Хафса Файзал - Охотники за пламенем [litres]

В его смерти она винила только себя. И знала, что вина останется с ней до конца её дней. Как жаль, что она не была сильнее, лучше .

Пять лет назад, когда Баба вернулся из Арза – спустя несколько месяцев после своего исчезновения, – Зафира первой заметила его состояние. Одежда была разорвана. Плечи ссутулились. К тому времени, когда она увидела кровь и правильно прочитала выражение его лица, отец уже шёл к ней. Готовый напасть на дочь, ради спасения которой отправился в Арз.

Через несколько мгновений он был уже мёртв, убит…

– Сестра?

Зафира вздрогнула.

– Прости. Мне очень жаль, – быстро проговорила Зафира, подоткнув потрёпанный плед под плечи сестры. Живот сжался, когда она почувствовала выступающие кости. – Поспи. Умм может проснуться в любой момент.

И тут же вслед за словами из комнаты Умм раздался тихий стон. Что-то инстинктивно подтолкнуло Зафиру к выходу. Она вспомнила стеклянные глаза Бабы, растекающуюся по груди кровь. Стиснув зубы, она собралась с духом.

– Вот и поспала. – Сморщив нос, Лана сбросила одеяло. – Неужели путешествие на Шарр начнётся послезавтра?

Зафира отвернулась.

– Да.

Разочарование Ланы походило на удар кулака в живот. Зафира заставила себя посмотреть в эти глаза. Глаза Бабы, серьёзные, мудрые.

– Мне очень жаль, Лана.

– Ты возьмёшь кого-нибудь с собой? – спросила сестра, с тоской взглянув на спрятанный под одеяло роман. – Сафи стали бы тебе хорошими союзниками.

– Об участниках мне ничего не известно. Но мы с тобой обе знаем, что сафи на нас плевать.

Так называемые великие сафи, обладатели заострённых ушей, повышенных способностей и бесконечных жизней, покинули Аравию в самый тяжёлый для людей период. Халифаты полагались на волшебство так же сильно, как пьяные мужи на свои стаканы, за исключением, конечно, жителей Альдерамина. И теперь, когда волшебство исчезло, сафи, как и прежде, вели прекрасную жизнь, эгоистично накапливая ресурсы и не обращая внимания на страдания Аравии.

– Быть может, они и хотят помочь, но не могут, – предположила Лана. – С одной стороны у них раскинулась Пустошь, с другой – Арз.

– Если бы захотели – уже были бы здесь.

Лана задумалась. Милые черты лица исказились.

– Ты – хороший человек, сестра. Но ты не можешь делать всё, что вздумается.

Зафира расплылась в нежной улыбке, понимая, что слишком много времени прошло с тех пор, как она позволяла себе сомневаться.

Лана остановилась по пути в комнату Умм.

– Тебе не обязательно соглашаться. Это лишь приглашение.

Но всякий раз, допуская эту мысль, Зафира чувствовала, что отказывает себе в чём-то. Отчего-то ей казалось, что она всегда этого ждала. И нынче, когда возможность наконец-то появилась, она просто не смела её упустить.

Её манил Шарр.

Манила опасность, даже невзирая на смерть в худшем из возможных исходов. От одной только идеи в жилах закипала кровь, и она не могла найти тому правильного объяснения.

– Обязательно, – сказала Зафира, удивив их обеих.

Лана не смотрела ей в глаза. Зафира прекрасно знала, что сестра не будет настаивать. Лана доверяла ей. Тем не менее, когда она кивнула и наконец-то промолвила согласие, Зафира ощутила глубокую тоску.

– Я скоро вернусь. Пойду на рынок… Мне нужно подумать.

Зафира медленно отступила, но вскоре набрала темп. Она зашнуровала сапоги, вложила в ножны джамбию Бабы. Баба научил её многим вещам: как натягивать тетиву без единого звука, как видеть ушами и ориентироваться по сердцу. После их первого похода в Арз он научил дочь защищаться. Научил, как приручить Арз. Но главным его уроком была привычка никогда не оставаться без оружия .

Что бы сказал Баба о желании притворяться мужчиной, которое Ясмин называла глупым? Какой бы дал совет? Хотел бы он, чтобы она отважилась поехать на проклятый остров, чтобы вернуть Аравии былое волшебство?

Зафира подняла защёлку двери.

– Сестра. – Лана наклонила голову, а затем протянула небольшой свёрток с едой. – Это поможет тебе думать.

Зафира бросила еду в сумку и прикоснулась пальцем к носу Ланы. С улыбкой она дотронулась до лба, оставив сестру с матерью, которую отказывалась видеть.

Насир и Альтаир настолько неожиданно появились возле громоздких дверей, что стражники даже не успели скрыть изумление. Насир и сам с трудом верил в случившееся: он ходил в таверну в компании Альтаира, чтобы пропустить стаканчик воды и посмотреть на дымящийся кофе.

– Доброй ночи, принц, – пробормотал Альтаир, отступая в коридор. – Постарайся обо мне не грезить.

Насир, проигнорировав шутку, поплёлся наверх по мрачной лестнице. Шарр. Шарр. Шарр. Слово опьяняло сильнее арака, от которого в таверне он предусмотрительно отказался.

Но стоило Насиру открыть дверь в свои покои, как он тут же позабыл о проклятом острове.

Насир замер.

Кто-то, затаившись справа от него, едва сдерживал приглушённое дыхание. Не теряя времени, Насир щёлкнул механизмом на запястье, но тут же вспомнил, что лезвия от наручей остались в прикроватном ящике. Чуть не рассмеявшись от собственного «везения», Насир потянул за ониксовую рукоять, обнажив джамбию. А затем, переведя дыхание, сделал медленный шаг вправо. Ещё один шаг… Вдох . Ещё два шага… Выдох .

Вдох . Принц повернулся, крепче сжав клинок… И наконец вытащил незваного гостя под серебряный луч лунного света. Выдох .

Волосы цвета воронова крыла, золотистая кожа, бездонные глаза. Мягкий изгиб тёмных губ.

– Кульсум, – выдохнул Насир, уронив на пол джамбию.

Руки его скользнули к её лицу. Ладони коснулись гладкой кожи. Пальцы погладили щёки. Напряжение в плечах пропало. Кульсум глядела в ответ с непреодолимым голодом, какой томился в глазах Альтаира в тот момент, когда он жадно провожал служанку взглядом.

Быть может, причиной был мрак. Или желание, отчётливо выраженное на её лице, которого Насир не видел слишком много месяцев. Или, возможно, всё дело было в беспорядочных мыслях и любопытстве Альтаира.

Насир не мог не задуматься, зачем она явилась в покои во время его отсутствия и что там делала.

Нет, не мог. Но всё же подарил Кульсум поцелуй.

Губы приблизились к губам; пальцы коснулись волос; тело прижалось к телу. Кульсум жадно поцеловала Насира. Её руки потянулись к его плащу, привлекли Насира ближе. В тот момент они перестали быть принцем и служанкой. Они превратились в равных, стали едины.

Rimaal . Как же Насир скучал по Кульсум. Эта девушка, служанка его покойной матери, стала ему невероятно близка. Подле неё осколок больного сердца бился быстрее; тело охватывал жар.

Но как только губы Кульсум приоткрылись, а руки потерялись в его волосах, Насир внезапно замер. Он вспомнил.