Виктор Бурцев - Святой остров

– Это хорошо, – заспешил Феликс, – но звоню я вам по другому поводу. В Одессу приехал профессор Енски и попросил меня помочь ему добраться до Змеиного.

«Так, – подумал Миша. – Проблема номер два».

– Я сказал ему, что за ним в гостиницу зайдут мои люди и на вертолете доставят его на остров.

– Все понятно, – тяжело вздохнул Гурфинкель. – Называйте адрес.

– Ну что там еще за проблемы? – спросил Бумба, поддерживая под руки качающегося из стороны в сторону Перси.

– Не проблемы, – хмыкнул в ответ Миша. – Проблема. В лице профессора Енски.

– Что?!!

– Что слышал. Мы должны будем подбросить его на остров.

– Jadron baton! – протянул Покровский.

– То-то и оно, – грустно согласился Миша.

Естественно, на то, чтобы ехать за профессором, времени уже не было, и Гурфинкель, позвонив Енски прямо в гостиничный номер, попросил его подъехать к зданию одесского порта как можно быстрее.

– Но я совершенно не знаю города, – возмутился тот. – Как же я найду здание порта? Миша беззвучно выругался.

– Профессор, возьмете такси и скажете водителю, что вам нужно в Одесский морской порт. И все дела. Енски подумал и согласился.

– Но как же? – удивился Бумба, глядя, как Гурфинкель нервно вешает сотовый телефон на пояс джинсов. – Ведь профессор хорошо знает нас в лицо. Помнится, во время прошлогоднего кашмирского дельца мы почти сутки провели с ним в одной камере в Сринагаре. Еще драться полезет, а то и в menturu сдаст!

– В том-то и дело, – хмуро кивнул Миша. – Но, думаю, мы эту проблему легко решим.

…Друзья быстро нашли в окрестностях порта магазин под неказистым названием «Приколы» и приобрели там накладные черные бороды в комплекте с усами.

– То что надо! – решил Бумба, показывая Гурфинкелю отставленный вверх большой палец. – Теперь нас не узнает даже родная мама.

– Поправь бороду, остолоп, – прошептал Миша, опасливо озираясь. – У тебя усы на подбородок съехали…

– Ты знаешь, у какого пирса стоит нужный корабль? – спросил Бумба, сажая Лоуренса на аккуратную белую скамеечку в тенечке у газетного киоска.

– Конечно, знаю, – огрызнулся Гурфинкель, здорово нервничая. – Ждите здесь, я сейчас.

И он скрылся в здании порта.

Когда Миша вернулся, было восемь сорок, Покровского же с Персивалем на скамеечке не наблюдалось.

– О Боже! – прошептал Миша, но тут увидел идущего от киоска Бумбу с бутылкой пива в руках.

Покровский приветливо помахал приятелю. Гурфинкель, медленно закипая, двинулся ему навстречу.

– Где Перси, дурья твоя башка? Ты куда это ходил?

Бумба испуганно посмотрел на пустую скамейку.

– Да за пивом я ходил, – удивленно пояснил он. – А Персиваль на скамейке дремал.

– Где он, покажи мне его? – закричал Миша, потащив покрасневшего Бумбу за шиворот к скамейке. – Где он?!

– Нету, – вздохнул Покровский, виновато вжимая голову в плечи. – Миша, хочешь пива? Гляди – «Хайнексн».

Зажмурившись, Гурфинкель посчитал про себя до двадцати. Немного помогло.

– Куда мог пойти этот идиот? – вслух начал рассуждать он. – Если его только не похитили какие-нибудь… э… э… даже не знаю кто.

– О, – громко сказал Бумба, указывая на противоположную сторону улицы. – Он наверняка там.

«Кафе „Красный Молодец», – прочел Миша большую вывеску. – Имеется водка на вынос!»

– Вперед! – скомандовал он и вместе с Покровским ринулся на штурм.

Перси действительно оказался внутри. В окружении пятерых упитанных девочек он вяло попивал виски с содовой и на чистом русском языке рассказывал представительницам прекрасного пола какую-то невероятную историю.

