Дмитрий Петров - Силь

— Уважаемые посетители харчевни… э-э-э… Как называется это заведение? Впрочем, неважно! Уважаемые посетители! Даже проще — уважаемые! Сейчас для вас прозвучит песня, которая называется "Песнь гнома из клана Воинов". Попрошу учесть, что я к этому клану — не отношусь.

Гном заиграл громче — и запел. Мгновение спустя Дон подхватил песню, и исполняли они её вдвоём, хором, хотя голос гнома, оказавшийся, на удивление Миралиссы, довольно приятным — наверняка был слышен на всех прилегающих улицах.

Песня, прерываемая взрывами хохота, закончилась — и довольный гном принялся раскланиваться под гром аплодисментов. Вдруг он застыл во время очередного поклона — без видимой причины, и медленно, очень медленно принялся разгибаться, и на его лице застыла маска ледяного спокойствия, под которой Дон почувствовал — что-то необычное… Страх? Не может быть! Но тем не менее — так было.

Кто же тебя напугал? Уж не скрип ли входной двери? — Дон перевёл взгляд с гнома в направлении входа — и замер.

У входа молча стояли трое. Людей. И позолоченный доспех надменного юноши в центре троицы рассыпал по таверне яркие блики. Дон расплылся в широкой ухмылке.

— А рыбка-то попалась на крючок, — шепнул он гному. — Узнаёшь эту надменную физиономию? Тот, в центре — племянник старосты. Сейчас мы их…

Дон резко замолчал. Гном, не ответив, мелкими шажками отступал назад, судорожно шепча себе что-то под нос, и Дон с ужасом понял, что он готовит какое-то заклинание. Дон перевёл взгляд на Миралиссу — и его вновь пронзила игла ужаса. Эльфийка, не отрывая остановившегося взгляда от троицы, пятилась назад, делая левой рукой сложные пассы, от которых на руке оседал иней — так, что рука полностью побелела. Да что же их напугало-то? Дон неоднократно сталкивался с этой троицей — племянником старосты и его двумя самыми верными прихлебателями, причём сталкивался, когда троица входила в состав куда как большей группы, а он был один и без оружия… В последний раз, когда их свели Дороги Судьбы, Дон не получил ни царапины, а вот племянничку пришлось лечить сломанную в двух местах руку. Это же не бойцы! Тут они достигли линии столов — и Дон расширенными от удивления глазами увидел, как столы и стулья, оказавшиеся на пути парня слева, буквально разлетаются с его пути, причём ещё до того, как он до них вообще дотронется! Дон видел такое только один раз — когда старенький маг демонстрировал своё заклинание, окружавшее его сферой, непроницаемой ни для каких физических воздействий. Но то был маг — магистр, кстати. А у этого щенка откуда это умение?

Парень, движущийся справа, вдруг легко, походя, задел рукой тяжёлый стол — и раздался треск, по столешнице зазмеились трещины. Понятно, у того — магическая защита, у этого — сверхсила… Да, староста точно всё рассчитал — даже против этих двоих шансов у нас немного. А племянник старосты, с наглой торжествующей улыбочкой направляющийся прямо к Дону — чем же он знаменит? Тотчас же Дон получил ответ.

Гном закончил бормотание, взмахнул рукой — и тяжёлый глиняный кувшин, словно стрела, взмыл со стола и полетел в лицо племяннику — да что там как стрела, вдвое, втрое быстрее стрелы! Племянник остановился и сделал небрежное движение рукой, словно отгонял надоедливую муху — и поймал кувшин за ручку. Покрутил его, оглядел со всех сторон… и вдруг кувшин, с треском разрывая воздух, рванулся в сторону гнома.

Только тренировки с эльфами, когда приходилось учиться отбивать поток стрел, которыми тебя осыпает эльфийский лучник, позволили Дону вообще увидеть бросок и дёрнуться наперерез — но даже Дон успел едва задеть кувшин рукой. Впрочем, этого хватило, чтобы кувшин немного изменил траекторию и не попал гному прямо в лицо, куда его направил бросок племянника. Кувшин прошелестел возле самого уха гнома, взлохматив тому волосы, и ударил в стену, пробив в деревянной облицовке приличных размеров дыру. Дон потёр ноющее от удара о кувшин запястье и обратил взор на издевательски улыбающегося племянника.

— Что, всё тренькаешь на своей тарахтелке? — издевательским тоном спросил тот, глядя Дону прямо в глаза. Дона невольно передёрнуло от невыразимо веющей в багровой глубине зрачка ненависти, желания убить — но предварительно помучив… долго помучив. А племянник продолжил:

— Надеешься с её помощью победить меч? — и, выхватив меч из ножен, описал вокруг себя сферу, состоящую из сплошных бликов — меч двигался настолько быстро, что эта сфера казалась сплошной.

Он же движется на порядок быстрее меня, - стрельнула предательская, трусливая мыслишка. — Пусть он совершено не умеет сражаться, пусть его меч — барахло, а не меч, пустая, разукрашенная золотом и каменьями железка, бесполезная для настоящего боя, — за счёт скорости он меня зарубит, как неподвижное чучело!

— Может, сразишься со мною с помощью этой побрякушки? — продолжил издеваться племянник. Приятели поддержали его радостным гоготом.

— И сражусь! — решился Дон. — Давай! Ты с мечом — против меня с лютней!

Гогот стал громче.

Дон, милый Дон, что же ты задумал? — размышляла Миралисса, судорожно готовя набор заклинаний. Готово! Взмах руки — и Снежная Стрела устремилась к надвигающемуся на эльфийку человеку, с пути которого разлетались столы и стулья.

Стрела почти достигла его… и погасла, заставив сферу на мгновение воссиять молочно-белым светом.

— И это всё? — издевательски улыбнулся человек. — Сквозь эту защиту не проникнет ничто — зато я смогу проникнуть кое во что… — он плотоядно посмотрел на девушку и облизал губы — так что ту передёрнуло от омерзения.