Леонид Вембер - Пёсья жизнь

Старушка сразу же выглянула за дверь и окликнула кого-то из детей, игравших во дворе. Негромко дав им указания, она вернулась к перетаскиванию всяческого съестного на стол. К счастью пустого места на столе скоро не осталось и ей поневоле пришлось остановиться. Затем стали приходить взрослые жители посёлка. Сперва подошли несколько парней, затем один за другим подтянулись мужики, по внешнему виду вирги или на половину вирги. Периодически подходили девушки и женщины. Последним явился сын нашей хозяйки.

Когда Лео понял, что все в сборе, он оглядел всех присутствующих и сходу перешёл к главному вопросу.

— Страдаете ли вы от набегов морских разбойников? (Слово Вирги он не произнёс). - Спросил он. И, дождавшись кивков от своих слушателей, продолжил. — А вы знаете почему они так озверели последние годы?

— Они просто совсем совесть потеряли, а грабить много проще, чем работать. — Решительно ответил один из мужиков, по лицу чистокровный Вирг. — Всех приплывших сюда с оружием надо казнить беспощадно, тогда остальные может быть задумаются над вопросом стоит ли жизнь той добычи, что они здесь берут.

— Казнить-то легко, а ты не хотел бы сперва надёжно узнать, почему всё-таки такое количество мужиков идут в грабительские походы? — Я с интересом наблюдал за реакцией мужиков на мои слова. Сами слова доходили до них только через призму разговора с собакой.

Какая-то бойкая девица сказала, что ей не важна причина по которой её ограбили и надругались над ней, ей хочется смерти негодяя.

— Возражать против такого трудно, но я всё-таки хочу рассказать вам о том, что сейчас происходит на северных островах. Для начала там просто похолодало, причём весьма существенно, из морской воды почти полностью исчезли мельчайшие животные, те из за которых вода иногда как бульон у нерадивой хозяйки. За ними исчезли и те, кто ими питается. Так не стало рыбы и китов. Поползли вниз льды с гор. Зерно не успевает вызреть, пастбища сократились более чем в три раза. Мужик, работая, не разгибаясь, всё лето, не может зимой прокормить больше одного рта. Вот и идут они в набеги, а поскольку склонность к грабежам есть только у очень немногих людей, они сходят с ума и начинают зверствовать. Если суда какого-нибудь ярла не возвращаются из летнего похода, всё поселение обречено. Полностью!

— Ужас, какой! — Всплеснула руками одна из женщин. — Так-таки все и умрут от голода?

— Да. — Лео ответил, как обрубил. — Теперь вам понятно, почему мужики у них такие бешеные? Тяжело быть спокойным, когда знаешь, что вся семья с голоду зимой перемрёт.

— А чего ж они к нам на острова-то не перебираются? Места то много, разместились бы. Земля у нас хорошая, да и рыба пока не переводится. — Первый мужик был возмущён совершенно искренне.

— Если они переберутся на наши острова, то они должны будут принести присягу на верность нашим королям и закону. Простым людям на это наплевать, а вот ярлы потеряют свою независимость и вольность. Они же сейчас полновластные хозяева в своих землях. Им никто не указ, что хотят, то и творят, а здесь придётся следовать нашим законам. Вот они и предпочитают рисковать своей жизнью и жизнями своих подданных лишь бы оставаться господами. Простому человеку, одному или с семьёй через море не перебраться, а все лодьи у ярлов. Вот такой тупик.

— За этот месяц мы сильно сократили количество дружин, способных нападать на наше побережье, но до окончательного решения ещё далеко. Сейчас решается вопрос о спасении от голодной смерти жителей полутора десятков посёлков и городков на островах, тех, мужиков которых мы уничтожили или пленили. Если они согласятся на переезд, нам придётся посылать за ними суда, кормить их первый год и где-то селить. Работы будет очень много. Может быть где-нибудь в проливе, поблизости от вас будет размещен какой-нибудь род или даже два. Поместитесь?

— Поместиться то поместимся, только бы они не стали занимать наши рыбные места.

— Будем следить.

Один из мужиков, молчавший всё время, внезапно спросил:

— А сейчас переселение уже началось?

— Не слышал об этом. — Ответил Лео. — А почему ты спрашиваешь?

— Сегодня рано утром на восток вдали от берега прошли с десяток лодий. Я точно разглядел две военные, но мне показалось, что за ними шли и несколько грузовых. Может быть я и ошибаюсь, но шли они в походной колонне, а не в боевом построении.

— Интересно, надо будет выяснить, что за суда прошли в пролив.

Ловко воспользовавшись окончанием разговора, Лео выскользнул из-за стола и, низко поклонившись хозяйке, произнёс торжественную фразу благодарения за хлеб и соль. В устах Защитника, по мнению простых людей, эта фраза была лучшим благословением. Ради этого старушка и зазывала его в дом. Нам предстояло теперь решать очередной вопрос, кто и куда поплыл сегодня утром по проливу.

Минут через десять мы отправились дальше и вечеру доехали до очередной деревушки, где после долгих расспросов выяснили, что большая группа судов днём проследовала куда-то дальше. Уже в полной темноте мы устроились на ночёвку. К счастью дождя не только не было вечером, но и не ожидалось всю ночь, так что можно было не расставлять палатку. Наскоро перекусив, мы заснули, дежуря по очереди.

Ранним утром, чуть свет, мы отправились дальше. В двух деревнях нам не удалось ничего узнать про виргов, но в третьей сказали, что не только видели их вчера, но и улепётывали на двух рыбачьих баркасах под парусами и на вёслах. Правда, вирги не гнались за ними, а только чего-то кричали им в след. К полудню я почувствовал запах виргов. Запахи людей часто сильно связаны с запахами того, чем они питаются и того, что носят. Так вот впереди пахло виргами. Я остановил отряд и предложил одеть брони. После того, как я объяснил Лие, почему я это предложил, брони были одеты очень быстро. Мы с Герой отправились вперёд обследовать кусты у дороги, на случай возможных засад. Примерно через десять минут мы заметили вирга, только это был не воин, а просто мальчишка, который собирал грибы. Мои догадки по поводу того, что за вирги приплыли сюда, начали подтверждаться. Передав через Геру людям приказ затаиться, я подошёл к мальчишке. Он оказался не один, недалеко от него собирала ягоды девочка, года на полтора моложе его. Мальчишке было лет двенадцать или чуть меньше. Я тихонько подошёл к девочке и сел прямо у неё за спиной. Сначала ни она, ни мальчишка меня не заметили, потом мальчишка взглянул на девочку и увидел меня. Вызывало восхищение неподдельное мужество и самообладание, проявленные им. Увидев меня, "притаившегося прямо за спиной" у его подружки или сестры, мальчишка не издал не звука, а побледнел и направился в мою сторону, нащупывая на поясе небольшой нож. Девочка заметила, что мальчишка идёт к ней, когда до него оставалось не более десяти метров. Она увидела его лицо и начала испугано поворачиваться в мою сторону.