Валерия Воронцова - Клятва ворона [litres]

– Куда мы едем? – все же рискнула я нарушить неуютное колючее молчание.

– В лес под Хомяково. Двадцать минут от Тулы на машине, – ответил Максим Николаевич.

Ответ ничего не дал, я все равно не представляла, где это находится и как туда добраться. Лучше сосредоточиться на том, что действительно важно. Покосившись на Влада, я обнаружила своего практикующего с закрытыми глазами, вертящего в одной руке какой-то камень из его внушительной коллекции. Вторая лежала между нами, поверх его рабочего рюкзака, ладонью вверх.

Сообразив, что он настраивается на предстоящую работу, я вложила свою руку в его, переплетая наши пальцы. Легкое приветственное пожатие подсказало, что я все поняла верно и внимательно слушала его лекции о нашей связи. Стандартная процедура перед активным использованием способностей.

Как говорил Влад, физический контакт с фамильяром придает сил, успокаивает и помогает сконцентрироваться на задаче и собственных ментальных возможностях, откинув все лишнее. Для себя я расшифровывала это как медитацию на двоих, потому как получала от нашего касания все то же, что и Яблонев. Иногда даже больше, ведь, в отличие от меня, он всегда верил в свои силы и понимал их природу. Мне же каждый раз заново приходилось убеждаться в их существовании. Вернее, в том, что они есть конкретно у меня.

Скопировав позу, я также закрыла глаза. Может быть, Максиму Николаевичу и показалось это странным, но он ничего не сказал. Впрочем, если он прежде обращался к Владу, вряд ли что-то подобное его удивит.

Исчезли посторонние запахи и звуки, прежде раздражающие своей напористостью. Теперь все было сосредоточено на практикующем, словно вокруг пустота и он – единственное, что в ней есть. Аромат древесной стружки, табачного дыма и плавящегося воска. Ровное размеренное дыхание, задающее темп моему. Чуть загрубевшая, медленно согревающаяся под пальцами кожа с парой царапин и мозолей. Темнота перед глазами ожила знакомыми образами, и в нашем едином ритме растаяли моя тревога и его напряжение.

Сегодня моей сущности было солнечно и по-весеннему хорошо. Сельская дорога, упирающаяся в горизонт, не мокла под дождем, как на прошлой неделе, когда в это состояние я погружалась с багажом маминого недовольства и раздраженностью из-за учебы. Лапы весело пружинили, поднимая пыль за спиной, ветерок приятно трепал макушку, окутывая цветочными ароматами с сочно-зеленых полей, тянущихся по обеим сторонам.

Дог была довольна, ее буквально распирало от радости, что просматривалось в каждой детали, от хорошей погоды до легкого бега. Помня объяснение Яблонева о том, что природное и звериное проявления сущности не бывают постоянными во всем и напрямую зависят от настроения и физического состояния, я быстро поняла, откуда растут ноги у этой идиллии. Прямо из-под лестницы подъезда двухэтажного дома, где сегодня хищник во мне получил то, чего давно хотел, и даже то, о чем только мечтал.

Так же плавно, как опускается ночь, справа появился мрачный лес, оставив от поля лишь цветочную дорожку. Высокие ветвистые сосны упирались в темнеющее небо макушками-пиками, мелкие кустарники и ели загораживали тропинки, а там, где не справлялись они, за дело брался влажный серый туман, клубясь над толстыми корнями и по границе леса, но не покидая его пределов. Повеяло холодом, осенней листвой и сыростью.

Очевидно, настроение Влада полностью отличалось от моего, что внешне он прекрасно прятал. Я не успела проанализировать это как следует, лес озарился светом изнутри, как будто в самой его чаще только что взошла луна. Из пугающей темнота превратилась в таинственную, каждая ветвь, колючка и лист в одеяле тумана просматривались насквозь. Поистине, завораживающее зрелище, на мгновение показалось, что нет ничего прекраснее и загадочнее этого леса, если бы не единственный его обитатель и властитель. Огромный иссиня-черный ворон летел ко мне, раскинув крылья и будто купая их в лунном свете, бьющем ему в спину. Из янтарных вороньих глаз смотрела луна: вечная, всезнающая, все подчиняющая и особо покровительствующая мне.

Рванув навстречу одним прыжком, я приземлилась на мягкую траву, и ворон хрипло каркнул, позабавленный моей торопливостью. Крыло скользнуло по макушке, он полетел вперед, на границе между своей ночью и моим днем, и я бросилась следом, переполняемая восторгом и силой, впитавшейся в шкуру от одного его касания. Кажется, я могу так пару вечностей подряд. Просто бежать параллельно ему, изредка нарочно подставляя голову под черное крыло и на каждое «кар» выдавая собственное веселое «р-ряв».

Уверена, мы открыли глаза, возвращаясь в реальность из мира сущностей, в одну и ту же секунду. Максим Николаевич только что остановил машину на обочине дороги, по соседству с двумя полицейскими «уазиками». Похоже, прежде чем обратиться к Владу, он привлек к поиску ребенка своих коллег.

Несколько мужчин в форме курили за чьей-то «Маздой», пара разномастно одетых женщин пробежали через дорогу в березовый подлесок. Отовсюду на разный лад и голоса доносились крики: «Сережа!», «Сергей!», «Сереженька!». Не знаю, так ли слышалось всем остальным, но мне с моим слухом казалось, что я на первой репетиции какого-нибудь школьного концерта, когда никто не знает ни как и что петь, ни где стоять, ни в какой очередности его выступление. Суета, хаос и паника.

– Готовы? – обернулся к нам мужчина.

– Как пионеры, – мрачно подтвердил Влад. – Мальчик ваш крестник, верно?

– Да. Ты уже что-нибудь уви…

– Нет, мне нужно быть там, откуда он пропал, чтобы что-то увидеть. По возможности сделайте так, чтобы нам никто не мешал. Если я говорю, что в лес пойдем только мы с Агатой, это значит, что в лес идем только мы с Агатой. Если я говорю, чтобы все отошли вправо, влево или вовсе вышли на дорогу, значит, все отходят, куда я сказал. И возвращайте остальных туда, где они гуляли, не стоит разбредаться по лесу и усложнять нам работу. Не нашли за два часа поисков, значит, он не просто заблудился.

Тон Влада был исполнен той особой бескомпромиссной жесткости, против которой я бы не поставила. Так он разговаривал с отчаявшимися клиентами, готовыми на все, но не представляющими, что это «все» включает в себя. Строго, предупреждающе и даже отчасти резко и грубо. Один раз указав ему на это, в ответ я получила пятиминутную лекцию о том, что лучше один раз обжечь, чем тысячу раз просюсюкать об опасности пламени.

– Понял, – кивнул Максим Николаевич. – Тогда идем.

Я щелкнула ручкой дверцы, первой покидая его «Ауди», чтобы раньше Влада столкнуться с лесом. Как говорила Миркова, задача практикующих – помочь человеку, цель фамильяра – защитить и помочь практикующему. Как бы мне ни хотелось броситься на поиски ребенка, на первом месте стояла безопасность Влада.