Пола Вольски - Наваждение

– Спасибо Провидению. Значит, вам ничего не грозит?

– Не грозит? – Он горько улыбнулся ее вопросу, который, судя по всему, нашел забавным. – Да разве в Вонаре найдется хоть один человек, которому ничего не грозит?

– Что вы хотите сказать?

– Когда не станет Шорви Нирьена, кто сможет обуздать безумие Уисса Валёра?

– Революционеры убили короля. Все они стоят друг друга. Уисс Валёр или иной цареубийца – какая, в сущности, разница?

– Не пора ли вам распрощаться с детством?

– Ненавижу, когда со мной говорят в таком тоне.

– Вы сами меня вынуждаете. Вы же умная девушка, не нужно прикидываться простушкой.

– Простушкой?

– Мне кажется, вы это нарочно, но, может быть, я ошибаюсь. В вас с детства воспитывали Возвышенную. Вдруг это воспитание причинило вам необратимый ущерб и то, что я принимаю за каприз, на самом деле – неспособность понять?

– Очень любезно с вашей стороны. Однако из-за так называемого остроумия, которым вы очень гордитесь, вас с колыбели преследуют беды.

В действительности Элистэ возмущалась не так сильно, как хотела показать. Главное, он выглядел уже не таким убитым и отчаявшимся.

– Послушайте. Для Вонара нет худшей напасти, чем Уисс Валёр…

– Значит, худшее свершилось.

– Не до конца. Под властью Валёра мы страдаем от гнета и кровопролития, каких не знали даже во времена монархии. Мы стали свидетелями бессмысленной гибели короля и королевы, планомерного уничтожения Возвышенных, зверств и массовых убийств в провинциях, подавления свободы личности, извращения всех революционных идеалов.

– А я-то думала, что крестьяне теперь живут припеваючи, – съязвила Элистэ.

– Возможно, вам придется пожалеть еще основательней до того, как мастер Уисс Валёр осуществит свои планы. И не вам одной, а всем нам. Жертвы можно было бы как-то оправдать, если бы они вели ко всеобщему благу и изобилию. Всех накормить, всех одеть, обеспечить приличным жильем – тогда многие из порожденных идеологией бед показались бы не столь страшными. Нам, однако, до этого далеко. В Республике-Протекторате крестьянину так же плохо, как и при монархии. Он так же мерзнет, так же голодает, так же боится, и обращаются с ним так же жестоко. Вместо двора и Возвышенных ему приходится гнуть спину на диктатора, экспроприационизм и Кокотту. Он потерял то малое, что имел, взамен же не получил ничего.

– Наконец-то я слышу разумные речи. Все это я могла сказать вам с самого начала. Безумный и гибельный переворот повлек за собой одни разрушения. Он отвратителен и бессмыслен. Вот если бы люди одумались, пригласили Феронта из Стрелла и возвели на трон, тогда…

– Этому не бывать. С монархией покончено, Элистэ. Ее время прошло, и это справедливо. Я думаю, вонарцы никогда более не потерпят над собою власти короля. Мир меняется, но в какую сторону – пока еще неясно. Если б у нас достало ума воспользоваться этой возможностью и пойти новым путем, мы бы поистине хорошо помогли себе и все остались в выигрыше. Но если место свергнутого монарха займет другой деспот, в сущности точно такой же, хотя и нареченный иначе, – тогда вы правы, и переворот становится отвратительным и бессмысленным. Сейчас мы скатываемся в варварство. Весь мир с отвращением взирает на крайности нашей Революции, и зверства будут продолжаться, пока нами правят эти фанатики. Грустное завершение нашей борьбы и наших надежд.

– Ну, конец еще не наступил, – попыталась ободрить его Элистэ. – Я, правда, сомневаюсь, что повседневная жизнь так сильно изменится со сменой формы правления. Можно вое перетряхнуть, поставить с ног на голову, но когда все уляжется, мы убедимся, что жизнь возвратилась в старое привычное русло. А вот с тем, что необходимо избавиться от Уисса Валёра, я согласна – хуже него никого быть не может. Шеррин не станет вечно терпеть этого гнусного безумного недомерка. Кто-нибудь его непременно свергнет.

– Я рассчитывал на Шорви Нирьена. Но сегодня я не сумел его уберечь, и Шорви выбыл из игры.

– Вы ни в чем не виноваты! Что с ним теперь будет?

– Он, конечно, предстанет перед Народным Трибуналом; наверняка последует долгий показательный процесс. Думаю, экспроприационисты устроят из этого публичное зрелище и будут клеймить Шорви как величайшего злоумышленника против Республики-Протектората. Некогда Лучезарная, но Осквернившая Себя Душа Революции, Архивраг Государства, Агент Монархистов и прочее в том же духе. Его основательно изваляют в грязи, а потом, понятно, приговорят к смерти, причем приговор начнут превозносить как великое торжество правоты экспроприационизма. Уисс Валёр извлечет из этого наиболее возможную выгоду, и по всей стране людей начнут бросать в тюрьмы по обвинению в нирьенизме. Последним аккордом в пышном спектакле всенародного самоочищения станет скорая казнь Нирьена, а с нею придет конец нашим надеждам остановить безумие.

Он говорил с какой-то горькой иронией и выглядел уставшим; Элистэ было больно слушать его, но и возразить было нечего. В каждом его слове звучала почти безнадежная правда. Единственное, на что ее хватило, это робко заметить:

– Ну… раз Шорви Нирьену и в самом деле конец, а мне очень жаль, если так и будет, кто-то другой займет его место и довершит то, что он не успел…

– Нет, – покачал головой Дреф. При этом, вероятно, что-то напомнило ему о маскараде, потому что он рассеянно снял и бросил на пол шляпу с париком и отлепил накладные усы. – Во-первых, гении вроде Шорви не встречаются на каждом шагу. Найти ему замену совсем нелегко. Но, скажем, нашли. Допустим, появился человек, обладающий такими же талантами и даром предвидения. Есть ли основания ожидать, что его преемник преуспеет в том, что не удалось Нирьену?

– Ну… новый человек и действовать будет по-новому, а к тому времени обстоятельства могут перемениться…

– Одно обстоятельство останется неизменным. Бороться с режимом, опирающимся на чары, будет так же трудно, как и раньше. Это обстоятельство сгубило Шорви Нирьена, оно же наверняка окажется не менее роковым для его преемников.

– Чары! Наконец-то! Когда-то давно я говорила вам, что чары Возвышенных защищают наши привилегии, а вы только посмеялись, и то, что случилось, подтвердило мои слова. В то время вы чары ни в бикен не ставили. Что побудило вас изменить о них мнение?

– Те «чары», о которых мы тогда говорили, были в основном чистой выдумкой. Но теперь мы столкнулись с реальным явлением.

– И только потому, что Уисс Валёр раскопал какого-то жалкого отступника, который пробудил древних Чувствительниц? Кстати, кому мы этим обязаны? Как смог Возвышенный даже…

– Чувствительниц пробудили не Возвышенные.

– Конечно, они. Больше некому.