Валерий Вайнин - Убить Змея

Он увидел Дашу, обалдело замеревшую внутри веранды. А из дома, через распахнутую дверь, на нее лилась визгливая ругань:

— Кыш отсюда, мерзавка! Нечего тут высматривать! Пошла прочь, лярва!

— Но послушайте, — пыталась оправдаться Даша, — я ведь хотела только…

— Нечего мне слушать! Катись, кому сказала!

— Но я хочу только задать вам…

— Я тебе задам, прошмандовка! Так задам, костей не соберешь!

Взбежав на крыльцо веранды, Глеб разглядел в полумраке дома безобразную старуху, одетую в засаленный халат, на ворот которого ниспадали длинные свалявшиеся патлы. При появлении Глеба эта злосчастная образина будто захлебнулась своей руганью и чуть отступила в глубь комнаты.

— Кого ты привела, мерзавка?! — прокаркала она. — Думаешь, я не справлюсь с вами обоими?!

От изумления брови Глеба взлетели вверх. Слегка отстранив обомлевшую Дашу, он шагнул к порогу, за которым агрессивно ощетинилась старуха.

— Графиня? — тихо проговорил он. — Наталья Дмитриевна?

Вздрогнув, старуха так и подалась ему навстречу.

— Боже мой… Глеб Михайлович… — Голос ее зазвучал вдруг нежно, как серебряный колокольчик. — Неужели это вы?

Воздух вокруг старухи внезапно загустел и заклубился, как дым, и вся она словно погрузилась в клубящийся белый омут. Комната вдруг вспыхнула ярким светом, засверкала огнями, и дым рассеялся, будто от дуновения ветерка. На месте безобразной старухи стояла взволнованная пожилая дама, седеющие волосы которой уложены были в старомодную прическу, а длинное дорогое платье, казалось, было сшито для дворянского бала.

Дама перешагнула порог, и они с Глебом троекратно расцеловались.

— Неплохая маскировка, мадам, — улыбнулся Глеб. — И ругаться вы наловчились, как… Не знаю, приятен ли вам подобный комплимент, графиня.

Графиня зарделась.

— Вы же сами, сударь, понуждали меня одолеть эту науку. Али запамятовали?

— Помню, — подтвердил Глеб, — и ничуть о том не сожалею.

Даша пошатнулась и оперлась о его руку.

— Дамы и господа, могу я тут на что-нибудь присесть?

Глеб обнял ее за плечи.

— Просил ведь: подожди в машине.

Пожилая дама виновато проговорила:

— Душечка, не знаю, сможете ли вы меня простить, но поверьте: недостойное мое поведение имеет свои причины. Если бы я знала, что вы пришли с Глебом Михайловичем… Извините меня и не принимайте всерьез брань выжившей из ума старухи. В утешение вам должна заметить: за свои сто двенадцать лет я не встречала женщины, красота которой могла бы равняться с вашей.

Дашины щеки заалели, как маков цвет.

— Благодарю вас, графиня, вы слишком ко мне снисходительны. И вам не пристало оправдываться. Я и без того уверена, что ни характер ваш, ни воспитание не позволили бы вам обидеть кого-либо понапрасну.

Глеб с усмешкой на нее покосился.

— Каков стиль, блин!

— Не встревай в базар, — в тон ему ответила Даша. — Я с детства тонкий стилист. Не усёк разве?

Графиня рассмеялась.

— Вижу, сударыня, мне придется брать у вас уроки.

— Да это я так… — вздохнула Даша, — от девичьей застенчивости.

Графиня лукаво посмотрела на Глеба.

— Где вы отыскали это чудо?

— Места надо знать. — Глеб взглянул на свои часы. — Однако, Наталья Дмитриевна, у нас к вам два вопроса. За этим, собственно, мы и приехали.

Графиня всплеснула руками:

— Что же мы стоим! Глеб Михайлович и…

— Даша, — подсказал Глеб.

— Дашенька. Вам так идет ваше имя. Заходите, прошу вас.

Они вошли, разделись и очутились в голубой гостиной, тесноватой для дворянского гнезда, но весьма просторной для этого домишки. В углу гостиной помещался белый рояль, на котором в бронзовом канделябре горели свечи. Графиня пробормотала нечто невнятное, взмахнула руками — и на столе появилась кружевная скатерть.

— Сейчас, мои хорошие… минутку… — Обойдя вокруг стола, графиня произвела руками несколько пассов, и на скатерти прямо из воздуха возникли всевозможные варенья да печенья вместе с посудой и кипящим самоваром. А из соседней комнатушки своим ходом приковыляли три стула с резными спинками и чинно встали у стола. — Прошу, гости дорогие! — пригласила графиня.

И откуда-то из пустоты на свободное место стола шваркнулось блюдо с гусем, обложенным печеными яблоками.

— Спасибо, с удовольствием, — сказал Глеб. — Мы голодны как волки.

Графиня взглянула на него в изумлении.

— Глеб Михайлович, гуся я не готовила.

— Да? — удивился Глеб — Значит, он сам сюда залетел.

Графиня погрозила ему пальцем.

Глядя на всё это, Даша тихо объявила:

— Кажется, я в обморок грохнусь.

— Лучше после обеда, — попросил Глеб.

— После обеда охота пропадет, — возразила Даша. Чуть подумав, Глеб кивнул.

— Ладно, падай. Только по-быстрому.

Даша вздохнула и села за стол. Графиня была в восторге.

— Глеб Михайлович, Дашенька, ваш приход для меня — просто Божья милость.

— А уход наш станет избавлением, — съехидничал Глеб, уписывая гуся. И не дав графине возразить, тут же задал вопрос: — Не довелось ли вам, Наталья Дмитриевна, месяц-два назад побывать в нехорошей компании?

Графиня быстро подняла на него взгляд.

— Вы не устаете меня поражать, Глеб Михайлович. Ну откуда вам это известно?

Отодвинув от себя тарелку, Глеб обтер салфеткой губы.

— Чисто случайно. В мои руки попал весьма странный список имен, среди которых фигурировали вы, графиня, под именем Наталья Салтыкова с пометой «колдунья». И рядом был указан ваш мытищинский адрес. Признаться, до последней минуты я сомневался, что встречу здесь именно вас.

— Понимаю, — вздохнула графиня. — Глеб Михайлович, скажу как на духу: все это из-за проклятого моего любопытства. Следуя вашему совету, я перестала афишировать свои… более чем скромные способности. Восемь лет назад я переехала сюда…

— Прямо из Риги? — уточнил Глеб. Даша слушала, широко раскрыв глаза.

— Нет, — ответила графиня, — уже из Ростова. О, это изумительная история! Но как-нибудь в другой раз… Ну вот, стало быть, поселилась я здесь, приняла сей непривлекательный облик и, когда малость пообвыклась, начала лечить людей. Да, Глеб Михайлович, тут я вас не послушалась! Не сетуйте на старуху! Люди порой так несчастны…

— Картина вырисовывается, — с горечью перебил Глеб. — Вы многим помогли, многих вылечили, и вскоре о вас поползли слухи, которые в итоге достигли ушей тех, кого я просил вас остерегаться.

— Но, друг мой, меня все знали как безумную старую мегеру, которая излечивает многие болячки из корыстных побуждений.

— Подобный образ, графиня, привлекает к себе чёрта.

— Но я работала только среди местных.

— И кто-то из этих местных, преисполненный благодарности, взял на себя труд заняться вашей рекламой. И вот к вам явились очень милые люди и пригласили принять участие… В чем, Наталья Дмитриевна? В заседании? В круглом столе?