Александр Якубович - Одиночество жреца. Том II

— Дело под контролем графа де Шонц-Вилена? — спросил король.

— Под моим, мой король. Граф участвует в том числе.

— Он разделяет ваши планы, барон?

— Отчасти, ваше величество.

Звучало все это очень и очень паршиво. Если сейчас Кай бросит «дождитесь моих распоряжений», то вся операция покатится к чертям.

— Это последствия выгодного мероприятия, которое мы обсуждали с вами на неделе, Ваше Величество, — добавил я, видя непонимание Кая. — Прямо сейчас граф де Шонц-Вилен готовит людей для выполнения задания во благо престола и вашей невесты, Ваше Величество.

Последнее я сказал с некоторым нажимом. Единственный вопрос, который я мог решать с помощью канцелярии в интересах Сании — проблема похабных слухов, гуляющих сейчас по Пите.

— Хорошо. Думаю, мой руководитель канцелярии знает, что делать. Потом доложите, — будто с ленцой, бросил Кай и махнул рукой, мол, скройся.

Последний жест еще больше удивил Санию, я же, крутанувшись на пятках, устремился обратно к нашим лошадям. Необходимость ловить короля за городом отняла у нас почти час. Сейчас дело, все остальное — после.

Погром гильдии — а это был именно погром — прошел быстро, бескровно и крайне эффективно. Мы смогли арестовать пяток купцов, всех старших секретарей, главу гильдии и его заместителя — сейчас, перед самой свадьбой, все они стянулись в Пите, чтобы засветиться при дворе. После того, как гремящие доспехом и мечами гвардейцы выволокли людей на улицу и под взглядами зевак, взяв под стражу, посадили на телеги и повезли в цитадель, за работу принялись клерки Армана.

Я настоял на том, чтобы всю документацию просматривали только мельком — а по сути, грузили по мешкам и деревянным ящикам и везли из города в саму канцелярию. Очень опасался, что если мы оставим хоть что-то, ночью «доброжелатели» пустят красного петуха.

— Эй! Да это же сам Огненный барон! — послышался звонкий голосок из толпы.

— Видать, измельчал Копченый! К принцессе ходу больше нет, рожа страшная, так на купеческих дочерей перешел!

По толпе горожан, что стояли по другую сторону улицы, чтобы не попасться под горячую руку какого-нибудь гвардейца, прокатилась волна смеха.

— Ой не знаю! Купеческие девки бойкие! Там крепко держать надо, а как держать, если одной руки-то нет?! Да еще и правой!

— Так у него в помощниках целый ублюдок есть, он же здоровый, как медведь! Бастард, значит, держит, пока барон пыхтит, потом меняются…

По толпе пошла еще одна волна рогота, но я старался абстрагироваться от этого текста. Хотя четко чувствовал, что диалог сознательно ведут двое. Вон те, паренек лет шестнадцати и громила, у которого борода лопатой и взгляд опытного душегуба.

—Эй, парни, — кликнул я троих гвардейцев, — в толпе. Двое. Пацан, лет четырнадцать-шестнадцать, и вон бородач, морда, как лопатой ударили, не обознаетесь. Поносят короля и его невесту. Возьмите пару стражей, все равно стоят, в заднице ковыряют. Взять и погрузить. Только не бейте сильно, чтобы целые были.

Гвардейцы коротко кивнули, хотя такая работа была и не про них — все же, они тренировались шинковать людей тонкой соломкой, а не крутить руки, но в этом деле им поможет городская стража, которая уже успела подтянуться к гильдии по приказу Армана и сейчас стояла в некоем подобии оцепления.

Через минуту со стороны толпы зевак послышались крики и ругань. Пацан вывернулся и убежал, а вот бородача скрутили и погрузили на одну из телег, крепко связанного и с подбитым глазом. Все же, кто-то из бойцов не удержался и приголубил говорливого «прохожего» кулаком в латной перчатке. Ну, и поделом, отрабатывал бы свои деньги где-нибудь в другом месте.

Я на секунду остановился и посмотрел на дело своих рук и головы. В большей степени, конечно, головы, но все же. Массовые аресты, обыски, людей хватают по моему приказу… Так мы и до фашизма с Каем докатимся, но, так сказать, какие нравы, такие и методы. Ирдис не брал заказы на мою голову или головы других заметных фигур Клерии. Но скоро в гильдии воров прочухают, что их патрон угодил в застенки короля и на его место придет другой вор. Будет ли он настолько осмотрителен и щепетилен? Ой, не думаю. Так мне уже пора начинать оглядываться по сторонам в поисках болта, который должен влететь мне между лопаток или в грудь? Или у меня есть еще немного времени?

Под взглядами зевак мы наконец-то погрузили все документы, казну гильдии, кое-как заколотили выбитые ранее двери, после чего отправились в цитадель. Там меня ждал граф де Шонц-Вилен, который уже должен вовсю копаться в документах в поисках зацепок, мне же дорога — в камеры. На новые допросы.

Все это серьезно затянулось. Ко мне уже дважды прибегал посыльный от короля с вопросом, где же меня носит, но нужно было закончить с купцами. Прямо сейчас меня ждал последний «гость», после чего я смогу отправиться наверх, а потом секретным туннелем, ведущим прочь из цитадели — в новый дворец, где меня уже заждался король.

Хотелось смалодушничать и взять с собой Армана, но я видел мужчину около часа назад — «сверяли часы» и делились информацией. Граф был серый от усталости, но очень довольный. Его клерки нашли несколько липовых накладных и республиканских векселей на крупные суммы, которые просто «растворились» в воздухе, то есть были обналичены не пойми кем и не пойми для каких целей. Я же убедил мужа Вилы, что именно на эти деньги Республика активно распускала слухи по всему городу, пользуясь связями гильдии воров. Последний же мой «клиент», скорее всего, выведет меня на послов Бренна — больше отдавать приказы, сидя в столице, было некому. В принципе, это было бы и достаточно, чтобы пойти к Каю и выйти из его кабинета свободным человеком, но мне хотелось «дожать». Закончить начатое, чтобы завтра, к прибытию посольства, канцелярия смогла сделать официальное заявление о том, что служба Его Величества нашла заговорщиков, которые порочили честь короля и его невесты. О влиянии Бренна в этом вопросе можно публично и умолчать, но сам факт такого заявления прижмет послам хвосты, причем прижмет крепко.

Я зашел в камеру, уже привычным движением пододвинул табурет к закованному в кандалы мужчине и, не церемонясь, положил ему руку на голову. В любом случае, он из камеры отправится либо на галеры, либо в петлю — оскорбление Его Величества, да еще в подобном ключе, слишком серьезное преступление по меркам этого мира.

Сегодня в чертогах я пробыл дольше, чем, наверное, когда-либо раньше, так что чувствовал я себя, мягко говоря, не хорошо. Немного помогали горячие отвары из трав и какая-нибудь простая еда, но не слишком надолго. Мне уже давно надо было выйти наружу и вернуться к этому вопросу утром — после здорового и крепкого сна. Но я, видимо, на самом деле стал цепным псом престола: вцепился, как бульдог, и отказывался отпускать свою добычу, пока она еще дергается и дышит.