Сергей Раткевич - Чаша тьмы

– Эти бумажки ни в крем случае нельзя есть! – испугался Фрейн. – Их основа несъедобна!

– Значит, я опять ничего не понял, – развел руками Курт.

– По-моему, это привычное твое состояние, – ехидно заметил посох.

– Бумажку нужно развернуть и положить перед собой, – пояснил Фрейн. – Через некоторое время она увеличится в размерах, и еда появится на ней сама. На еду наложена дополнительная иллюзия: что бы вы ни ели, с трех шагов это будет выглядеть объедками и отбросами.

– Осталось понять, чем это будет на самом деле, – пробурчал Курт, – впрочем, мне не привыкать. Ладно. Попробуем вашу скатерть-самобранку.

– Именно так это разведчики между собой и называют, – вставил Мур.

– Когда поедите, достаточно сложить бумагу пополам, и она исчезнет вместе с остатками еды и посудой, – добавил Фрейн. – А если б ты ее проглотил, как намеревался вначале, она бы исчезла вместе с тобой, – радостно просветил Мур.

– Тебя я бы успел прихватить, – отозвался Курт.

Он наугад вытащил из мешочка крошечную бумажную трубочку, развернул ее и, как учил Фрейн, положил перед собой на столе.

– Ого! – удивленно вырвалось у него, когда бумажка распахнулась на добрых полстола и на ней появилось… чего там только не было!

– Выглядит как отличное жаркое! – воскликнул Курт. – А гарнир! А фрукты!

– Будете отходить на три шага, чтобы проверить иллюзию на стойкость? – полюбопытствовал Фрейн.

– Нет уж! Лучше поем спокойно, – ответствовал Курт, приступая к еде. – А то ведь замучаюсь сомнениями, какую из версий реальности я действительно употребляю.

– Будем надеяться, что до этого не дойдет! – усмехнулся Мур.

– До чего не дойдет? – жуя, поинтересовался Курт.

– До того, что ты станешь питаться реальностями, – отозвался посох, – жуй лучше свое жаркое! Я слышал, что этот морковный соус очень хорош с во-он той белой фасолью.

– Спасибо, – кивнул Курт.

– А пока вы едите, я, пожалуй, покажу вам то немногое, что осталось, – сказал Фрейн. – Вот, например, буханка хлеба. Но не вздумайте ее съесть! Она взорвется у вас во рту. Однако если взять ее boot так… и раздвинуть… а потом повернуть так… видите? Она разбирается! А в ней – арбалет. Небольшой складной арбалет. Вот так он собирается. Следите внимательно. Вот так и так. Способ прост. При арбалете небольшой запасец стрел. Тридцать одна штука. Вот эти десять, окрашенные красным, – зажигательные. Эти десять – обычные. А эти, которые желтые, вызывают кратковременную панику на расстоянии десяти шагов от места приземления стрелы. Этих одиннадцать. Я понятно излагаю?

– Вполне, – кивнул Курт, переходя к фруктам.

– Он, конечно, и половины не запомнит, – вздохнул Мур, – ну так на то и я…

– Благодарю, я сыт, – промолвил Курт, облизывая губы. – Кажется, в кои-то веки я не прогадал с местом работы. У вас в разведке отлично кормят!

– Что ж, вы поели, я все рассказал, сложите скатерть и будем собирать вас в дорогу, – отозвался Фрейн, как видно, постеснявшийся или не посмевший принять благодарность Курта на свой счет.

Курт соединил углы бумажной скатерти между собой, и она исчезла вместе с объедками и посудой.

