Вера Камша - Ветер и вечность. Том 1. Предвещает погоню [litres]

– Я очень на это надеюсь. Как вы понимаете, я не мог дожидаться ответа, все развивалось слишком стремительно, хотя изначально зима предполагалась относительно спокойной.

– Пожалуй, – усмехнулся растормошивший зиму Проэмперадор. – Что вы можете сказать про графа Укбана? Находясь при Сабве, а следовательно, при Зале, вы должны были его встречать.

– Да, разумеется. Этот господин довольно настойчиво оспаривал первенство у Сабве и Фраки. Не представляю, где он сейчас.

– Здесь, и вы с ним увидитесь. Сожалею, но к Дораку я вас отпустить не могу, вы слишком ценный свидетель. По крайней мере, я на это надеюсь.

– Разумеется, я дам все необходимые показания.

– Я не слишком четко выразился, – мерзавца следует напугать, причем якобы случайно, – я надеюсь, что вы не окажетесь среди обвиняемых. Как и когда вы расстались с Сабве и где он сейчас?

– Господин маршал, я прошу вас сообщить графу Дораку об этом… о нашей встрече.

– Это не является делом первостепенной важности, к тому же мы на марше. Кстати, почему вы, направляясь к Дораку, забрали так далеко на север?

Ответ порадовал необычайно. В том смысле, что, отправив к Вальдесу подкрепление, Ли обогнал заразу-судьбу самое малое на неделю.

Служба, пусть и похожая на отпуск, остается службой. «Фульгаты» честно проверяли идиллически-мирные окрестности, а капитан Савиньяк столь же честно проверял подчиненных. Сие уставное благолепие по большей части оборачивалось либо совместным ржаньем, либо обсуждением грядущего похода в Бирюзовые Земли, за которым опять-таки следовало ржанье. Так было и сегодня, пока вошедший в научный раж Кроунер между делом не договорился до вещи столь верной, что Арно сперва присвистнул, а затем погнал Кана к ехавшему перед материнской каретой Придду.

– Господин бригадир! – Хорошая вещь молодцеватость, любую неловкость прикроет. – Капрал Кроунер считает, что после войны непременно нужно ехать в Бирюзовые Земли описывать тамошних тварей.

– Интересная мысль, – согласился Спрут, – но, боюсь, несколько преждевременная.

– Вовсе нет! После войны придется скаредничать, даже если мы доберемся до золота Манлия, а морская экспедиция штука не из дешевых. Чтоб на нее разорились, королю должно очень захотеться, а захочется ему, если рядом будет подходящая компания. Ты обещал Карлу книжки с жуками, но лучше бы их привезли твои братцы. В союзе с Эдитами они все преграды снесут.

– Я уже думал об этом, – Придд легонько шевельнул поводом, и Соберано прибавил ходу, оставив карету позади. – О том, что делать с Васспардом и братьями. Хорошо, что ты о них заговорил, я не привык откровенничать, особенно когда боюсь.

– Боишься? – оторопел виконт. – Ну и шутки у тебя.

– Я не шучу, Арно, – Валентин привстал в стременах, словно желая что-то рассмотреть, но вдоль дороги тянулись лишь заснеженные рощи. – Я в самом деле боюсь Васспарда и себя, вернее, себя в Васспарде. Мне очень не хочется туда ехать. Ты не представляешь, как я благодарен тебе и особенно твоей матери за то, что я сейчас не один.

– Нас-то чего благодарить, мы же не из-за тебя едем, а из-за Манлия. Ты про Васспард заговорил, когда письмо про клад получил, а если бы нет? Сжал бы зубы и отправился в одиночку?

– Скорее всего.

– Ну и дурак.

– Не спорю. К сожалению, я все еще очень многого не могу, в частности – просить о помощи в том, не знаю в чем. Пойми меня правильно, ты, скорее всего, ничего особенного в Васспарде не заметишь, потому что ничего особенного там нет.

– Капуль-Гизайль тебе бы не поверил.

– По-своему он был бы прав, – Валентин отвлекся от рощи и теперь смотрел вперед. – У нас осталось семь Умбератто.

– Да хоть восемь! Слушай, попробуй говорить, как человек. Что в Васспарде не так?

– Сейчас уже ничего, мы начали во всех смыслах новый Круг. Арно, я много раз слышал, как ты вспоминал Сэ и Савиньяк. И один, и вместе с матерью и герцогом Алва.

– Мы и с братцами можем повспоминать… Леворукий, я же тебя к нам до сих пор не пригласил! Давай осенью съездим?

– С большим удовольствием, но я пытаюсь сказать о другом. У меня, как я теперь отчетливо вижу, никогда не было дома, мало того, дома не было у всей нашей семьи. Только видимость, морок с дворцом и прудами. Сейчас он перешел ко мне, с ним нужно что-то делать, а я не хочу его даже видеть. Скажи что-нибудь про клячу.

– Ты же знаешь, она несусветная.

Валентин знал и не ответил, а мориски, нет бы начать дурить и набиваться на ссору, упорно шагали голова в голову по пустой – не считать же ушедших вперед «фульгатов» – дороге. Хоть бы солнце выглянуло или ворона пролетела! Серятину Арно и так недолюбливал, а уж под такие разговорчики…

– Неужели все так плохо? – Арно вынудил Кана идти почти вплотную к Соберано. – Я сперва подумал, ты про выходцев вспомнил.

– Я про них не забывал.

– Тогда мальчишек точно надо забирать!

– Ты прав. С братьями я повел себя скверно, но мне до такой степени не хотелось вспоминать прошлое, что я гнал от себя саму мысль о Васспарде. А они там сидели, как… совята.

– Может, расскажешь про них? – Домой Валентину не хочется, это и шипогрудому усачу ясно, но он не отступится, да и чем раньше сбросишь с шеи камень, тем лучше. – Как хоть с ними себя вести?

– Мы почти друг друга не знаем. С Ирэной я хотя бы говорил, а младшие… Нас слишком хорошо воспитывали.

– Ты об этом все время твердишь, только Карлу с Октавией вряд ли сейчас лучше.

– Вынужден согласиться.

– Значит, находим клад, забираем мальчишек… Как их зовут, кстати?

– Клаус-Максимилиан и Питер-Иммануил.

– А если по-человечески?

– Отец до Лаик называл нас только полными именами.

– Кляча твоя несусветная, зачем?!

– Ты все-таки ее вспомнил, – слегка улыбнулся Придд. – Не знаю, почему отец был таким, но мать его любила до самой беды.

– До… убийства Юстиниана?

– Теперь мне кажется, что до самой смерти. А вот и Гирке… Это уже наши земли.

– Где? – с облегчением завертел головой Арно. Ну и разговорчик, хоть кусайся, но занозы Валентину пора выдернуть; взять дюжину «крови» подурней и выдернуть. Не сегодня, конечно.

– Посмотри направо, – как ни в чем не бывало объяснил Придд. – Сейчас всё заровняло снегом, но на самом деле там плес. Видишь колокольню? Это Максимилиановская придорожная церковь.

– Вижу. – Острая высокая крыша, чуть ли не в треть общей высоты. Кажется, так строили перед Двадцатилетней. – Какая серая.

– Только в ненастье. Церковь, как и дворец в Васспарде, сложена из местного известняка, в солнечную погоду они кажутся золотистыми.

Пугала, караулящие присыпанные снежком пустые огороды, идущим по тракту отрядом не интересовались, торчали себе, растопырив руки-палки, и глядели в закат. Если вдуматься, очень аллегорично…