Дмитрий Смекалин - Господин маг [litres]

До Жатска они добрались только к часу пополудни, без происшествий и почти без остановок. То есть кучер пару раз тормозил, но опричник возок не покидал. Железный у него мочевой пузырь. Или он специально только одной чашкой кофе ограничился? Петя-то только воды из колодца чуток похлебал, когда умывался, и то раз выскакивал.

Ехали в полном молчании. Сначала, правда, Петин живот попытался выводить недовольные рулады, но довольно скоро смолк и он. То ли смирился с тем, что кормить его никто в ближайшее время не собирается, то ли его попытки медитировать успокоили. Пете снова удалось на магическое зрение перейти, вот он его и тренировал. Причем ему начинало казаться, что чем дольше он так смотрит, тем больше волосков-каналов видит.

Хотя он их все-таки неправильно называет. Каналы – в теле человека проходят. А что же тогда он в воздухе видит? Так и не придумал. Про силовые линии, поля и уж тем более корпускулярно-волновой дуализм Пете в школе ничего не рассказывали.

В начале пути от громких рулад Петиного живота опричник несколько раз недовольно морщился, но, когда юноша погрузился в исследование магического зрения, эти звуки прекратились, и Трифонов углубился в чтение бумаг. Эти бумаги он брал из довольно объемистой папки, которую вынул все из того же небольшого саквояжа. И как она там поместилась?

Читал, похоже, не в первый раз, но внимательно. Возможно, просто освежал в памяти, возможно, еще раз анализировал и делал для себя какие-то выводы. Точно судить трудно, выражение лица господина Трифонова не менялось, пролистывал ли он очередной лист или внимательно в него вчитывался.

Наигравшись (натренировавшись) с магическим зрением, Петя стал наблюдать за опричником. Для этого откинулся на не слишком мягком сиденье возка в противоположную от него сторону. Вроде бы для того, чтобы его не стеснять. Но еще такая поза позволяла сквозь ресницы просматривать содержимое папки вместе с этим господином. Прочитать текст было трудно, Петя видел листы только под очень острым углом, но хотя бы об их назначении мог строить некоторые предположения.

Сверху лежали пять листов-представлений на выявленных магов. Как выглядит оформленный на него лист, Петя успел в кабинете директора подсмотреть, так-то ему никто показывать не стал. Бумага была непростой, даже не гербовой, а с каким-то хитрым штампом вверху листа, в котором, помимо герба, была еще какая-то надпись в две строки напечатана. Внизу же листа красовалась печать, переливающаяся всеми цветами радуги. Тоже с гербом и какой-то надписью, но уже по кругу.

Потом лежали три листа с какими-то грамотами. Выглядели очень солидно. Как бы не из канцелярии государя великого князя. Возможно, с его личной подписью и печатью. Опричник их рассматривал с особым удовлетворением.

Дальше же шли еще несколько листов, на взгляд, десятка полтора-два, но Трифонов их уже не просматривал. Добирался до верхнего (вроде представление, только незаполненное), щелкал по нему пальцем, проводил ногтем по оставшимся и снова начинал смотреть все сначала. Что он там новое рассчитывал вычитать? Просто время убивал?

Наверное, все-таки время убивал, так как через пару часов таких упражнений он задремал.

Не двигаясь с места, Петя очень медленно протянул руки к папке. Был у него опыт работы в лавке, когда надо было вытащить что-нибудь из середины, не потревожив остальное. Листы в том числе. Одной рукой чуть-чуть раздвинул обложку папки так, чтобы дремлющий опричник этого не почувствовал. Другой аккуратно проскользнул внутрь и подцепил пару листов из середины – тех, что Трифонов не читал. Почему оттуда? Раз опричник их не смотрел, для него сейчас они не особо важны. Но первые и последние из них он вполне может помнить. Так что из середины – самое то. Лист оказался чем-то заполнен, но Петя и не пытался его читать, а быстро спрятал в щель за спинкой сиденья.

Зачем лист спер? Есть одна задумка, да и жизненный опыт Петю научил: есть возможность – надо воспользоваться. К тому же отношение опричника к нему совсем не радовало. Как и совместное путешествие. Тесно, неудобно, голодно. А ведь так еще три дня ехать. Перспектива нерадужная, пора принимать меры.

Петя покосился на опричника. Вроде своими действиями он его не разбудил. Может, еще лист с собственным представлением стащить и дальше самому добираться? Нет, этого листа Трифонов точно хватится. Причем скоро. Тем более самому будущему кадету он не так-то и нужен. Если захочет в дороге сбежать и своим ходом добираться, то значок-пропуск в академию у него уже есть, а из стибренных листов какую-нибудь подорожную он себе и так соорудит. В первый раз, что ли, накладные подделывать? Тем более, может, его в Жатске и вправду как дорогого гостя ждут, накормят и напоят от пуза?..

В Жатске возок остановился на какой-то малоприметной улице рядом с двухэтажным зданием из красного кирпича – как и ожидалось, местной школой, что и подтверждала медная табличка рядом с довольно солидной дверью.

У двери дежурила пара встречающих. Еще молодой, но уже какой-то потертый (включая костюм) господин, того же типа, что и хорошо знакомый Пете учитель Сверчков. Второй была баба, в которой Петя безошибочно определил ключницу. Даже не мог сказать, откуда эта уверенность взялась. Ни одеждой, ни какими-либо отличительными знаками эта женщина среди других городских мещанок не выделялась бы. Но вот выражение лица, принятая поза, характерные движения (которые позже стали называть научным словом «моторика») – сложная смесь спеси и угодливости – все вместе исключало сомнения в ее должности в этой школе.

– Позвольте вас проводить, ваше благородие, только вас и ждем-с. Директор приказал без вас не начинать. – «Сверчков-второй» с поклоном пристроился у плеча опричника.

Но на сей раз просто так упускать господина Трифонова Петя был не намерен, так что сумел выскочить из возка и втиснуться между делегацией и дверью.

– Зачем? Ждите! – недовольно прореагировал на это опричник. И, поплотнее прижав к себе саквояж, попытался отодвинуть юношу с дороги.

– Кормить меня кто будет? Или прикажете одним воздухом питаться, пока до Путивля не доедем?

Опричник брезгливо поморщился. Очень выразительно. Не будь Петя учеником-приказчиком, ему бы обязательно стало стыдно, что так навязчиво беспокоит уважаемого человека по пустякам. Но семь лет в лавке от стеснения отучили его совершенно, так что он ни на пядь не сдвинулся с места, все так же блокируя дорогу.

– Я же сказал, вас покормят, – прозвучало как: «…и откуда взялась такая бестолочь на мою голову?» – После чего повернул голову к ключнице: – Любезная, распорядитесь!

Петя отступил с дороги и даже придержал дверь. Для того, чтобы перед носом ключницы ее снова закрыть.