Виктор Бурцев - Святой остров

Корабль «Иван Франко» вошел в одесский порт в половине двенадцатого утра.

Миша Гурфинкель, меланхолично прогуливаясь на палубе, всматривался в чужой берег с некоторой опаской, ибо Одесса была второй родиной евреев, естественно, после Иерусалима, а Миша был еврей почти чистокровный, с русскими корнями. И теперь он откровенно трусил, чувствуя, что в Одессе его вполне может ожидать встреча с давними знакомыми, расставание с которыми, скажем так, было не очень приятным. Многих своих «соотечественников» надул Миша, когда во времена бурной молодости временно проживал в Святой земле, то бишь Израиле. Бензин верблюжьей мочой разбавлял, оружием приторговывал, за что был сразу же занесен знаменитым Моссадом в черные списки, так как оружие хитроумный Миша продавал арабам. То-то земляки удивились, когда по Хайфе стали бегать шахиды с израильскими «Узи».

А все он, Миша Гурфинкель!..

Корабль причаливал. На палубе появились пассажиры, алчущие поскорее сойти на берег, и среди них Миша увидел Перси Лоуренса и Бумбу Покровского с чемоданами.

– На, держи свой baul, – буркнул Бумба, отдавая Мише его чемодан. – Чего ты туда напихал, булыжников?

– Подарки теще, – огрызнулся тот.

– Динамит, что ли? – хохотнул Покровский, подмигивая Лоуренсу.

Наконец корабль причалил, и пассажиры гуськом потянулись к трапу.

– А я думал, что Украина – это где-то в Новой Гвинее, – сообщил друзьям Бумба, медленно двигаясь в очереди.

– Ну, про Одессу ты наверняка слышал, – сказал Миша, вытирая платком катящийся по лбу пот – жара в порту стояла неимоверная.

Приятели поймали такси и за смехотворную сумму в двадцать долларов доехали до гостиницы «Лондонская», что на Приморском бульваре. Номер-люкс для них уже был забронирован. Бросив вещи и наскоро ополоснувшись в душе, троица отправилась знакомиться с местными достопримечательностями.

– Odessa-mama, – мечтательно произнес Бумба, показывая Гурфинкелю большой палец. – Конечно, слышал, но мне казалось, что Одесса – это где-то на Босфоре.

– Ладно, парни, – сказал Персиваль Лоуренс, поправляя за спиной рюкзак. – Твоя и ваша надо запомнить, моя не желать повторять много раз.

– Ну-ну. – Бумба с Мишей внимательно посмотрели на негра, который в своем камуфлированном костюме напоминал лидера боевиков-головорезов из какой-нибудь Руанды. «Как бы нас местные копы не замели с таким попутчиком», – мелькнула у Миши тревожная мысль.

– Значит, так, твоя и ваша слушать сюда, – продолжил Лоуренс. – Твоя, ваша и моя приплыть в Украину, как вертолетная обслуга. Моя пилота, твоя и ваша – техники.

Бумба с Мишей дружно кивнули.

– Вертолета прибудет завтра, и наша по договору с господин Юсупов должна мало-мало перелетать из Одесса на Змеиный остров.

Миша присвистнул:

– Это ж сколько нам придется лететь?

– Сколько надо, – отрезал Перси. – За те башли, который твоя и наша плачено, можно и до Босфора слетать.

– Во-во, – кивнул Бумба, – прокатимся с ветерком. Я когда-то умел водить вертолет, думаю, будет klevo.

– Прилетим на Змеиный прямо к праздничку, тогда и тарахтелку вручим, – добавил Лоуренс.

Гурфинкель, ставший по прибытии в Одессу крайне подозрительным, обратил свое пристальное внимание на речь афроамериканца, в последнее время ставшую вдруг более правильной, хотя и не всегда. Создавалось впечатление, что Перси время от времени забывал коверкать английские слова, но, спохватываясь, ловко вворачивал что-то типа «твоя моя не понимать». Странно было все это, но Миша благоразумно промолчал. В конце концов, это личное дело Мочалки. Негры – они вообще все с причудами. Взять, к примеру, Майка Тайсона с его гастрономической слабостью к ушам соперников или того же Пеле, «Виагру» на старости лет рекламирующего.

Кошмар! Одним словом, всюду одни психи.

К слову сказать, Миша был единственным в их бравой троице, кто почти в совершенстве владел русским языком, и потому главенствующая роль в их маленьком отряде как-то незаметно перекочевала к нему.

Чуть отойдя от гостиницы, иностранцы сразу же были атакованы настырным полным субъектом с жуликоватыми, маленькими, постоянно бегающими глазками.

– О, вы, наверное, впервые в Одессе? – закричал он, хватая Лоуренса за рукав камуфлированной рубашки. – Я Моня Шулкевич, меня здесь все знают. Вам квартира не нужна?

– Нет, не нужна, – резко ответил Миша на чистом русском языке, сразу возненавидев собрата по крови. – Вы что, ослепли? Мы же вышли из гостиницы!

– О, вы говорите по-русски? – восхитился настырный толстяк. – Какая прелесть, никогда бы не подумал. Вам такси не нужно? Или гид?

– Ху из зыс? – удивился Бумба, обращаясь к Мише. Гурфинкель пожал плечами.

– Крэйзи одессит, – небрежно ответил он.

– За чисто символическую плату, – продолжал Моня Шулкевич, не выпуская рукава Лоуренса, – я проведу вас по самым живописным местам Одессы: Потемкинская лестница, знаменитый «Гамбринус», лучшие публичные дома…

«Ага», – Миша задумался.

– Оtstan, – грубо ответил Бумба, пихая Моню коленом под зад.

Но наглый одессит ничуть не обиделся.

– Идемте скорее. У вас с дороги точно пересохло горло. Я знаю, где подают холодное пиво.

Гурфинкель перевел. Друзья переглянулись.

– Вертолета прибудет завтра, – задумчиво изрек Лоуренс. – Твоя, ваша и моя вполне хватать время немного развлечься.

– Давай веди нас к пиву, – скомандовал Моне Миша. – И если оно не будет холодным, пеняй на себя.

– Да боже ж мой! – обрадованно воскликнул одессит. – Или Моня не знает, шо такое холодное пиво! Идемте здесь. Совсем рядом.

Пиво действительно было холодным и на редкость вкусным.

Забегаловка, в которую их привел Моня Шулкевич, называлась «Шаланда Кости», и ее мрачные посетители, среди которых преобладали в основном матросы, напоминали массовку к фильму «Остров сокровищ». Физиономии у всех были, как и ожидалось, зверские и перепитые.

Выпив пива, иностранцы ретировались от греха подальше, а наблюдательный Миша Гурфинкель заметил алчный блеск в глазах Мони, когда Перси Лоуренс доставал бумажник, полный зелененьких долларов.

На улице было нечем дышать. Солнце палило так, что слова Бумбы по поводу того, что Украина находится в Новой Гвинее, обретали свой бредовый смысл.

– Ну и куда теперь? – спросил Миша, с завистью глядя на проводника, который, несмотря на свою, мягко говоря, плотную комплекцию, совсем не потел.

«Антиперспирант „Рексона“, – мелькнуло в голове у Гурфинкеля. – Никогда не подводит. Тьфу ты, что за бред?»

– Пожалуй, – сказал Моня Шулкевич, по-хозяйски заложив руки за спину, – вам не мешало бы посетить одесский Привоз.

– Привоз?

– Ну, базар, – пояснил проводник.