Валерия Воронцова - Клятва ворона [litres]

Не спеша прошагала по тропинке и, не обращая внимания на любопытствующие взгляды полицейских, уставилась в стену леса перед собой. Для листвы еще было рановато, но пласты нерастаявшего снега, белеющие то там, то тут, удивляли. Черные стволы деревьев, голые ветви, вязкий грязный кисель из лежалой листвы, снега и земли.

Незаметно высунув кончик языка, пользуясь приемом из арсенала Кельта, я попробовала воздух на вкус. Холодный, с какой-то тяжестью и горькой ноткой, прослеживающейся сквозь табачный дым, алкоголь, бензин и запах жареного мяса. Словно эта горечь была основой, на которую ложились остальные запахи.

Неприветливый. Слово полностью отражало мое первое впечатление о лесе, и ему следовало верить, потому как интуиция фамильяров не дает осечек. По крайней мере, меня так учили.

Максим Николаевич прошел мимо, разговаривая по телефону, прося собеседника (наверняка отца ребенка) развернуть всех на исходную точку. Пристроившись рядом с Владом, я покосилась на ведьмака. Хмурясь, он сосредоточенно посматривал по сторонам, потирая кольцо на большом пальце.

– Что такое? – шепотом спросила я.

– Слишком много людей. Фонят, – пробормотал парень.

– Что мне сейчас делать?

– Пока просто будь рядом. Ты что-нибудь почувствовала?

– Мне… – я запнулась, думая, как лучше сказать, – мне кажется, мы не нравимся этому лесу.

– Тебе не кажется. Ему не нравится все, что ему не принадлежит, – тихо ответил Яблонев.

Мы вышли на небольшую поляну, где можно было увидеть все составляющие классического выезда компании на природу. Мангал, складные стулья, бревна, застеленные пледами, магнитофон, заставленный закуской и выпивкой стол – складная доска с клеенкой, большой полупустой таз с жареным мясом… И все брошенное, недоеденное, недопитое и, в общем-то, забытое.

Пройдясь взглядом по присутствующим, я мысленно их сосчитала. Шесть мужчин-гостей и восемь полицейских обступили Максима Николаевича. Пять женщин сгруппировались возле одной, сидевшей на пластиковом стуле и плачущей навзрыд. Трое из них прижимали к себе перепуганных детей, двух девочек и еще одного мальчика.

Перешептывания, недоверчивые взгляды на нас с Владом, громкие всхлипы, причитания… Понятно, что значит «фонят». Слишком много сильных негативных эмоций засоряют пространство и мешают Яблоневу уловить единственно важное. Из шепота недовольство быстро переросло в басовитый крик коренастого краснощекого мужчины в черных резиновых сапогах и куртке, похожей на часть экипировки солдат.

– Какого черта ты его привел сюда? У меня сын пропал! Нужно больше людей и собак для прочесывания местности, а не шарлатан, твою мать!

– Дим, дыши носом. Он не шарлатан, дай парню попробовать найти Сережку.

– Дима, хватит! – крикнула женщина. – Мы и так уже все прочесали! Он бы даже так далеко зайти не смог, где мы были! Если Макс ему верит, значит, пусть попробует, хуже не будет!

– По-твоему, какой-то чернокнижник сможет его найти? Не болтай ерунду, совсем от страха одурела! Следить за ребенком нужно было, а не с подружками фотографироваться!

Влад кашлянул, каким-то образом попав точно в паузу, пронизанную ожиданием бурного скандала. Все снова посмотрели на нас, и дог во мне вздыбил шерсть, угрожающе скалясь. За исключением Максима Николаевича и пары полицейских, моего практикующего окатывали скепсисом, подозрением и чуть ли не обвиняли в том, что он вообще здесь лишний.

Словно не замечая реакции окружающих, Яблонев спокойно стянул с плеча рюкзак, присел на корточки и принялся в нем рыться, поочередно протягивая мне пучок какой-то травы, три тонкие зеленые свечки, спички и круглое зеркало в резной серебристой рамке на такой же ручке.

– Какого хрена он делает? Я не давал своего разрешения на этот цирк! – снова вскинулся отец ребенка.

Единственный, кто здесь устраивал цирк, так это он сам. Сын пропал, самое время принять любую помощь, но нет, главное показать всем вокруг, какой он крутой и не верит во все сверхъестественное! Идиот. Видя, как знакомо потемнели глаза ведьмака при взгляде на Дмитрия, я подобралась, готовая следовать любому плану Яблонева. Даже если он состоял в том, чтобы отправить разъяренного скептика в нокаут.

– Не вижу смысла тратить время на споры, когда мне и так очевидно, чем все закончится, – тихо проговорил практикующий. – Я передам вам слова вашей покойной матери, прямо сейчас стоящей справа от вас. Вы побледнеете, начнете отрицать, после вспомните, что именно так она и говорила, поймете, что я не мог этого знать раньше, перекреститесь и будете надеяться, что в мои навыки входит не только общение с миром мертвых.

– И что же говорит моя покойная мать, якобы стоящая справа? – Дмитрий демонстративно посмотрел направо и помотал в воздухе рукой. Похоже, алкоголь не до конца отпустил его со своего крючка.

– «Не студи гланды криком и завязывай хлестать, не то закончишь, как Сашка».

Никогда не видела, чтобы человек так быстро бледнел. Вся агрессивная самоуверенность слетела, как шелуха. Мужчина отступил на шаг, приоткрыв рот, вокруг зашептались и забормотали что-то о том, что Сашка – двоюродный брат Димы, умерший молодым от перепоя.

– Помогите нам, пожалуйста, – то ли простонала, то ли прорыдала Светлана, жена Дмитрия, скрыв лицо в ладонях.

– Тихо, – гаркнул Максим Николаевич на остальных друзей пары, принявшихся обсуждать послание.

Кивнув ему, Влад зажег свечи, удивительным образом не загасшие на открытом воздухе, и от них поджег пучок травы, опуская его нам под ноги. Сладковато-горький запах дыма, несомненно, станет еще одним вопросом от мамы, когда она учует его на моей одежде. Сложно упустить такое, но о своем очередном вранье подумаю позже.

Яблонев выставил ладонь к лесу по левую сторону от нас и закрыл глаза. Не задумываясь, я шагнула вперед, загораживая его от давящих надеждой, любопытством и испугом взглядов присутствующих. Став препятствием для них, я пошла дальше, представляя себя стеной между ведьмаком и всем остальным. Высокой, толстой, неприступной и скользкой, чтобы уцепиться за что-то и перелезть не было ни единой возможности. Влад стал ощущаться спокойнее, значит, у меня получилось избавить его от необходимости закрываться и тратить силы еще и на это.

Пламя свечей в его руке затрещало, резко став выше. Достаточно повертевшись на приемах Влада, я знала, что ничего хорошего в этом нет и причина вовсе не в погодных условиях. Сережа точно пропал по сверхъестественной причине, и тут что-то есть. Наверняка столь же враждебное, как и сам лес. Если не он сам – Яблонев неспроста часто рассуждал о местности как о живом организме со своими привычками, задачами и ценностями.