Валерия Воронцова - Клятва ворона [litres]

– Проводить тебя до дома?

– Не надо, – пробормотала я, крепко зажмурившись. – У меня через час неподалеку что-то вроде свидания.

Спина Яблонева напряглась под пальцами, когда мы оба перестали дышать. Острый момент понимания, за который разбились мои иллюзии и его надежда на «как раньше», прошел, время снова возобновило ход. Как раньше ничего не будет, я только что сознательно сожгла последнюю возможность.

Отстранившись, ведьмак поднялся на ноги, оправил куртку, закинул за спину рюкзак и посмотрел на меня. Серые глаза были непроницаемы, не давая ни единой подсказки к мыслям практикующего. Хорошо, потому что знать их я не хотела.

– Мы с Кельтом будем тебя ждать. В любое время дня и ночи.

Дождавшись кивка, Влад отвернулся и быстрым шагом-полетом пошел прочь. Мой взгляд, словно примагниченный, не смог оторваться от его спины. До тех пор, пока ведьмак не исчез за поворотом, ни разу не оглянувшись. На мгновение небо и земля слились в одно, но это все из-за ветра. Ветра перемен.

Час моей жизни после того, как Влад скрылся за поворотом, можно было назвать механическим. Все, на что я оказалась способна, – продолжать сидеть на этой многострадальной и многое претерпевшей лавке, вытянув ноги и сложив руки на животе. Подняться и пойти прочь, взяться за телефон – все это казалось слишком трудновыполнимой задачей для выжатой и высушенной на солнце губки, которой я себе виделась.

Драка с Павлом, Ирка, ПрахМир, разговор с Владом… Как будто посетила трагикомедию, где первое действие отдавалось Павлу со всеми его претензиями, а второе – Владу и его истории. Вроде бы после подобного принято подводить какой-то итог, критиковать произведение или хвалить, и я так бы и поступила, будь это чьим-то творческим вымыслом. На жизнь рецензию не напишешь, критиковать бесполезно, да и хвалить опасно.

Поэтому, удержав собрание своих тараканов от дебатов о хорошем и плохом, правильном и неправильном, нужном и ненужном, я постаралась сосредоточиться на ближайшем. Во-первых, я все еще фамильяр Яблонева и собираюсь им оставаться. Пропустим огромное поле сомнений, трудностей и эмоциональных трясин, которое мне предстоит пересечь. Буду решать проблемы связи по мере их поступления. Во-вторых, я окажу Ирке и Лешке максимальную поддержку, что бы там ни задумал Павел, Алена и, возможно, Марина, чье лицо я надеюсь не увидеть перед собой никогда, ради блага своего «во-первых». На фоне этих пунктов встреча с Дэном не казалась чем-то серьезным, и все же мне нужно было принять решение, что-то конкретное, односложное… Только боги знали, как я ненавижу подобные ситуации.

Тяжело вздохнув, я все же достала телефон и первым делом ответила на эсэмэску Ругаловой, сообщающей, что Катя и Миша смогли ей помочь и Леша заберет ее от них в седьмом часу. Зайдя в список контактов, я позвонила маме и предупредила, что домой вернусь не раньше восьми, решив погулять с друзьями в парке.

Технически – никакой лжи. Практически – слишком много недоговорок. Вот она, вся суть мира практикующих, этого темного леса с его узкими тропинками и непомерно густыми зарослями.

К тому моменту как я неспешно подошла к памятнику Толстому у сквера, Дэн уже меня ждал. Не один, а с букетом маленьких разноцветных тюльпанов. Стоило только их заметить, как на сердце стало еще тяжелее. Словно кто-то добавил ему еще одну дополнительную гирю вдобавок к уже имеющимся.

– Привет, – улыбнулся Хворостухин. – Как ты уже догадалась, это тебе.

Он протянул букет, и я осторожно его приняла, промямлив что-то невразумительное, скрывшееся за поспешно натянутой улыбкой.

– Только не говори мне, что у тебя на них аллергия, – нахмурился Денис, подтверждая, что актриса из меня никудышная.

– Нет, мне очень приятно, букет прекрасен, просто я… устала, – остановилась я на самой нормальной версии.

– От меня?

– От этого дня, – закатила я глаза, улыбнувшись куда более искренне.

– Я тут планировал съесть пиццу с хрустящей корочкой и четырьмя сортами мяса и решил, что без тебя не справлюсь, – подмигнул парень. – Поможешь мне выполнить эту нелегкую задачу?

– Как можно тебя бросить на пороге такого свершения, – протянула я, поворачиваясь по направлению ближайшей пиццерии, находившейся остановкой ниже.

Заняв угловой столик у окна, мы сделали заказ, принесенный нам слишком быстро, чтобы успеть помешать серьезному разговору. Очередному серьезному разговору за этот день с моим участием. Вовремя вспомнив, что приличные девочки едят руками только дома, когда никто не видит, а в общественных местах используют столовые приборы, я потянулась за пластиковым ножом, попутно кивая Дэну, рассказывающему что-то о своей последней паре. Я не особо вслушивалась в слова, ориентируясь по улыбкам и интонациям парня, будто и правда была больше собакой, нежели человеком.

Ароматы плавящегося сыра, копченого мяса и свежеиспеченного теста отчего-то в этот раз не вызывали даже голодной слюны. Возможно, впервые за мою жизнь длительное пребывание в парке не помогло нагулять аппетит. На третьем кусочке живот закрутило, и виной тому были не испорченные продукты. Та самая секунда, когда я поняла, что история Дэна, словесная разминка, закончилась, а значит, вот-вот прозвучит наиболее нежелательный вопрос.

– Так… мы можем вернуться к обсуждению твоего жестокого и коварного «но»? – подмигнул Хворостухин.

Я тяжело вздохнула. Маленькая вечность, прошедшая с нашего утреннего разговора, успела сделать мое «но» еще тверже и наградить его несколькими слоями брони. Ядовитой и жалящей. Я не хотела повторять ошибку Влада, допущенную им со мной, и давать ложную надежду человеку, испытывающему ко мне очевидную симпатию.

– Я… – идиотская пауза превратилась в драматическую, когда, не выдержав заинтересованного взгляда Дэна, я уставилась в тарелку.

– Ладно, я понял, – кивнул Хворостухин. – Что во мне для тебя не так?

Я честно попыталась придумать хоть что-то. Может, от этого стало бы легче, но на ум ничего не шло. Ни вредных привычек, ни придирок по внешности или характеру, даже банального обвинения в неряшливости. От Хворостухина свежо пахло шампунем, чем-то хвойным, чистые русые волосы не были испачканы гелем, а ногти на руках не хвастали грязью или желтизной. Простые джинсы и рубашка с ветровкой не мозолили глаза пятнами, потертостями, тем более дырками, хотя всему комплекту точно не первый год.

– Дело не в тебе, – выдавила я, чувствуя себя глупой героиней дамского романа, на страницах которого обязательно обнаружился бы такой штамп. Тем не менее истертость и потасканность фразы не отменяла ее правдивости. Дело по-настоящему было во мне, в этом дне, в последних двух с небольшим месяцах до него.