхвалять твое милосердие, — вдруг заговорил Ларс, подняв на мага взгляд холодных серых глаз, в которых отражением ламп с огненной водой замерцали белые огоньки, — докажи же его, отпусти девушек, — он не просил, не требовал, просто говорил…

Хранитель открыл рот, собираясь приказать стражам заставить замолчать невежду, осмелившегося первым заговорить с магом… Однако что-то заставило его промолчать, повернуться к Ларсу.

Какое-то время он молча смотрел на вора, вскинув брови и выпятив подбородок.

— Ладно, — неожиданно проговорил он, давая знак воинам, которые, побрякивая цепями, стали освобождать Сати.

Вырвавшись из рук стражей, Бур, не смея произнести и звука, боясь спугнуть невиданную прежде милость хозяина города, подскочил к Лике, помог ей подняться, повлек за собой к двери, схватив по пути за руку Сати. Обернувшись к Ларсу, он беззвучно, одними губами прошептал: — Площадь…

Горожанин еле заметно кивнул, продолжая пристально, не моргая, глядеть на мага.

— Постой, — тишину разбил мрачный голос служителя, стоявшего в стороне, ближе к выходу. Подчиняясь его знаку, стражи преградили горожанам дорогу, когда тем уже начало казаться, что до спасения остается лишь шаг. — Мы не можем быть настолько милосердны. Эта караванщица нарушила законы города, а девчонка может пригодиться нам, если…

Хранитель повернулся к нему. В его глазах было удивление.

Какое-то время маг тупо глядел вокруг. Наконец, его взгляд начал медленно прояснятся. Маг мотнул головой, прогоняя наваждение. Его глаза начали наливаться кровью ярости.

Заметив это, Бур с силой стиснул кулаки. Он понял, что Сати ему не спасти, но еще можно было попытаться вызволить хотя бы Лику.

— Доверься мне, — прошептал он на ухо девушке, а затем, подхватив ее на руки, метнулся к вратам.

Видя, что главный вход закрыт, он метнулся к другой двери, распахнул ее ударом ноги и исчез.

Стражники, прежде чем броситься вслед за ним, оглянулись на жреца.

Тот молчал. Старик понимал, что теперь, если мальчишка вновь попадет в руки хозяина города, ему не выйти из храма прежним. А Абра не мог этого допустить.

Его единственная дочь умерла внезапно, будучи еще совсем молодой. Ни один лекарь, даже самый искусный, не мог определить болезнь. Говорили, что это была тоска по мужу-дозорному, погибшему в стычке со снежными разбойниками. Жрец, уже к тому времени проведший ни один обряд жертвоприношения, решил, что такова плата, которую богиня смерти требует от своего слуги за право быть избранным… Так или иначе, она не мучилась, не страдала, просто угасла, словно свеча, оставив маленького сына деду, который и в этом увидел знамение, относясь к ребенку не столько как к наследнику рода и состояний, столько ученику, призванному разделить тайны и перенять бремя служения богине.

Нет, он не затем столько лет растил Бура, чтобы сейчас отдать разгневанному магу! Потом, успокоившись, Ярид поймет правоту своего верного слуги. Но не сейчас.