Дмитрий Петров - Силь

Дон издевательски расхохотался ему прямо в лицо. Ему действительно стало очень смешно — он ожидал чего-то ужасного, а ему-то всего лишь предлагают предать!

— Конечно, понял! Что же тут непонятного? — сквозь смех выдавил из себя Дон. — Понял, что ты окончательно сошёл с ума, если думаешь, что я на это соглашусь! Или — что тебе удастся меня заставить!

— Мне — удастся, — холодно бросил Старший Шаман, и Дон осёкся на полуслове. — В тебя попали Чёрной Стрелой… А лютни у тебя нет, и тебе никто её здесь не одолжит, — продолжил он под громкий смех орков. — Так что Песню Силы ты использовать не сможешь, как в прошлый раз. Другой бы уже на твоём месте был наш… Но у тебя слишком сильная воля. Однако у меня есть нечто, против чего не устоит никакая воля, — Старший Шаман довольно улыбнулся. — Скоро твои друзья придут сюда, придут тебя спасать. Тогда и начнём, и ты станешь наш… Ты запомнил инструкции? Ты их выполнишь, с радостью выполнишь, когда станешь нашим… Кстати, а вот, похоже, и твои друзья пожаловали.

В воротах взвился Каменный Смерч, убивая и калеча оказавшихся поблизости орков.

Миралисса первой ворвалась на площадь. Зоркие глаза эльфийки метнулись по следам бойни, по оркам, окружившим одинокую фигуру, и упёрлись в саму эту фигуру, до боли знакомую и очень любимую… Дон стоял в центре круга, образованного орками, стоял с трудом, опираясь на меч, но стоял — уставший, но несломленный.

— Живой, — бухнуло сердце, и Миралисса наконец-то почувствовала, что она по-прежнему жива.

Дон улыбнулся ей, нежно и ласково, но тут же с искаженным лицом быстро зажестикулировал, показывая на Старшего Шамана.

— Дон показывает, что от Шамана исходит нешуточная опасность, — нахмурилась Миралисса. — Но ведь его магическая мощь, каковою бы она не была, не сможет сравниться с могуществом, даруемым Сильмариллами…

Договорить Миралисса не успела. Старший Шаман взмахнул жезлом, и нараспев произнёс фразу на непонятном языке, после чего с удовлетворением посмотрел на Дона и Миралиссу.

— Пора начинать нашу потеху! — довольным голосом произнёс орк, и только тут Миралисса заметила, что от посоха отделился и полетел в сторону Дона клубок, быстро растущий и превращающийся в странную сеть, узлы которой горели багровым пламенем.

Дон оцепенел, увидев сеть, и в сердце тонкой и ядовитой змейкой начал вползать страх. Он уже видел такую сеть. Тогда оркский шаман набросил её на конного рыцаря в тяжёлом боевом доспехе из лучшей гномьей стали. Удрать от неё оказалось невозможно, как рыцарь не понукал коня, и в конце-концов сеть догнала его и убила, несмотря на доспехи. Причём убила таким способом, от одного воспоминания о котором Дону становилось нехорошо…

— Э нет, потеря сознания меня не устраивает, — проговорил Старший Шаман, и Дон почувствовал прилив сил. Он обречённо смотрел на сеть, и, несмотря на все усилия, страх занимал всё больше и больше и места в его сердце. Страх не за себя — Дона не особенно интересовало, каким образом он умрёт. Страх был за Миралиссу — каково ей доведётся, когда она увидит, как любимый человек гибнет у неё на глазах, причём столь неприятным способом — страшно даже вообразить…

Вот почему он ждал, пока друзья придут меня спасать, — мелькнула мысль. — Без них — у него бы ничего не вышло. Он бы мог лишь убить меня, сейчас же он пытается — изменить.

— Ты убил старосту, нашего единственного верного прислужника из людей, — донёсся до него голос Старшего Шамана. — Теперь ты займёшь его место.

Дон чувствовал, как вместе со страхом в сердце вливается отравивший кровь чёрный яд.

Когда яд заполнит всё сердце, я умру, — отчётливо понял Дон. — Умру как личность, и стану послушным прислужником этого орка…

Обречённо сжимая эльфийский клинок, как последнюю надежду, Дон смотрел и не мог оторвать взора от приближающейся багровой сети.

Миралисса в оцепенении смотрела на сеть. В голове билась одна-единственная мысль:

Нет, этого не может быть! Даже орки не настолько жестоки, чтобы сотворить такое…

Рядом закончил своё плетение заклинания Грахель — и на пути следования сети выросла скала — широкая, но тонкая, около ладони в толщину, и настолько чёрная, что казалась воплощением абсолютного мрака, пустотой, дырой…

— Скала Пустоты, — проговорил гном, утирая градом катящийся пот. — Поглощает ВСЁ — и в любом количестве.

Сеть подошла к чёрной Скале, вошла с ней в соприкосновение, вошла внутрь… и спустя томительный удар сердца, исполненный отчаяния и надежды, как ни в чём не бывало, появилась с другой стороны и поплыла далее.

— Не может быть! — ахнул гном.

Миралисса также приняла решение действовать. Она сжала в ладонях камень, так что он ощутимо нагрелся, задрожал, и сплела одно из самых сложных заклинаний, которые когда-либо пробовала — Хрустальный Щит. Щит воздвигся прямо перед сетью, направляющейся к нему всё с той же неторопливостью.

— Наставники говорили, что у Хрустального Щита Абсолютная прочность, — прошептала она. — Надеюсь, они не обманули…

Когда Миралисса воздвигла Щит, Дон словно ощутил дуновение свежего ветра, он даже сумел ненадолго оторвать взгляд и взглянуть сквозь Хрустальный Щит, забавно искажавший изображения всех предметов, видимых сквозь него, например, физиономия Старшего Шамана казалась раза в три шире, и обладающей двумя парами глаз. Лишь сеть оставалась такой же точно, взгляд сквозь Хрустальный Щит на неё никак не искажал её очертаний. Вот сеть подошла вплотную к Щиту, вошла в него, и, пройдя сквозь, появилась с противоположной стороны. Ничуть при этом не изменившись — и даже не оставив отверстий в Хрустальном Щите — он оставался столь же абсолютно прочным, монолитным… и бесполезным.

Дон услышал, как Миралисса застонала от отчаяния. Она резко вскочила на ноги и выпустила в Шамана Ледяную Стрелу, но та разбилась о грамотно сделанную защиту. Стон повторился.

Это уже убивает её, - подумал человек, — ещё не убив меня… Но почему же сеть не изменила своих очертаний при взгляде на неё сквозь Щит?

Дон почувствовал, что это важнейший, первостепенный вопрос, от которого зависит вся его дальнейшая судьба.

Любой протяжённый источник света искажается при взгляде на него через линзу, в роли чего и выступил Щит. Я в этом убеждался многократно, создавая фонтан на Площади Радуги, экспериментируя со светом и его преломлением… Значит, если бы сеть была там, за Щитом — она бы исказилась. А поскольку она не исказилась, то значит, её там… нет. А что же там есть в таком случае и где она есть? - вдруг Дона осенило, в память пришло одно-единственное слово, которое объяснило всё.