Гельмут Пеш - Кольца Всевластия

Автомобиль продолжал неудержимо катить вдоль улиц. Волшебство, как полагал Гврги, или машина, как утверждали Моли и Нори, продолжало действовать. Любая лошадь давно бы пала, пройдя такое расстояние, но только не эта, признал Бурин, к собственному успокоению.

Солнце продолжало оставаться невидимым, поэтому они затруднялись определить, какое сейчас время суток. Однако серое небо становилось все более и более темным. Это являлось верным признаком того, что в Подземный Мир приходит ночь. Моли нажал рычаг, и прямо перед ними надвигающиеся сумерки оказались прорезанными двумя снопами света.

Нори попытался объяснить, что это такое, но Бурин только покачал головой. Ни один из гостей не обладал достаточными знаниями, чтобы понять эти чудеса.

Дороги располагались на нескольких уровнях и соединялись друг с другом крутыми серпантинами. Только гений мог бы найти нужную дорогу в подобном лабиринте. Бурин давно уже перестал ориентироваться. Похоже, что в одно и то же время по всем этим улицам в различных направлениях проезжали на своих автомобилях сотни тысяч гномов. Бурин сравнил это с упорядоченной жизнью муравейника. Он начал подозревать, что по крайней мере некоторые из переселившихся в Среднеземье гномов сделали это не для того, чтобы искупить великий позор народа гномов, а скорее с тем, чтобы убраться подальше от царящей здесь суеты.

Хотя жизнь в Среднеземье, в отличие от Подземного Мира, была трудна и примитивна, в ней все же было нечто, что этот мир, при всем его богатстве, не мог предложить. Полет бабочки. Цветущий весенний луг. Восход солнца в горах… Да, он смеялся над Кимом, любовавшимся Серповыми Горами. Но сейчас и ему стало ясно, насколько не мыслит он свою жизнь без великолепия живой природы Среднеземья.

Пока они с бешеной скоростью мчались навстречу неизвестной цели, поднимаясь для этого все выше и выше, Бурин вдруг поймал себя на мысли, что ни он, ни его товарищи даже не знают, куда, собственно, их везут. Не ясно было и то, почему Моли и Нори разыскивали их. Ясно было одно: об их прибытии здесь знали заранее.

Все происходящее напоминало механизм, в котором одна шестеренка приводит в движение другую, а та в свою очередь третью. Чья-то воля гнала их вперед. Бурин очень хорошо помнил, как некая сила отделила его от друзей. Что же стало с Фабианом и Кимом? Куда направило их волшебное кольцо? Не одно только вторжение темных эльфов доставляло ему беспокойство. Здесь было что-то еще, выходившее по своей значимости за границы Среднеземья. Со всеми ними что-то происходит. У него родилось чувство, что хотя он сам и находится сейчас в безопасности, но Ким и Фабиан подвергаются риску – и не они одни. Все теперь зависело от времени, а оно стремительно таяло.

– Не беспокойся, – произнесла Марина, словно прочитав его мысли. – Я с тобой.

И внезапно он понял, что все это время придавало ему сил. Была ли это любовь? Не в первый раз мужчина его народа соединял свою судьбу с женщиной из Среднеземья. Не в первый раз у него возникло ощущение, что эта маленькая женщина представляет для него что-то особенное. Но до сих пор он отказывался это признать.

Бурин не был создан для того, чтобы сочинять и читать под окном дамы сердца любовные мадригалы. Понравится ли Марине, если он скажет ей о своих чувствах напрямую? С другой стороны, он знал, что женщины ценят, когда их окружают романтикой.

От этих мыслей Бурина отвлек Моли, который вдруг остановил автомобиль, и Нори, сказавший, что они уже прибыли.

Нори проворно выскочил из машины и с изящным поклоном открыл для путешественников боковые дверцы.

– И как же нам избавиться от этих оков? – пробурчал Бурин.

– Для этого просто нажмите на красную кнопку, – со вздохом произнес гном.

Они очутились высоко-высоко над городом и наблюдали оттуда за упорядоченным скоплением домов и улиц, по которым ползли автомобили, похожие отсюда на светляков в темноте.

Неподалеку находился дворец.

Или это был храм? Мощные стены вздымались кверху, чередовались с площадками и выступами и венчались шпилем, который, как казалось, пронзал само небо. От того места, где стояли путешественники, лестница вела наверх, к парадному входу. В высоту его двери достигали примерно двенадцати футов, словно предназначались для великанов, а вовсе не для гномов.

– Не робейте, – сказал Моли, вылезший из машины вслед за ними. – Вас уже ждут.

Тяжелые бронзовые сворки дверей распахнулись, словно по велению волшебной палочки. Все это было проделано с непостижимой для Бурина легкостью.

Они попали в галерею, при виде которой замерли от восторга. Среди украшений стен и плафона оказались не только традиционные геометрические фигуры, но и изысканнейшие мозаики, выложенные разноцветными камнями, чьи прожилки и структура способствовали оживлению картин. На них были представлены сюжеты создания гномов. Даже нет, казалось, что здесь запечатлены этапы сотворения Божественной Четой каждого отдельного гнома.

– Очень впечатляюще, – проквакал Гврги.

На Моли и Нори окружающая роскошь не производила, похоже, ни малейшего впечатления. Они продолжали болтать между собой о всяких незначительных вещах, которые по-прежнему оставались загадкой для путешественников. Вначале речь зашла о «холодильнике», но Бурин при всем желании не мог взять в толк, для чего необходимо иметь шкаф со льдом. «Телевизор», напротив, заинтересовал его; однако когда он услышал, что показываемое по нему в большей мере зависит от случая, нежели подчиняется воле зрителя, то нашел разглядывание «телевизора» занятием довольно абсурдным. Пишущую машинку он счел вообще находящейся за гранью реального. Ведь для того, чтобы что-то написать, необходимо быть ученым, поэтом или по крайней мере обладать каким-никаким умом. Но как сама машина может знать, что ей писать?

Попытки обоих гномов подключить к своему разговору гостей были обречены на провал. К тому же обитатели Среднеземья были полны недоверия к чудесам Подземного Мира, хотя гном и не выражал все это столь явно, как Марина, указавшая на отсутствие здесь деревьев и растений, или столь иронично, как этот странный парень с жабрами.

Они шли вдоль галереи, и Бурина не оставляло чувство, что их путь оказывается длиннее, чем им казалось вначале. В этом не было ничего необычного, за исключением того, что с каждым шагом они преодолевали намного большее расстояние, чем в обычных условиях. Гном не мог этого видеть, но чувствовал. Взглянув на своих товарищей, Бурин понял, что и Марина, и Гврги испытывают схожие чувства.

Внезапно, словно возникнув из ниоткуда, показался конец галереи, который стал стремительно приближаться, подтверждая тем самым начальные предположения Бурина.