Григорий Шаргородский - Долг платежом красен [litres]

Спуск, в который упиралась опоясывавшая купол дорога, был обозначен невысоким строением, обложенным плиткой под дикий камень.

Ворота приоткрыты, изнутри доносился едва различимый гул голосов. Нырнув за ментальную изнанку мироздания, я просканировал ближайшее помещение и первым скользнул в приоткрытые створки. Внутри стоял видавший виды микроавтобус. Пройдя мимо, мы шустро забрались на пандус разгрузки и вошли в широкий коридор. Справа и слева виднелись какие-то технические помещения, а прямо за двустворчатой дверью из тех, что не нуждаются в ручках, ощущалось присутствие шести человек.

Не обманул нас лежащий сейчас со спутанными руками и ногами пленник. Мы с Геной замерли с двух сторон от двери. Заглядывать в прямоугольные оконца надобности не было.

– Ишь какие продуманные, – заговорил кто-то уверенный в себе, заставив всех остальных замолчать.

Мое беспокойство тут же передалось Гене, и он удобнее перехватил карабин, но замечание незнакомца относилось не к нам.

– Прислали шустрилу, чтобы узнать, есть ли у нас бабки.

Ага, значит, Корень уже на месте.

Еще пару минут находившиеся в соседнем помещении люди прислушивались к чему-то, а мы прислушивались к ним.

– Пора, – с легким напряжением произнес тот же голос. – Поехали.

– Как скажешь, дорогой, – прошептал Баламут и, выждав десяток секунд, легко толкнул плечом створку двери.

Мы вошли в большую кухню и увидели, как в противоположном конце помещения закрылись такие же двери.

Баламут ускорился, и я тоже не отставал.

Двинувшийся на разбой отряд мы догнали в еще одном широком коридоре, идущем вверх под небольшим уклоном. Заднюю парочку вырубили ударами заискривших мелкими разрядами кулаков. Этот треск все же насторожил остальных, но ничего сделать они уже не успели. Гена и без магического рывка тут же оказался среди опешившей компании, а я врубил его «молниевик» на полную мощность. Баламут тут же превратился в нечто, похожее на трансформатор Теслы. И уже через секунду окутанные остаточными разрядами тела как подкошенные рухнули на землю.

Прошло все на одном дыхании, словно на тренировке у дядьки Захара. Я не то что напрячься, даже осмыслить все толком не успел, работая на рефлексах. Мандраж первой боевой стычки, в которой инициаторами являлись мы сами, пришел, когда максимально быстро вязали стяжками оглушенных бандитов. Но как бы шустро мы ни действовали, время было упущено.

Когда плавный подъем, по которому в общий зал раньше входили официанты, вывел нас в основное помещение под куполом, часть находившихся там людей уже фонили густым беспокойством. В итоге нас встретили ошарашенными взглядами и хватанием за рукояти пистолетов.

Это они, конечно, зря.

Так как обойтись «молниевиками», как наручными, так и объемного действия здесь точно не получится, я запустил наствольные силовые щиты на обоих «вепрях», а затем они оглушительно загрохотали.

Баламут, как более опытный стрелок, взял на себя двоих справа, а я с пугающим меня задором выпалил короткую очередь в корпус наркоторговца, стоящего у чуть перекошенного, но все еще устойчивого стола. Там как раз находился небольшой чемоданчик с откинутой крышкой.

Шок, крепко замешенный на страхе, – эмоции, которые издавали Корней со товарищи, были такими густыми, что можно было намазывать на хлеб. Это и неудивительно – еще пару секунд назад они мирно договаривались с покупателями, и тут врываются два субъекта демонического вида и молча, с особым цинизмом расстреливают их деловых партнеров.

Что касается этих самых партнеров, то они, кроме боли и паники, пока ничего не испытывали. А как иначе? По десятку резиновых пуль в тело любого заставят отвлечься от всего на свете. То, что бандиты еще живы, не сразу дошло до повольников, и один из них, первым отойдя от шока, потянулся к кобуре.

– Не балуй, парень, – спокойно сказал Баламут и направил ствол карабина на торопыгу.

В ответ повольник тут же высказал претензию, хорошо хоть пистолет оставил в покое:

– Вы че творите?!

Этот же вопрос бы написан на лице Корнея, но остался невысказанным. Повольник успел понять, что смертоубийства так и не случилось:

– Если интересно, можешь сходить вон в тот коридорчик. Там лежат еще шестеро таких же. Думаешь, они спешили сюда со стволами в руках, дабы поздравить тебя с удачной сделкой?

Проясняя ситуацию для нервных повольников, Баламут не забывал стягивать хомутами руки стонущих бандитов.

Я же достал телефон:

– Пан, мухой сюда.

– Принял, шеф, – отозвался в динамике голос Анджея.

Затем я подошел к чуть перекошенному столу и заглянул внутрь чемоданчика. Там в трех параллельных выемках, вертикально, чтобы легче было считать, разместилось двадцать четыре пластины. Одна из них легко вышла из выемки. Это был вытянутый шестигранник с рунами и цифрами. Монету в две тысячи червонцев мне еще видеть не доводилось.

– Нам пора, – закрыв чемоданчик, сказал я. – Корней, отпускай такси. Поедем на броневике.

– Хорошо, – кивнул уже полностью пришедший в себя повольник.

Троица его коллег все еще не определилась с манерой поведения и мялась возле своего ящика.

Когда мы выходили на крыльцо, такси уже исчезли за поворотом, а броневик как раз подъезжал к куполу.

Молодые повольники залезали в бронированную машину с явной опаской. На месте штурмана, рядом с водителем сидел напряженный Вадик. Я не стал его прогонять и уселся в кресло стрелка.

В салоне воцарилась тишина. Каждый думал о своем, да и мне нужно было расставить все по своим местам. С одной стороны, мы провели успешную операцию и не только подтвердили наш статус в общине повольников, но сделали неплохую заявку на будущее. С другой стороны, еще один враг нам ни к чему. Так что этот чемоданчик в моих руках явление временное.

То ли заметив мой взгляд на кейс, то ли просто потеряв терпение, Митяй выдал неожиданное заявление:

– Как будем делить хабар?

– Закрой пасть! – взъярился сидевший рядом с ним Корней и отвесил парню звонкий подзатыльник, сбив блатной котелок на пол салона.

– Но… – попытался что-то возразить Митяй.

– Захлопнись, кому я сказал, и не открывай рот, пока не разрешу. Даже дыши через нос. – Осадив коллегу, старый повольник повернулся ко мне. – Олегыч, я не думал…

– Проехали, – прервал я покаянную речь повольника. – Все накосячили. Ты – потому что скрыл информацию, а мы легкомысленно сунулись без должной подготовки. А касаемо денег сделаем так.

Положив чемоданчик на колени и открыв его, я забрал оттуда пять пластин и переместил их в просторный карман плаща. Еще пять, нагнувшись, протянул Корнею. А затем закрыл кейс и перебросил его Митяю.