Питер Дэвид - Долгая ночь Примы Центавра

- Ну, а я что могу знать о таких вещах? - и никогда больше не говорил на эту тему.

Лондо.

Он скучал по Лондо. Он скучал по привычному порядку вещей. Даже когда этот порядок был плох… тогда Вир хотя бы понимал, что происходит. А теперь - вот он, на посту, который по идее должен был бы дать ему огромную власть и полномочия, а чувствует он себя при этом более запутанным и беспомощным, чем когда бы то ни было прежде. Вот он поговорил с Лондо о загадочном Реме Ланасе и об императоре Крэне, а у него нет ни малейшего представления, какое отношение что-нибудь из этого может хоть к чему-нибудь иметь.

Рем Ланас, бездомный центаврианин, который прячется на нижних уровнях. Он ни разу не упоминался в криминальных архивах, он вообще нигде не упоминался. Мысль о том, чтобы отправиться на нижние уровни, в любых обстоятельствах не показалась бы Виру привлекательной, и он откладывал поиски Рема Ланаса как можно дольше, пытаясь понять, есть ли вообще какие-нибудь разумные доводы, чтобы заняться поисками этой личности. Похоже, у Лондо было мнение, что такие доводы существуют, но, в самом деле, кто теперь мог знать, что творится в голове у Лондо? После восшествия на трон Лондо стал казаться таким странным, таким разорванным изнутри. Уже не в первый раз Вир спросил себя, не произошел ли у Лондо какой-нибудь умственный коллапс. Предположение неприятное, но весьма правдоподобное.

А император Крэн? Какой был смысл обсуждать поступки этого давно умершего правителя?

- Император Крэн, - вслух повторил Вир.

Почему Лондо затеял разговор о нем? Еще раз, какие в точности слова произнес тогда Лондо?

«Иногда нам всем все же удается прийти к единому мнению о том, что правильно, а что ошибка. И мы не хотим, чтобы ошибки повторялись вновь. Ни с нами, ни с кем-либо еще. НИ С КЕМ, Вир. Ты меня понял?»

Так что же случилось с императором Крэном? Вир сообразил, что не помнит эту историю в деталях. Императора убили, и это все, что он помнил. Но таков был конец многих императоров Республики Центавра, так что исходя из одного только этого факта, вряд ли ему удастся чего-нибудь понять.

Вир сел к компьютерному терминалу, и начал просматривать записи по истории Центавра. От всех прочих убитых императоров, таких, как Картажа, Крэн отличался тем, что не был настолько уж плох. У него было доброе сердце, хорошие идеи и решимость попытаться объединить враждующие дома Республики воедино. Его интерес состоял не в том, чтобы обогатиться или возвеличить самого себя, а в том, чтобы улучшить положение дел на всей Приме Центавра.

Бегло пролистнув основные вехи жизни Крэна, Вир приступил к детальному изучению обстоятельств его смерти.

Они были очень глупыми. Потеря, трагическая потеря. Крэн начал терять терпение в переговорах с аристократическими домами Примы Центавра, он чувствовал, что эти дома потеряли контакт с простым народом. Ведь, в конце концов, аристократические дома возглавлялись людьми, занимавшими высокие посты, положение или титул. Относительно небольшая доля населения планеты владела ошеломляюще большой долей богатств и ресурсов. Крэну казалось, что наилучший способ напомнить домам об их обязанностях, это заставить их снизойти до общения с простым народом, и заново «познакомить» народ и аристократию друг с другом.

Наличием «темных пятен» Прима Центавра не отличалась от других миров. Здесь тоже имелись места, где собирались бедняки, когда им некуда было больше идти. Где люди, попавшие в беду, совместными усилиями наскребали себе на скудную жизнь, хватаясь за любую возможность приложить к чему-нибудь свои руки. И как всегда, те, кто обладал богатством и властью, не желали замечать страданий обездоленных.

- Они сами до этого дошли, - чаще всего говорили аристократы друг другу, когда речь заходила о бедняках. - Пусть сами с этим и разбираются.

Крэну это надоело. Он намеревался изменить образ мышления глав домов таким же способом, каким тренируют упрямое домашнее животное не облегчаться внутри дома. В этом случае вы обычно тыкаете зверя носом в ту лужу, которую он наделал. Идея Крэна состояла в том, чтобы, образно говоря, ткнуть носом глав домов.

Император собрал так называемую «Великую Экспедицию». По его приказу главы всех аристократических домов отправились в многодневный тур для осмотра «темных пятен» Примы Центавра. У императора были двоякие намерения: главам домов он собирался напомнить о существовании обездоленных, а всем нищим явить собственным физическим присутствием символ надежды.

Долгосрочная цель Крэна заключалась в том, чтобы пробудить нечто вроде всеобщего чувства патриотизма. Он искал способа сделать так, чтобы все жители Центавра, великие и малые, двигались в одном направлении к единой конечной цели - возрождению величия, которым когда-то славилась Республика.

- Нельзя возводить дворец, когда под ногами грязь, - писал Крэн. - Следует осушить грязь и выстроить прочный фундамент, на котором будет держаться наше величие.

Крэн искал путь к единству. Он искал - какая ирония - путь к созданию альянса всех слоев центаврианского общества. Вир не смог сдержать печальную улыбку. Кое в чем Крэн живо напомнил ему Шеридана.

Итак, вот он, Крэн, с его планами достижения величия, поисками путей к всеобщему благоденствию в центаврианском обществе. Согласно историческому тексту, который читал Вир, процессия «Великой Экспедиции» шествовала по кварталам трущоб, и что это было за зрелище! Все богатейшие центавриане, разодетые в самые роскошные наряды, выглядели и, наверное, чувствовали себя совершенно не к месту среди нищеты и нужды, голода и отчаяния, с которыми многие из них столкнулись лицом к лицу впервые в жизни. Их неведение относительно условий жизни беднейших центавриан привело к апатии, а Лондо однажды сказал Виру, что невежество и апатия образуют убийственную комбинацию. Невежество можно вылечить образованием, с апатией можно справиться, найдя что-нибудь, что разгонит кровь и побудит душу к действиям. Но невежество и апатия, сплетенные воедино, образуют стену, почти непреодолимую.

Крэн предпринял попытку в одиночку проломить эту стену, и по всем признакам, в первые моменты «Великой Экспедиции» начал добиваться некоторого успеха. Главы домов застыли на месте, не в силах отвести взгляд от ужасающего зрелища, которое им открылось. Говорят, некоторые из них даже разрыдались.

Именно в этот момент все рухнуло.

Его звали Тук Марот. Он родился в нищете, вырос в нищете, и лишь изредка ему удавалось бросить издали взгляд на блеск и богатство аристократов. Он сидел в канаве, глядя на приближавшуюся процессию глазами, полными ненависти и зависти. Позже он рассказывал, что видел лишь, как солнце играет на позолоте, которой были отделаны мундиры вельмож. А император…