Григорий Шаргородский - Долг платежом красен [litres]

– Да просит тут за него один хороший человек.

– Такой весь из себя рыжий? – опять не промедлила с догадкой Шаталина. – Помню, бегал вокруг меня пару раз. Все ныл и упрашивал. Но держать рядом с собой бомбу замедленного действия я не буду даже ради такого милого мальчика.

– А ради противного старикашки? – сделал я еще одну попытку.

– Не стоит оно того, Никита, – серьезно ответила Анна, но затем добавила: – Хотя…. Слушай, ты же у нас ментат.

– Эмпат, – уточнил я.

– Без разницы. Покопайся у него в черепушке, и, если там вдруг завелась хоть чуточка мозгов, попробую что-то сделать. А то у нас пополнение совсем больное на голову. Возможно, известное зло будет получше, чем неизвестное.

– Сделаем, – оживился я, подмигнув Коту. И тут в голову пришла неожиданная мысль. – Слушай, насчет твоей тоски. Завтра я устраиваю небольшой семейный праздник. Пригласил одну известную тебе даму. Не хочешь присоединиться с очередным счастливчиком. Серьезно, будет весело.

– На Бесшабашке? – хохотнула Шаталина. – Даже не сомневаюсь. Ладно, уболтал, красноречивый. Подъеду часам к девяти.

– Вот и чудненько.

Кот смотрел на меня полными надежды глазами. То, что вроде все ладится, он уже догадался, но ждал вынесения окончательного вердикта.

– Привезешь своего друга завтра в обед на Бесшабашку. Улица Ветров, сорок. Я с ним поговорю, и, если ума у него хоть чуточку больше, чем дури, все будет хорошо.

– Спасибо вам, – полыхнул радостью парень.

– Пока рано. Посмотрим, как сложится разговор. Лучше давай выпьем за успех этой затеи, и беги уже к своим. Вижу же, что не терпится.

Мы чинно выпили и даже закусили. Кот вел себя так, словно никуда не спешит, но все равно убежал за свой столик, как только почувствовал, что это будет прилично. Оттуда опять прилетела волна уже общей радости. Похоже, судьба непутевого Петьки волновала не только нашего нового друга.

Следующий день начался довольно настораживающе. Позавчера я попросил чету корейцев подготовить праздничный обед с возможным переходом в ужин, но к тому, что началось с самого утра, оказался совершенно не готов.

Такое впечатление, что сегодня у нас должна пройти как минимум свадьба. По дому и двору бегало десятка три женщин. Выглянув в окно, я увидел и грузинок и кореянок. А вон вообще мелькнула мадам Горохова с дочкой и невесткой. В проеме открытых ворот крутился Корней, что-то мудривший с уличными тентами.

Похоже, народ решил воспользоваться случаем и устроить-таки громкое новоселье. Надеюсь, приглашенных дам такой бедлам не напугает. В принципе, за Шаталину можно не беспокоиться, а вот реакция Эльвиры под вопросом. Причем не только в отношении размаха празднества, но и по поводу присутствия адвокатессы.

О появлении Кота со своим бедовым другом мне доложили только после того, как парней приняли и накормили. Почему именно в таком порядке, стало понятно, когда я увидел сидящего за столом Петра Головко.

Да уж, парня действительно потрепало. Худой, дерганый, но в чистой, пусть и поношенной одежде.

Увидев меня, он с трудом проглотил кусок чего-то вкусного и встал. Кот повторил его движение.

– Сидите, – отмахнулся я, заняв стул с другой стороны стола. – Привет, парни.

– Здравствуйте, – хором отозвались гости.

Тетушка Пин по моей просьбе заварила чай, а я в это время прислушивался к реакциям Головко. В отличие от друга на нем не было вообще никаких защитных амулетов, поэтому читался он как открытая книга.

– Скажи мне, Петр Головко, что ты понял за год, проведенный вне дружины?

– Понял, что дурак, что накосячил по тупости и из пацанского гонора, – прямо глядя мне в глаза, заявил друг Кота, который в это время тихонько сидел сбоку и дышал через раз. – А еще я понял, что лучше отрублю себе руку, чем испоганю свой шанс.

Интересно. Пусть он немного и привирал, но именно в первой части. Его раскаяние не было таким глубоким, как хотел показать парень. А вот за третий шанс он будет держаться руками, ногами и зубами. В принципе, я все понял, но на всякий случай стоит добавить ему мотивации.

– Идем, Петя, пошепчемся, пока твой друг будет оценивать десерт от дядюшки Чхана.

Женька напрягся, но с места так и не двинулся.

Мы с Головко вышли во двор и отошли в уголок к пустому курятнику, чтобы не мешаться под ногами у суетящихся дам.

– Какой у тебя позывной? – спросил я у притихшего парня.

– Пистон.

– Ладно, слушай меня внимательно, Петя. Не буду говорить тебе, насколько важно в этот раз сделать все правильно. Если снова облажаешься, мне придется просто выслушивать подколки Шаталиной. Женька будет горевать, но рано или поздно успокоится. Что там случится с тобой дальше, мало кого волнует, и меня меньше всего. Но вот что важно. Не вздумай подставить Кота или втянуть его в какую-то бодягу. Таких людей, как он, один на тысячу, а может, и меньше. В общем, вздумаешь тонуть, делай это сам. А если нет, то я могу расстроиться и даже разозлиться.

Внезапно я с удивлением ощутил от парня вспышку ярости.

– Тогда ответная просьба, – окрысился он. – Если все выгорит и нужна будет услуга от дружинника, не трогайте Женьку. Идите ко мне, я сделаю все, даже если придется вернуться в то болото, из которого вы меня сейчас вытаскиваете.

Хмыкнув, я осмотрел парня с головы до ног, поражаясь не только злобному блеску в глазах, но и праведному гневу удивительной чистоты.

– Удивил, – с улыбкой кивнул я и хлопнул его по плечу. – Молодец. Пойдем, пока там еще остался десерт. Поверь, если мой друг Баламут прибежит на запах, фиг нам что-нибудь достанется.

Петр смутился, понимая, что своей выходкой мог все испортить, но сожаления в его эмоциях было не так уж много.

На десерт мы успели в самый последний момент. Гена все-таки унюхал его.

Тетушка Пин отпустила ребят только после того, как накормила до икоты и осоловения. При этом забота о молодежи никак не мешала ей руководить приготовлениями к празднику и переругиванием с невесткой батоно Левана.

Немного помыкавшись по первому этажу, я все же сбежал в свой кабинет и выполз оттуда, только когда пришло время ехать за Эльвирой.

Солнце как раз садилось, уменьшая вселенское освещение и добавляя прохлады и без того зябкому дню. Когда мы выехали со двора, начал падать легкий снежок.

Как мы и договорились вчера по телефону, Эльвира подъехала на такси к семнадцатому блокпосту. Было видно, что за Стену девушка выбиралась не очень часто, если вообще выбиралась.

Хрупкая фигурка в легкой шубке испуганно замерла у шлагбаума. От нее веяло страхом вперемешку с отчаянным задором. Дружинники явно веселились, хорошо хоть молча.

Я выбрался из десантного отсека броневика и быстро подошел к блокпосту.