– Подхожу, значит, я к кустам, а там лев сидит, – вещал Перси. – Ну, думаю, удача. Смотрю, а патронов к винтовке нет, я их в джипе забыл. Поплевал я, короче, на руки, нельзя, думаю, такой случай упускать, и голыми руками его за хвост как…

Тут Лоуренс увидел приятелей и сразу же стушевался.

«Зачем он косит под дурачка? – прикинул Миша. – И пьян, судя по всему, не так сильно, как хочет казаться. Что бы это все значило?»

– Идем!

Под протестующие вопли девочек друзья вывели Перси из кафе на улицу.

– Лоуренс, – сказал нефу Гурфинкель, седых волос на голове у которого за это утро сильно прибавилось. – Скажи честно, ты сможешь вести вертолет?

– Какой вертолет? – недоуменно переспросил тот.

– Понятно. – Миша кивнул. – Андрюха, скорее. У нас мало времени!

И они потащили Перси в здание порта.

Профессор Енски ждал их у самого входа в здание, нетерпеливо пощупывая куцую бороденку и нервно теребя в правой руке здоровый коричневый портфель с потертыми ручками.

– Вы кто? – испуганно спросил Енски, когда Миша с Бумбой, ведущие под руки Лоуренса, подошли к нему ближе. – Моджахеды?

– Аллагу акбар! – охотно согласился Миша.

– Ла Аллах иль Аллах, – добавил Покровский. – V nature!

…Надо сказать, Гурфинкель выглядел чрезвычайно колоритно с вафельным полотенцем, украденным в портовом коммерческом туалете и обвязанным на манер чалмы вокруг головы.

– Скорее, профессор, – заспешил Миша. – Мы от шефа! Идемте с нами.

Пожав плечами, Енски засеменил за своими странными спутниками.

С помощью крана портовые рабочие уже переместили платформу с вертолетом на берег. Гурфинкелю оставалось лишь заполнить нужные бумаги.

– Все в порядке, – внезапно заявил Лоуренс. – Мне уже значительно лучше. Не беспокойтесь, я поведу машину.

На сердце у Миши отлегло. Заполнив все бумаги, они быстро расчехлили машину. Прибывший вместе с вертолетом механик от фирмы-производителя помог разложить складные лопасти несущего винта и, пожелав хорошего полета, вернулся на грузовой корабль. Баки у вертолета были заполнены горючим до отказа.

– Ну что ж, – сказал вроде бы протрезвевшему Персивалю Гурфинкель. – Давай, друг, не подведи!

– Постараюсь, – кивнул Лоуренс, ловко забираясь в прозрачную кабину.

А на Змеином острове командир пограничного поста капитан-лейтенант Шагранов встречал крейсерскую яхту Феликса Феликсовича Юсупова Третьего, прибывшую точно в назначенное время. Федор Степанович любил пунктуальность, и минорное настроение, угнетавшее его с самого утра, на время улетучилось.

…Мрачные мысли зудели, как песьи мухи в августе. Было стыдно, муторно – и противно. Все-таки, как ни крути, получали они сейчас подачку с Запада. И притом от своего же, по сути, бывшего земляка, что было вдвойне обидно. В принципе капитан-лейтенант в душе по-прежнему оставался гражданином Советского Союза, хотя это и выглядело довольно глупо. Но он никому никогда не признавался в этом вслух. Неровен час узнает начальство о его «непатриотических» настроениях. Мигом в отставку отправят! Тут такое дело, что нужно держать ухо востро. Вон Фролов так и роет землю, пытаясь выслужиться перед командованием. Или этот подозрительный лейтенант Мережко, недавно присланный с Большой земли. Надо же, сколько лет обходились без замполита, и вдруг такая забота о моральном духе личного состава особого погранпоста! Точно кто-то настучал. Или это Люська кому натрепала? Вот дура ж баба! Сколько раз наказывал не выносить сор из избы…