Юлиана Суренова - Дорогой сновидений

"Да. Я хочу верить, что это не так… Возможно, есть что-то, неизвестное даже вам".

"И ты хочешь найти его сам? Заглянуть туда, куда не заглядывал никто, боясь лишиться себя?"

"Мне нечего терять. Если бы этот мир знал Потерянных душ, я был бы их королем".

"Я привел тебя в мир Снежной пустыни потому, что в нем нет Потерянных душ… — казалось, напряжение нарастает во всем, проходя волной ряби по внутреннему и внешнему миру, границы меж которыми стерлись, как и грани меж всем остальным. — Я дал тебе другой путь, без идущего по которому этот мир умрет…"

"Не жить, но все время играть чужую роль! Быть кем-то, кого я никогда не знал, но не самим собой!"

"Собой… Собой… — повторялось вновь и вновь, подхваченное эхом. — Истина в том, что мир слишком огромен, чтобы всякий, входящий в него касался лишь одной его крошечной части. Он — то зеркало, которое отражает странника, даруя каждому из отражений особую жизнь".

"Но я — это не мое отражение!"

"Твоя беда в том, что ты не умеешь мириться с потерями. И потому не желаешь понять, что пусть прежний мир жив и колдовской народ правит им, но для тебя он потерян навсегда. Как и эта девочка. Подумай лучше о другом. О том, что тебе дано, о том, что ты можешь сделать… Мир, в который ты попал… Неужели его судьба в самом деле тебя совсем не беспокоит? А ведь он принял тебя, как своего. Ты должен если не любить, то хотя бы быть признателен ему, как признателен сирота своим приемным родителям".

"Я вижу будущее заснеженной земли: она обречена и знает это, цепляясь за продолжение жизни лишь ради своих детей".

"Ты мог все бы изменить. Это тебе дано".

"Как я могу спасти всех, если не в силах помочь одной?! - в отчаянии воскликнул колдун. — Неужели вы не понимаете! Я не остановлюсь, даже если дальше придется идти по бездорожью! Не назло вам или всему сущему, а просто потому, что не могу иначе! Покарайте меня, если считаете виновным, но позвольте сперва пройти эту часть пути!"

"Разве я страж твоей дороге? У тебя нет судьбы. Делай, что хочешь".

"Нет судьбы…" — горькая улыбка скользнула по его губам.

"Да. Хочешь узнать, почему?"

"Нет, — качнул головой колдун, — сейчас это не важно…"

"И все же?»

" У меня нет судьбы, потому что я не принял ее".

"Ты от нее отказался".

"Дорога, которую вы выбрали для меня — не та, которую я хотел бы пройти".

"Или она, или ничего. Выбирай".

"Разве это выбор?»

"Он не хуже, чем любой другой… Судьба… Она связывает по рукам и ногам. Но и только она позволяет действовать…!"

"А моя судьба в том, чтобы быть богом солнца этого замерзшего мира?!"

"Да. Смирись с этим. И тогда ты сможешь все".

"И вы укажете мне, как спасти малышку?" — ради нее он был готов пожертвовать всем, чем угодно, даже жизнью, не то что свободой.

"Она в прошлом. Ее уже нет… Шамаш, пойми: та судьба, ради которой я привел тебя в мир снежной пустыни, не рабство и не обман. Это… Вынужденная необходимость".

Колдун только чуть качнул головой.

"Если вы не можете спасти ее, я сам отыщу способ!»

"И куда ты пойдешь?»

"За грань мироздания".

"Даже если это будет последний сделанный тобой шаг?»

"Да!"

"Ради чего? Подумай, ты готов пожертвовать всем: возможностью спасти целый мир, жизнью и смертью, всей дорогой, абсолютно всем ради лишь одного мига, о котором ты никогда не вспомнишь, ибо некому будет вспоминать? Зачем тебе это? Когда ты спасал свой народ, я понимал, зачем ты делал это. Но сейчас…"

"Все судьбы мира не стоят одной детской слезы".

"Возможно, ты и прав, — голос стал задумчив, — а, может быть, ошибаешься… Иди, странник. Надеюсь, ты достигнешь своей цели, придя в мир, где не бывал даже я… Или где я бродил так давно, что уж позабыл об этом… Ищи. Даже если ты не найдешь того, что ищешь, будешь вознагражден знанием. Пусть познания — дорога, не терпящая остановок. Не сделаешь следующий шаг — и окажешься отброшенным далеко назад… Но кто знает, что произойдет, если этот шаг будет совершен… В любом случае, ты примешь ту судьбу, ради которой пришел в этот мир. Сейчас или потом, по доброй воле или вынужденно. Это случится. Потому что иначе быть не может…Что же до ответа на твой вопрос…"

"Я не задавал его!»

"Но он был задан… Так или иначе… Даже если ты не в силах его понять, он будет дан тебе, хотя бы для того, чтобы ты смог вернуться в мир снежной пустыни, который, с момента твоего прихода в него и навеки — твой мир, — и голос замолк, затерявшись среди края, не знавшего границ, за исключением одной, той, что отделяло мироздание от окружавшей его пустоты. А затем, вдруг, неожиданно, словно ударом ножа, рассекавшего плоть, он зазвучал вновь, с такой силой и властностью, что были готовы подчинить себе даже самого свободолюбивого и строптивого духа: — Обернись!"

Колдун подчинился. И увидел грань, которая, остававшаяся до сего мгновения невидимой, теперь казалась четкой, как кровавая рана на теле. Она отталкивала от себя, пугая, вызывая омерзение, и, в то же время, манила, не позволяла отвести взгляда, заставляя заворожено смотреть на себя, гадая, что там, за краем всего сущего, или, может быть, чего там нет?

И Шамаш переступил черту мироздания, ожидая увидеть за ней пустоту — немую, слепую, безликую, подобную бездне Потерянных душ. Но то, что пред ним предстало, было не завершением, а началом, бесконечным источником, излучающим великие силы и возможности, землей, которая ждала, когда ее возьмут, поместят в глиняный горшок и бросят семя, из которого родится новая жизнь.

Эта стихия, окружившая его своими прозрачными крыльями — тенями грядущего, которым она живет, манила к себе, обещая все, что только может пожелать забредший в ее пределы гость. Она просила, умоляла, убеждала…

Шамаш уже готов был сделать следующий шаг ей навстречу… Но в последний миг остановился… Он стал понимать…

Начало прекрасно. Оно велико и светло. Но, в то же самое мгновение, оно — конец. И наоборот. Потерянные души хотели создать новое и потому разрушали прежнее, становясь пустотой и мечтая обратить все в пустоту. Но даже этот конец был только началом, испытанием, за которым два пути: для оступившегося — обращение в Ничто и вечное ожидание нового рождения, для прошедшего — прикосновение к Нечто, приобщение к силе творения. И то, и другое предполагает отречение и готовность отдать свою жизнь. Грань между ними не в мыслях, не в устремлениях, не в целях, даже не в силах. Это казалось несправедливым, но все дело было лишь в маленькой крошечной искре, которая на яростном ветру или гасла, или разгоралась с новой силой, подчиняясь при этом ведомой лишь ей одной причине.

Ему многое стало ясно. И тут до него донеслись голоса.

"Помоги! — неслось к нему из пустоты. — Дай нам новый лик!"