Питер Дэвид - Долгая ночь Примы Центавра

Некоторое время Сенна потешила себя мыслью о том, чтобы, может быть, просто унести книгу и спокойно ее изучить. Сейчас, безусловно, ничто не могло помешать ей осуществить этот замысел, за единственным исключением - ее совестью. Рукопись явно была незаконченной, и вряд ли Лондо хотел, чтобы кто-нибудь проштудировал его книгу, прежде чем он сочтет свой труд завершенным.

Но даже если и так…

Ведь если она не станет переворачивать страницы, то ее действия уже не будут столь же бесцеремонными, не так ли? Ведь, в конце концов, она просто глянет на уже открытые записи. Почему бы и нет? Кто поставил бы ей это в вину? Ведь она же не специально искала эту рукопись. И кроме того, нет сомнения, что рано или поздно Лондо дал бы ее прочесть. Какой смысл вести летопись, если никто и никогда не прочтет ее? А в том, что это именно летопись, Сенна не сомневалась. Потому что как раз сейчас случилось так, что… Короче говоря, она ненароком приподняла - совсем чуть-чуть - титульный лист и заметила там это слово, тщательно начертанное рукой Лондо. После этого, очень осторожно, Сенна снова прикрыла рукопись, которая лежала теперь так, что она могла прочесть, о чем сегодня писал Лондо. Тетрадь была заполнена уже наполовину. Очевидно, Лондо уделял ей очень много времени.

Сенна начала читать, больше не прикасаясь пока что к книге. Но когда она увидела, о чем было написано в рукописи, глаза ее округлились от изумления.

Минбар! Император побывал на Минбаре! Сенна хорошо помнила то время, когда он вдруг исчез с Примы Центавра. Это случилось примерно пять месяцев назад. О его убытии ничего не было объявлено заранее, оно казалось совершенно неожиданным. Дурла пытался делать вид, что был в курсе, но даже он казался несколько застигнутым врасплох.

Лондо отсутствовал три недели, и это был период, когда все пребывали в недоумении и нервном напряжении, хотя Дурла великолепно проявил свои способности обуздывать неожиданно всплывающие проблемы. А затем, столь же внезапно, император вернулся. Сейчас Сенна поняла, что именно с того момента она и начала замечать тревожные перемены в нем. Он словно… уменьшился в размерах, по сравнению с тем, каким был раньше. Стал каким-то притихшим. Не случилось ничего конкретного, во что она могла бы ткнуть пальцем, но Сенна была уверена, что перемены в Лондо - это не игра воображения. Случилось что-то очень плохое, и теперь она знала, что чем бы ни была нанесена душевная травма императору, это должно было произойти на Минбаре.

Несмотря на свои самые лучшие побуждения, Сенна отбросила все аргументы, призывавшие ее поступать по-другому, и начала читать то, что написал Лондо. Она по-прежнему не решалась взять книгу в руки, как будто если она отказывалась прикасаться к ней, то тем самым воздерживалась от вторжения в личную жизнь императора и не злоупотребляла его доверием. Вместо этого, Сенна просто оперлась локтями об стол и углубилась в чтение.

Оказалось, что Лондо отправился на Минбар, чтобы встретиться с Деленн и Шериданом, у которых недавно родился сын. (23) В том месте повествования, где начиналась открытая страница, император как раз записывал свои воспоминания о свидании с президентом Межзвездного Альянса и его, как он выразился, «восхитительной женой».

Сенна начала читать:

«Я понимал, что в моем присутствии они будут, скажем так, настороже. Я видел настороженность во взгляде Шеридана, даже когда его взгляд не был устремлен прямо на меня. Они никак не ожидали, что я вот так запросто появлюсь на Минбаре. И теперь, когда я был здесь, у них не было ни малейшей зацепки, они не знали, что думать по этому поводу и как к этому относиться. Особенно неприятно должно было быть Шеридану, поскольку он привык считать себя великим стратегом, а мое появление на Минбаре не укладывалось ни в один из сценариев, которые он мог измыслить.

Что до меня, мне хватало своих трудностей, нужно было позаботиться о моих собственных «тайнах». И потому я был не только более шумным, чем бываю обычно, когда предоставлен сам себе, но и, конечно, более оживленным, чем полагалось в данный момент. Не сомневаюсь, что это увеличивало их подозрения.

Мы сидели в зале за обедом, который, следует признать, был не слишком щедрым. Я привык относиться к своему дворцу на Приме Центавра не как к родному дому, а скорее, как к тюрьме. Но, по крайней мере, очень комфортабельной тюрьме. А местное угощение было, по моему мнению, совершенно не съедобным; самые изысканные минбарские яства являются, в лучшем случае, пресными. Но я улыбался, пока Шеридан и Деленн вновь и вновь говорили о том, как они удивлены моим появлением здесь. Удивлены… и несколько смущены. Когда я позволил себе прямо сказать об этом, они, конечно, решительно отвергли мое предположение. Они хотели быть вежливыми. Учитывая цель моего появления здесь, такая попытка с их стороны выглядела несколько неуместной.

Наш разговор свернул на более абстрактную тему, о том, что кроется за словами «удивлять людей».

- Еще один плюс императорского положения… - я чуть замешкался и добавил: - или президентского, в вашем случае… заключается в том, что вокруг есть не только те люди, которые рады видеть вас на вашем посту, но и те, кто взбешен от одного того, что вы до сих пор живы, не говоря уж о том, что вы оказались у власти. Понимание, что каждый ваш успех означает для таких людей маленькую смерть, делает все ваши усилия удивительно приятными.

Шеридан с Деленн мрачно переглянулись, а затем вновь заставили себя вежливо улыбнуться.

- Мне никогда не приходило в голову рассматривать действия правителя под таким углом, - сказал Шеридан.

А я вспомнил о тех взглядах, которые бросали мне вслед мои министры, постоянно вынашивающие разные тайные замыслы. Мне кажется, они, глядя на мою спину, думали, как замечательно бы она выглядела, если бы из нее торчал кинжал.

- О, значит, вам это еще предстоит. Вам столь многое еще предстоит, - заверил я Шеридана.

Вновь возникла неловкая пауза - одна из многих за этот вечер. А затем Деленн сказала:

- Если только вас не обидят мои слова, Император Моллари…

Я поднял палец.

- Просто Лондо, пожалуйста.

- Мне вы велели называть себя Императором Моллари, - напомнил Шеридан.

Указывая на наряд Деленн, я парировал:

- То, что годится для нее, не всегда подходит для вас, - эти мои слова вызвали появление первой искренней улыбки за этот вечер. - Продолжайте Деленн.

- Я хотела сказать, что ваше отношение к нам… - Деленн умолкла, подыскивая подходящее слово. - Очень изменилось по сравнению с прошлой встречей. Когда мы были на Приме Центавра, вы сказали несколько… невежливых фраз.