Вера Школьникова - Дети порубежья

— Я служил ордену Дейкар тысячи лет, Ир. Мой род всегда платил долги. Но теперь этот долг уплачен. Пока вы будете ждать «доказательств», я сделаю то, что должно. Я не могу умереть из-за вашей глупости так и не отомстив.

— О, да! — В голосе Ира свозило нескрываемое презрение, — лучше погибнуть из-за старинной, забытой всеми распри, унеся в могилу силу, принадлежащую ордену.

— Не пытайтесь меня остановить. Я отдал ордену достаточно, то, что осталось, принадлежит только мне, — последний из рода Беркутов угрожающе вскинул руку.

— Даже и не подумаю, — меньше всего Иру хотелось затевать драку с Арниумом, магистр не был уверен, что победит. — Хотите поиграть в героя — играйте. Жгите лес, убивайте всех эльфов, что встретите по дороге. И ваш род на вас и закончится. Ваша почтенная бабушка, мир ее праху, совершила те же самые ошибки.

— Мать моего отца не была магистром Дейкар. Все, что я возьму из ордена, я отработал сполна. Не говоря уже о том, что уничтожив их, я спасу вас.

Ир подошел к двери и широко распахнул ее:

— Вольному воля, Арниум. А на досуге задумайтесь о том, что, быть может, именно вы, а не эльфы, исполните пророчество Эратоса. И орден погибнет по вашей вине. Я скрою от коллег ваш уход. До поры. Прощайте.

Арниум вышел, и магистр устало опустился в кресло. Проклятье, единственный толковый маг Тени в ордене! Но лучше потерять одного, чем всех. Дейкар не готов к войне с эльфами, сколько бы договоров те не нарушили. Если Арниуму суждено погибнуть — пусть гибнет в одиночку. В чем-то он прав — свой долг последний Беркут и впрямь отработал. Особенно если учесть, что не сильно-то его бабке помогли магические поджоги Зачарованного Леса, устроенные орденом. Он откинулся на спинку кресла, погрузившись в воспоминания:

Небольшая комната в одной из угловых башен. В камине тлеет толстое полено. Низкий, басовитый рев ветра за ставнями сливается с высокими завываниями того же ветра в трубе. Зима. Разговор длится долго, Свечи успели сгореть, а отблески каминного пламени послушно огибают фигуру мага, оставляя его лицо в полумраке. Женщина, одетая в красный цвет мщения, наклоняется к своему собеседнику:

— Мне есть чем заплатить ордену Дейкар за его помощь.

— Орден не заинтересован в этой войне. — Скучающий голос мужчины.

— Вы пришли на мой зов, значит, что-то вам все-таки нужно.

Услышав условие, женщина бледнеет. Маг терпеливо ждет, наконец, она отвечает:

— Пусть будет так. Орден Дейкар получит свою плату. Род Беркутов всегда платит долги.

Удачная оказалась сделка. Из мальчика получился прекрасный магистр. Вот только эльфов Арниум ненавидел лютой ненавистью. Ну что ж, сейчас самое подходящее время убивать бессмертных, столько желающих, что Арниуму придется стать в очередь. Пусть охладит пыл, а потом возвращается в орден.

Человеческая жизнь — не что иное, как постоянный выбор. Что съесть на завтрак: яйцо с хлебом или кашу? К кому пойти в подмастерья: шорнику, что за учебу два золотых берет, или перчаточнику, у которого своих сыновей нет, задаром выучит? За кого выйти замуж: у Дилана зубы ровные, но ни гроша, а у Старха изо рта воняет, но отец — первый богатей в деревне? Некоторые даже время и способ смерти определяют сами, не желая перепоручать судьбе этот воистину последний выбор.

Никогда раньше Мэлину не приходилось выбирать. Решения принимал старший брат, младший следовал его воле, искренне считая ее своей. И теперь, вынырнув из огненного забытья, спасшего его душу, юноша не знал, как жить дальше. Оказавшись наедине с самим собой, Мэлин растерялся. Кто он, чего хочет, кого любит, к чему стремится? Что в нем осталось от умершего брата, а что создано им самим? Как ответить на эти вопросы, если Мэлин даже не мог назвать свой любимый цвет. Кажется, он предпочитает синий? Или это Ллин предпочитал?

Молодой человек часами просиживал в библиотеке Дома Феникса за книгами, пролистывал страницы, не вникая в смысл. Он снова терял себя, не успев толком обрести. Мэлин помнил, что вырвало его из омута боли — жажда мести, но помня, не мог ощутить ее снова. Теперь он сомневался даже и в этом чувстве: быть может, это старший брат, навечно укоренившийся в душе младшего, хочет отомстить? Неужели он обречен вечно гадать, есть ли в нем хоть что-то свое, подлинное, или он всего лишь бесполезный осколок разбитого целого?

Ир задумчиво прохаживался по галерее второго этажа, окружавшей библиотеку: опять негодный мальчишка сидит там, уставившись в одну точку. Для этого Ир вытаскивал его с того света? Прошла неделя — можно было уже и оправиться. Хватит полагаться на целительную силу времени. Он спустился вниз и, незаметно подойдя к задумавшемуся Мэлину, громко захлопнул книгу прямо перед его носом — клацнула металлическая пряжка на переплете:

— Доброе утро, молодой человек.

Мэлин вздрогнул и огляделся — какое утро, уже темнеет! И несколько неуверенно указал магу на очевидное:

— Уже вечер.

— Неужели? — Желчно поинтересовался Ир, — вы еще в состоянии заметить заход солнца?

— Я… я слишком увлекся.

— Чтением? Тогда вам не составит труда изложить содержание восьмой главы этого увлекательного трактата?

Юноша опустил голову:

— Что вам от меня нужно?

"Многое, многое, мальчик, но всему свое время!" — подумал Ир и хищно ухмыльнулся:

— Я думал, что спасаю от смерти мага, достойного пополнить ряды Дейкар. Но я ошибся — я спас трусливого мальчишку, щенка, что не может жить без хозяина. Я потратил силы и время на пустышку! И теперь я хочу возместить убытки. Но никак не могу сообразить, какая от тебя может быть польза. Ты ничего не знаешь и не умеешь. Разве что, — Ир наклонился через стол к Мэлину и взял его за подбородок, — на мордашку вроде ничего. Продать в Кавдн, там найдутся любители.

Щеки Мэлина вспыхнули, он резко поднялся, скинув холодные пальцы мага:

— Я не просил спасать меня и ничего вам не должен!

— Просил, еще как просил, умолял. Там, в огне. Хочешь вернуться и проверить?

Гнев и стыд боролись друг с другом в душе юноши. И стыд побеждал — маг прав, он ничего не стоит без брата. А Ир продолжал размышлять вслух:

— Или отправить тебя на кухню мыть котлы, а через год вернуть дознавателям? Пусть делают, что хотят.

— Нет, — тихо, почти беззвучно прошептал Мэлин, — нет. — И, уже громче, — я не хочу так! Я готов. Вы хотели, чтобы я стал магом Дейкар? Я стану.

Сразу полегчало. Не нужно ничего решать. Он просто будет делать то, что ему скажут. Дейкар, не Дейкар… какая в сущности разница? Лишь бы избавиться от мучительной необходимости выбирать. Стать послушным куском глины в умелых руках скульптора, пусть даже резец отсечет живую плоть. Мэлин не боялся боли — по сравнению с тем, что он пережил, любая пытка покажется комариным укусом.