Туи Сазерленд - Мракокрад [litres]

Ну, хоть некоторым хватило порядочности спрятаться при виде Мракокрада. Он холодно взглянул на двух драконов по ту сторону расселины. Один его даже не заметил; другая делала вид, что не видит его, теребя плющ у входа в пещеру. Глупо, ведь она знает, что он читает мысли. Может, просто думает, что трехлетний дракончик не так хорош в этом умении?

«Она не верит в слухи обо мне». – Он тихонько рассмеялся, но улыбка сошла с его морды, стоило окунуться в накатывающие из дома волны ярости и горечи.

– Не стану я помогать ей в войне с моим родным племенем, Люта! Ни за что на это не пойду!

– Они больше не твое племя. Теперь твое племя – мы! А ей ты мог бы служить иным путем! – прокричала в ответ мама. – В армию можно не вступать, но нельзя постоянно отказывать королеве! Она предлагает должность при дворе! Тебе же нравится торчать в замках и развлекаться с дворянством! Задерешь себе нос и ходи с важным видом хоть целый день, прекрасно впишешься!

– Она не одолжение мне делает, – прорычал Арктик. – Ты знаешь, чего она хочет. Ей нужна моя магия. Дар, который следовало отдать ледяным драконам, а она хочет его для вашего племени.

– Это и твое племя, – снова напомнила Люта. – Никто тебя не использует. Мы просто хотим пристроить тебя к делу, чтобы ты не слонялся по дому, не хандрил и не ныл, действуя мне на нервы.

Мракокрад вошел в тесную гостиную и бросил у порога трех пойманных ястребов. Родители удалились в одну из спален – похоже, мама прислушалась, когда Мракокрад в последний раз попросил их спорить не так открыто. Правда, толку от этого почти не было, спорили они очень громко.

А ведь в гостиной у очага, накрыв голову крыльями, лежала сестренка.

«Они разве не знают, что она тут? – подумал он в гневе. – Как можно ссориться при ней?»

Отец всегда вел себя так, будто Вьюга – его единственный ребенок, драгоценная дочурка-снежинка, вот только о чувствах ее ничуть не заботился. Угощал ее особенной рыбой, выставлял напоказ всему племени, но стоило вернуться в дом, и она становилась для него как ожерелье, которое до поры можно снять и повесить в углу.

– Эй, – тихонько позвал Мракокрад, припадая к полу рядом с сестренкой. Он накрыл ее крылом. – Давно они так?

– Не знаю, – прошептала она.

– Ну, раз тебе ТАК ПЛОХО ЗДЕСЬ, – кричала Люта, – то почему бы тебе уже НЕ ВЕРНУТЬСЯ В СВОЕ ИДИОТСКОЕ ЛЕДЯНОЕ КОРОЛЕВСТВО?

– Ну вот, – произнес Мракокрад. Мама завела любимую шарманку, а значит, родители на сегодня выдохлись. – Скоро они закончат.

Вьюга кивнула, но лап от ушей не отняла.

Мракокрад слышал, как сестру шепотом (да и в мыслях, во многих мыслях) называют самым красивым драконом в Пиррии, и в этом он был со всеми согласен. Чешуя – черная, с оттенком темного сапфира; крылья ледяные, синевато-белые – как и шипы вдоль спины и острые изогнутые когти. Вместо серебристых чешуек-звездочек под крыльями – россыпь черных, пестревших, как сажа на белоснежном фоне. Голова узкая и утонченная, как у ледяного дракона, а глаза – поразительно голубые, как у отца.

С первого взгляда становилось ясно, что Вьюга – помесь драконов из племен ледяных и ночных. Больше она никак не отличалась от окружающих… если только не подслушать ее мысли.

Мракокрад частенько заглядывал сестренке в голову, но так и не сумел понять ее разум. Он отличался от прочих, будто она думала не словами, а цветами и волнами. Порой удавалось понять ее чувства, но мысли – почти ни разу. Казалось, в голове у нее так тихо оттого, что она не придает ничему значения, но потом она вдруг выдавала суждение, до которого Мракокрад не додумался бы. Ни один дракон, кроме Вьюги, не мог удивить его.

«Стала бы она другой, если бы родилась под тремя лунами? – думал Мракокрад. – Стала бы больше похожей на других, если бы я помог ей вылупиться прежде срока?»

Он поспешил прогнать чувство вины. Неважно. Даже хорошо, что Вьюга не как все. Она и так идеальная.

Сестренка прильнула к нему, и они переплелись хвостами.

– Может, мне и правда пора домой, – тем временем сказал что сплюнул Арктик, а его слова ледяными многоножками пробежались по стенам и вкрались детям в уши. – Мне обещали амнистию. Мать дала слово прекратить войну и принять меня… при одном условии.

Он со звоном швырнул на стол металлическую пластинку.

– Как ты получил сообщение от королевы Алмаз? – резко спросила Люта. – Это же измена, Арктик.

– Просто прочитай.

Последовала долгая тишина. Мракокрад вчитывался в мысли обоих родителей.

– В чем дело? – прошептала Вьюга.

– Ни в чем, – шепнул он в ответ.

– Нет, что-то происходит. Ты вот тут похолодел, – она провела когтем ему от челюсти до сердца.

– Потом расскажу, – пообещал Мракокрад. «Когда придумаю ложь, которой ты поверишь».

– Арктик, – натянутым, дрожащим голосом обратилась к мужу Люта, – если бы я хоть на минуту подумала, что ты воспримешь это всерьез…

– Хватит угрожать, – перебил он, – ведь ты прекрасно знаешь, что ничего мне не сделаешь. Но ты не переживай, я и не думал соглашаться. Просто помни, что на кону, в следующий раз, когда станешь меня прогонять.

«Пора с этим кончать», – подумал Мракокрад. Обняв напоследок сестренку покрепче, он вернулся в коридор, ведущий в другие комнаты.

– Мы тут, – позвал он. – Оба.

От матери повеяло виной, от отца – гневом. Что ж, обычная картина. Зато оба хотя бы умолкли. Мракокрад впился в ястребов и принялся рвать их на части, деля на четверых и раскладывая куски на столе.

Первой, глубоко дыша, появилась Люта. «Много ли они слышали?» – пронеслось у нее в голове.

– Все, – ответил Мракокрад. – Особенно Вьюга. Когда я вернулся, она уже была дома.

Он и не думал скрывать гнев.

«Даже…» – успела подумать мама.

– Нет, – сказал он, поглядывая на сестренку. – Об этом знаю только я.

Люта подошла к столу и свою порцию ястреба разделила между сыном и мужем. Тогда Мракокрад молча переложил мясо из тарелки Арктика на тарелку Вьюги.

«Прости», – мысленно обратилась к нему мать.

– Ей скажи, – ответил он.

Люта подошла к Вьюге и обняла ее. В этот момент сердито вошел Арктик.

– О, снова ястребы, – проворчал он. Мракокраду в глаза он даже не взглянул. Как всегда.

– Я думал, они напоминают тебе о Ледяном королевстве, – сказал Мракокрад. На самом деле он это точно знал: всякий раз, принося домой ястребов, видел в уме отца капельку счастья и каплю отчаяния. Поэтому на этих птиц и охотился.

«Не лезь ко мне в голову, луноглазый», – подумал отец, злобно глядя на него.

– Хотелось бы, – резко ответил Мракокрад. – Вьюга, пора за стол.

Когда семья собралась, он прошмыгнул мимо отца в дальний конец пещеры, сделав вид, что надо вымыть лапы. На самом же деле на уме у него было еще кое-что: своими глазами увидеть послание.