– Соберите мешок, – распорядился Фрейн. – Так. Хорошо. Распакуйте арбалет. Соберите его. Хорошо. Разберите. Отлично. Упакуйте обратно. Быстрее. Так. Достаньте кинжалы из башмаков. Осторожней. Не забывайте, они отравлены! Хорошо. Так. Вложите их обратно. Так. У вас хорошая память. Достаньте рыболовный крючок. Отлично. Оденьте штаны. Так. Аккуратнее с поясом. Теперь куртку. Теперь мешок. Очень хорошо. Что ж, рядового агента я бы так не выпустил, но… Великий Магистр дал мне понять, что в данном случае это необходимо. Подумайте, быть может вы хотите взять отсюда еще что-нибудь? Я могу разъяснить, что и где здесь находится, а также – как оно действует.

– Да нет, – сказал Курт, – мне и так кажется, что половина кинжалов и рыболовных крючков мира удобно устроились у меня за пазухой. Но не откажите в любезности, объясните – зачем нужна «моча маленького больного поросенка»? Нет-нет, брать ее с собой я не собираюсь, просто… очень уж интересно!

Фрейн пунцово покраснел.

– По правде говоря, – с явной неохотой признался он, – понятия не имею. Сам всегда мечтал выяснить. Может, вы как раз и возьмете ее с собой? И проведете испытания, так сказать, в полевых условиях, а? С вашим запасом удачливости у вас даже может получиться!

– Увы, – любезно вздохнул Курт, разводя руками. – Сожалею. К несчастью, я ограничен рамками задания. Быть может, в следующий раз.

Мур гнусно хихикнул.

– Что ж, в следующий раз, так в следующий раз, – покладисто согласился Фрейн. – Правда, все так говорят. Но я не теряю надежды.

– Значит, на этом все, – подытожил Мур.

– Все, – согласно кивнул Курт.

– Так точно, – вставая, сказал Фрейн. – А значит – пора. Его Милость Великий Магистр Йоштре Туйен сообщил мне о необходимости отправить вас как можно скорей. Точней говоря, он приказал отправить вас незамедлительно.

– Раз приказал – значит отправляйте, – промолвил Курт, обводя глазами странное помещение, в котором его напичкали еще более странными вещами, – странное помещение, к которому ему так и не удалось привыкнуть.

Впрочем, быть может, так оно и надо? Быть может, люди и не должны привыкать к таким местам? Ведь и места эти точно так же не могут привыкнуть к людям. К людям, которые приходят и уходят, чтобы приходить и уходить опять…

Курт вздрогнул. Он словно бы подслушал чужие мысли. Мысли, принадлежащие этому месту.

– Идемте, прошу вас, – позвал его Фрейн, и он быстро шагнул к выходу, ощущая, что зал внимательно смотрит ему в спину, видя там что-то свое.

– А теперь просто идите по этому коридору, – сказал Фрейн. – В конце его – дверь. Когда вы ее откроете, Щит над Джанхаром на мгновение исчезнет, и точно настроенный портал мгновенно перебросит вас в то место, которое Великий Магистр Йоштре Туйен счел подходящим для начала вашего пути. Удачи вам, Ваша Милость! Берегите себя!

– Что ж, спасибо! Счастливо и вам! – сказал Курт и медленно пошел по коридору.

Дверь зала-кладовой была закрыта, но Курт по-прежнему ощущал внимательный отчужденный взгляд. Он так сосредоточился на этом своем ощущении, что не сразу заметил, как отяжелела его легкая заплечная сумка. А она отяжелела. Отяжелела и перекосилась так, словно ее набивал старательный и не слишком умный великан, ориентируясь при этом на размер своих брючных карманов, в каждом из которых, как известно, два кита свободно помещаются, а вот третий уже застревает.

И все же последний шаг Курт проделал с трудом. Распахнул дверь, прищурился от яркого солнца, шагнул. Дверь исчезла. Последнее, что он услышал, был ехидный девичий смех – после чего что-то основательно тяжелое навесилось ему на плечо, с маху ударив по ноге. Обернув голову, Курт с ужасом уставился на двуручник в черных ножнах. «Драконы – один уд. Рыцари – ноль пять уд.» – значилось на белеющей этикетке.