Саймон Грин - Охотник за смертью: Восстание

— Что случилось, милый? — спросила Лили Вольф, появляясь в дверях.

Мишель быстро обернулся. На пороге в живописной позе стояла Лили, не слишком счастливая супруга Дэниэла Вольфа. Она выставила вперед ножку, выпятила грудь и откинула голову немного назад, чтобы он мог видеть все шесть футов и шесть дюймов ее стройного тела, начиная от потрясающих ножек и кончая соблазнительным ртом. Сегодня Лили надела один из своих «языческих» нарядов — несколько ярдов развевающихся пепельных шелков. В этом наряде она выглядела бледной, еще более высокой и очень интересной. Обычный свой серебристый парик Лили сменила на копну рыжих кудряшек, которые совершенно ей не шли. По-видимому, таким образом она представляла себе цыганку. Но даже дурацкий парик не мог испортить Лили. Она была красавицей. Мишель невольно улыбнулся. Каждый раз, когда он видел Лили, он заново влюблялся в нее. Эффект был такой, будто в груди взорвалась граната. У каждого человека есть своя половинка — истинная любовь, при встрече с которой жизнь становится светлее, а кости превращаются в воду, и — Боже, помоги ему! — Лили была для него такой любовью. Мишель потянулся за полотенцем и вытер пот со лба.

— Как ты сюда попала, Лили? — спросил он наконец, безуспешно пытаясь прикинуться равнодушным. — Не думал, что ты знаешь о существовании этого места. И потом, я же тебе говорил — не называй меня «милый» при людях. Это опасно.

Лили пожала плечами:

— Меня интересует только один вид спорта. Все остальное — это зряшная трата сил и доброго пота. И безопасность меня тоже мало привлекает. Ну, поцелуешь ты меня наконец?

Мишель перекинул полотенце через плечо и неторопливо направился к двери. Как только он заключит Лили в объятия, все это кажущееся хладнокровие полетит ко всем чертям. Но сейчас ему важнее всего было сохранить лицо. Чтобы поцеловать Лили, ему пришлось закинуть голову. Мишель был на добрых шесть дюймов ниже своей возлюбленной, но это его нисколько не волновало. Когда он прижимал Лили к себе — длинный экзотический цветок с запахом пьянящих духов, — он просто забывал обо всем на свете.

Лили всегда говорила, что они созданы друг для друга. Рядом со смуглым темноволосым Мишелем ее белая кожа казалась еще светлее. Они дополняли друг друга, как две стороны одной монеты, они были предназначены друг другу, и никакая на свете сила не могла их разлучить… Лили всегда говорила что-нибудь в этом духе — правда, обычно Мишель ее не слушал. Ему хватало одного ее присутствия. Он принадлежал Лили душой и телом, хотя и знал, что умрет из-за нее, если кто-нибудь увидит их вместе…

Ему наконец удалось немного отодвинуться от своей возлюбленной, хотя отпускать ее совсем он не стал.

— Возможно, в этом здании меньше скрытых камер, чем мы привыкли, но это не значит, что никто на нас не смотрит, — выдохнул он. — А твоя машинка для отключения жучков может не сработать. Да, Дэниэл и Стефания действительно по уши заняты делами фабрики и потому ненадолго спустили нас с короткого поводка, но это еще не повод терять всякую осторожность. Если Вольфам представят доказательства нашей неверности, они просто вынуждены будут казнить нас, чтобы не стать посмешищем в глазах окружающих. Хуже того, они могут выгнать нас из клана. Я люблю тебя, Лили, но нищим ради тебя не стану.

— Вечно ты нервничаешь. — Лили тихонько рассмеялась, глядя на него из-под ресниц.

— Зато ты вообще не волнуешься! — Мишель нашел в себе силы выдержать ее взгляд. — Мы с тобой попали в эту богом забытую дыру только потому, что наши супруги нам не доверяют и боятся оставить нас одних. Пока что они не располагают никакими фактами. Все, что у них есть, — это всего лишь подозрения. А они слишком горды, чтобы верить слухам, не подкрепленным доказательствами. Так давай не будем делать глупостей и снабжать их этими самыми доказательствами! Мы должны быть очень осторожны, Лили. Нам есть что терять.

— Каким же ты становишься занудой, когда говоришь разумно, — сказала Лили. Она по-детски надула губки и вывернулась из его объятий. — Почаще прислушивайся к древним голосам внутри себя, к темному биению своих примитивных чувств. Цивилизация — это только одежда нашего духа, но всегда можно избрать иной путь… Но на этот раз я с тобой согласна. Я пришла поговорить.

Мишель сложил руки на своей могучей груди:

— Так говори. Я слушаю тебя, дорогая.

Лили одарила его сияющей улыбкой, а потом внезапно перестала прикидываться маленькой девочкой.

— Дэниэл и Стефания из кожи вон лезут, чтобы с фабрикой все было хорошо. Если что-нибудь здесь пойдет не так, им станет совсем не до нас. То есть мы с тобой заинтересованы в их провале. Уверена, что тебе эта идея понравилась. А теперь слушай дальше. Если Дэниэл и Стефания умрут на этой планете, мы с тобой унаследуем их имущество и положение в семье. Вспомни, что милая Констанция всегда плевать на все хотела, а душка Валентин невменяем и вообще не жилец — с такими-то дозами наркотиков! — так что если мы правильно разыграем свои карты, то сможем в конце концов получить все.

— Мы сможем в конце концов получить место на кладбище! — взорвался Мишель. — Убить их, говоришь? Да ты, наверное, спятила. Опять думала, да? Каждый раз, когда ты это делаешь, у меня волосы дыбом встают! Наше положение и так весьма ненадежно. Одно дело — какая-нибудь неприятность на фабрике, и совсем другое — гибель Дэниэла и Стефании. Что бы с ними ни случилось, первым делом арестуют нас с тобой. Именно потому, что нам так выгодна их смерть. А лгать экстрасенсу ты не сможешь.

— Все это верно, но ведь можно подстроить так, чтобы подумали на кого-то другого, — спокойно сказала Лили. — На кого-то, кто ненавидит их больше, чем мы с тобой. Например, на местных террористов.

— Ясно, — сказал Мишель. — Боюсь, я скоро пожалею об этом разговоре, но все равно, продолжай.

Лили отвернулась и уставилась куда-то вдаль.

— Ты никогда не верил, что я ведьма, Мишель, но с тех пор, как мы сюда приехали, мой талант стал намного сильнее. Я чувствую что-то, слышу в вое ветра, вижу в снежных вихрях… Это жуткая планета, Мишель, и здесь творятся жуткие вещи. Они притягивают меня, призывают к себе. Я стала более сильной, более собранной и дерзкой. Ты удивишься, когда узнаешь, на что я осмелилась, любимый.

Мишель кивнул, но промолчал. Он давно подозревал, что у Лили есть зачатки таланта экстрасенса, но о таких вещах в среде аристократии говорить не принято. Экстрасенсы — это собственность. И только. Вероятнее всего, вынужденное воздержание в сочетании с неприрученной природой странной планеты как-то воздействовало на талант Лили. В последнее время она действительно сделалась более дерзкой и нетерпеливой.