Александр Рудазов - Война Колдунов. Вторжение. Штурм цитадели

– Девушка и кентавр?.. – приобрела небывало счастливый вид колдунья. — А, как же, как же, помню эту парочку! Пару дней назад мы с ними очень мило побеседовали…

– И куда ты их дела?

– Ну, кентавра я отдала Муроку… — проворковала Турсея. — Он давно просил подкинуть одного для опытов… А девушка… да вон ее голова, на крюке. Третья… или четвертая слева, уже не скажу…

Логмир повернулся в указанном направлении. Стену и в самом деле украшает жуткий барельеф — две дюжины проржавленных крюков с насаженными головами. Глаза у всех выколоты, языки вырезаны, черты лиц теряются под запекшейся кровью. Невозможно определить даже расовую принадлежность, не говоря уж о том, чтобы узнать кого-то конкретного…

– Знаешь что, шваруба диа… — очень медленно произнес Логмир, пристально глядя на Турсею. — А ведь ты сейчас сдохнешь…

Человекообразный вихрь преодолел расстояние между собой и колдуньей быстрее, чем та успела моргнуть. Но Турсея Росомаха не вела бы себя так беззаботно, будь ее можно достать простым клинком. Рарог и Флейм, с гулом прочертившие воздух, ударили по невидимой стене и отскочили.

Турсея наконец-то залилась смехом. Если подумать, этот человечек и в самом деле смешон — бесконечно храбрый и бесконечно глупый. Он, кажется, и в самом деле решил, что сумеет вот так запросто прикончить члена Совета Двенадцати!

Логмир не разобрал толком, что сделала Турсея в следующую секунду. Совершила какое-то сложное телодвижение, одновременно согнув колени, колыхнув волосами и вонзив когти самой себе в грудь. Все это сопроводил некий постанывающий хохот вперемешку с неразборчивыми словами.

Но результат последовал незамедлительно. Воздух вокруг Логмира вмиг засверкал яркой радугой. Он метнулся туда… сюда… но лишь тыркался в это «стекло». Верные катаны тоже оказались бессильны — ни Рарог, ни Флейм не смогли пробиться сквозь колдовскую преграду.

– Это чего такое? — повертел головой Логмир.

– Теперь ты не так самоуверен, назойливая муха?.. – просюсюкала Турсея, пододвигая кресло и усаживаясь напротив. — Это чары Стеклянной Тюрьмы, очень помогающие против таких вот непрошеных гостей. Не старайся, клинком ты ничего не сделаешь — это не стекло, а равномерно распределенная стазис-энергия, устойчивая против любого материального проникновения…

– А, так это волшебная банка!.. – ударил кулаком по ладони Логмир.

– Если твоих умственных способностей хватает только на это, то да, это волшебная банка! — презрительно фыркнула Турсея. Где уж этому неучу разобраться в высоком колдовстве… — И примерно через два часа воздух в этой банке кончится!

– Через два часа?.. – уселся на пол Логмир. — Ну, это еще не скоро. Успею чуток вздремнуть.

– Да ты что, издеваешься надо мной?! – гневно сжала подлокотник Турсея. — Может, лучше просто сжать стенки и раздавить тебя, а?!

– Не, не лучше, — отказался Логмир. — Лучше просто меня выпустить. А я тебе за это приятно сделаю! Понимаешь, что я имею в виду?.. Не думай долго, соглашайся! Я о-го-го как могу — меня даже в султанских гаремах ценили! Я языком работать умею, не сомневайся!

– Ты феноменально наглый тип, ты это знаешь? — взяла себя в руки колдунья. — Прости, но твое предложение отвергнуто. Ты умрешь. А пока ты будешь умирать, я погляжу, что там у тебя в голове…

Колдунья вскинула руку, нежно прижимая ладонь к чуть потрескивающей поверхности. Студенткой ей не раз доводилось присутствовать на лекциях и практориумах Теллахсера Ловкача. Тот когда-то преподавал в Иххарийском Гимнасии. Юная Турсея даже была влюблена в своего профессора, неподдельно восхищаясь его умением читать в чужих головах.

Правда, сама она на столь высокий уровень не поднялась. Большинство колдунов выбирает будущую специальность уже на первом курсе, но Турсея никак не могла остановиться на чем-то одном, то и дело меняя факультеты. Потому и овладела множеством наук, но подлинного совершенства ни в одной не достигла.

Ничего страшного тут нет — в конце концов, и владыка Бестельглосуд учился всему понемногу, за что и получил прозвище Хаос. Разносторонние колдуны Серой Земле тоже очень нужны.

– О-о-о-о-о… — тихо застонала Турсея, запуская ментальные когти в разум пленника. Глубже, глубже, еще глубже…

Но что-то идет не так. Вместо безбрежного потока мыслей, обычно вливающегося в голову колдуньи, она услышала только «та-та-там, та-та-там, та-та-там, та-та-там…». В мозгу закатонца словно выстукивает маленький барабанчик — и больше ничего.

– Какая сила… — пораженно прошептала Турсея.

Этот краснокожий — всего лишь обычный человек. Не колдун. Но он все равно каким-то образом ухитряется полностью блокироваться. Нужны невероятные ментальные способности, чтобы так искусно защищать мысли без всякого обучения!

– Пожалуй, я найду тебе и другое применение, назойливая муха… — задумчиво улыбнулась Турсея.

– Бр-р-р-р-р, холодная!..

Холодная — мягко сказано. Вода в горном ручье оказалась просто ледяной. Отстукивая зубами морзянку, Ванесса храбро окунулась с головой и тут же выскочила, бешено растираясь полотенцем.

– Все-таки вы странные существа — люди. Добровольно мочить шерсть… нет, я этого не понимаю.

– Холодные обливания полезны для здоровья! — дрожа осиновым листом, объявила Ванесса.

Одевшись и завернув волосы в нечто вроде самодельного тюрбана, Вон спросила:

– Мистер длик, а почему вы до сих пор со мной едете?

– Не следует прерывать однажды начатое дело на полпути. Раз уж я взялся исполнять роль проводника — я сопровожу вас до последней горы Аррандраха. Там мы расстанемся.

– А разве вам не нужно… ну, к вашим студентам или еще куда?..

– Всякий кииг — свободное существо, — благожелательно объяснил длик, сидящий на макушке ближайшего автомата. — Если мне захотелось немного попутешествовать, другие кииги отнесутся к этому с пониманием.

– А вы их предупредили, что отлучитесь?

– Нет, конечно. Взрослый кииг ни перед кем не отчитывается в своих решениях и поступках.

– А беспокоиться не будут, что вы пропали?

– Нет. «Пропал» — не более чем отвлеченное понятие, в реальности такого не бывает. Пропасть не может ничто — всякий предмет и существо находится там, где находится. Просто иногда неизвестно, где именно, но беспокоиться тут не о чем.

– А вдруг вы в беде или вообще умерли?

– Если я умер — значит, я умер. Если я жив — значит, я жив. От того, известно ли об этом кому-то другому, сам факт жизни или смерти не изменится. Поэтому нет никакой нужды волноваться, ища бесполезных знаний. По-моему, это естественно.

Ванесса озадаченно нахмурилась, разыскивая в дорожной сумке расческу. Честно говоря, она мало что поняла из рассуждений киига. Ох уж эта нечеловеческая логика — поди угадай, чего ждать от того, кто ростом в фут и покрыт желтой шерстью…