Дэниэл Фостер - Дух воина [litres]

– Ничего. Нагоним. Им скоро будет некуда бежать.

С востока и запада дикарей зажимали другие отряды северян. Севернее – лежали земли аркалов. Племя же Койуна, наоборот, теснило чужаков к югу.

– Скорее бы. А то от этих лесов у меня уже все чешется, даже в заду. – Рэгсир хлопнул себя по щеке и пробубнил: – Проклятые твари, мясом, что ли, питаются?..

– Ага, хоть вешайся. – Брудвара и самого мучили укусы. За годы, проведенные в Империи, он успел отвыкнуть от комаров и мошек, досаждающих летом. Особенно таким дождливым и душным, каким выдавалось это. – И как люди только живут за Грозовым Хребтом? – спросил вождь, вспомнив о нескончаемых чащобах, покрывавших западную часть Эргунсвальда.

Ледяной Кулак неожиданно рассмеялся. Громко и задорно. До сих пор Брудвар полагал, что рэгсиру было неведомо чувство юмора. По крайней мере, если он и видел на лице Фронсуда улыбку, то меньше всего на свете она означало нечто забавное.

– А у них обычай хитрый есть.

– Какой же?

– В первый месяц лета, ну, когда вся эта мразота просыпается, хэрдинги ищут, значит, добровольца. Не совсем добровольца, конечно, а пройдоху какого-нибудь, кого и отлупить давно пора. Так вот, заливают ему в глотку перебродивший мед, такой крепкий, что его запах и быка свалит. Потом уносят того человека в лес, привязывают к дереву рядом с поселением и оставляют так на ночь, как приманку.

– И как же это помогает?

– Ха, ну ты даешь! Кровососы пробуют того на вкус и понимают, что кровь-то у него гадкая, как болотная жижа!

– И?

– Что «и»? Не понял, что ли, еще?! Твари думают, что все люди в поселении такого же вкуса, и улетают прочь! – сказав это, Фронсуд широко улыбнулся, обнажив желтые клыки, и посмотрел на Брудвара с таким довольным видом, будто бы и впрямь нашел безотказный способ избавления от комаров.

Вождь не знал, как лучше среагировать, а потому просто ухмыльнулся и сказал:

– Да уж, звучит интересно. Может, и нам так попробовать? Сдается мне, у этих дикарей кровь и без всяких напитков дурная.

– От них так воняет, что никакая мошкара и близко не подлетит. С ними такой маневр не получится провернуть.

По серьезному тону Ледяного Кулака Брудвар не смог понять, продолжает тот шутить или нет. Вождь начал сомневаться: а была ли вообще здесь шутка?

Спустя четыре ночи разведчики нашли беглецов.

– Дикари взяли Грунсенд, – доложил воин. – Там и засели.

– Грунсенд? – удивился Брудвар. Насколько он знал, это крупное поселение смогло пережить нашествие чужаков и успешно давало им отпор. – Как же они смогли захватить его?

– Те, кого мы преследовали, пришли туда не одни. В округе истоптана вся трава, а следы к поселению подходят с разных сторон. Если дозволите, мой вождь, я выскажу предположение.

– Дозволяю.

– Дикари снова объединились. Это сходится с вестями, которые приходят от других отрядов. Все говорит о том, что за последние дни чужаки сменили пути отступления и двигались как раз по направлению к Грунсенду. Не знаю, все ли, но ближайшие к нам – точно. Армии же фэрла Койуна еще слишком далеки от наших границ, поэтому дикари могут не бояться окружения. Вполне возможно, что они ждут подкреплений с севера.

– Если это так и они не боятся вступить в открытый бой, то их подкрепления должны быть внушительными, – заключил Брудвар. – Они должны понимать, что раз такое дело, то и мы объединимся. – Вождь испытал прилив теплых чувств. Все шло к тому, что скоро он увидит сыновей. Хагун выслеживал дикарей к западу от расположения войск Брудвара, Гутлайф шел восточнее. Хоть расстояние между их отрядами и было невелико, отец успел соскучиться по детям. Прошло семь долгих недель с тех пор, как они совместными усилиями разгромили огромное войско дикарей, а потом разделились.

– Разведчики уже прочесывают те края, – с гордостью добавил следопыт. – К тому времени, как мы достигнем Грунсенда, вы уже будете знать, пришла ли помощь дикарям или нет.

– Отличная работа, – похвалил того Брудвар. – Пусть Предки берегут наших людей и даруют им удачу.

– Благодарю, мой вождь.

Брудвар отпустил мужчину и обратился к Фронсуду, хранившему молчание:

– Что думает рэгсир?

– Думает, что все складывается как нельзя лучше. Размажем их одним ударом и облегчим себе жизнь. Силенок-то хватит. Но я сомневаюсь, что они задержатся там надолго. Им просто нужна какая-никакая передышка. Скорее всего, пополнят запасы и дальше побегут. Ведь единственное, что эти муравьи хорошо делают, так это бьют безоружных баб.

– Ну куда им бежать? Кто бы это ни затевал, он должен понимать, что рано или поздно мы истребим всех дикарей. Я вот думаю, что они и в самом деле ждут подмоги. Решили продать свои шкуры подороже – вот и вся тайна. Я бы так и поступил.

– Как и я. – Ледяной Кулак поднял голову и посмотрел на Брудвара с каким-то странным выражением. Будто бы немой просьбой, которую стеснялся произнести.

Лишь перед сном вождь начал догадываться, в чем было дело: похоже, рэгсир устал и втайне мечтал о покое. Неудивительно. Еще когда Брудвар был мальчишкой, тот годился ему в отцы. В какой-то мере он и заменил его. И пусть уроки Фронсуда были жестоки, он всегда желал своему ученику, а потом и вождю только лучшего. Сын Эрнульфа знал это.

Но Фронсуд промолчал, ведь он никогда бы не попросил об отдыхе. Рэгсир свято чтил клятвы, и только смерть могла освободить его от них. Или воля Благословленного Предками. Но Брудвар не мог этого сделать. Да и, чего скрывать, не хотел.

Отряд вождя прибыл к месту встречи далеко не первым. На широкой, залитой солнцем поляне раскинулся лагерь с десятками палаток. Развевались на ветру стяги, были слышны песни и стук тренировочных мечей. На краю луга, примостившись к мерцавшему в лучах озеру, стоял Грунсенд. С первого взгляда ничего не говорило о том, что поселением овладел враг. Деревянные стены, напоминавшие вбитые в землю колья, как и четыре приземистые вышки, не были разрушены или изуродованы пожаром. На месте врат не зияла пустота. Впрочем, их могли и починить.

– Сагрмун!

– Вождь!

– Сагрмун и рэгсир! – загудели голоса.

Но Брудвар почти не слышал этих криков. В толпе, становившейся все ближе и ближе, он искал Гутлайфа – тот должен был приехать раньше. Но каким-то чудом и Хагун смог обогнать отца, опередив его на пару часов.

Расталкивая людей, братья вышли вперед и, улыбаясь, пошли к вождю. Дышать ему сразу стало легче: сыновья были целы и невредимы. Обняв родителя, они пригласили отца за стол, тут же начав спор о том, в чьем шатре семье следует отведать свежеприготовленную дичь. После череды пререканий Хагун уступил. Отец не возражал против обеда. Его отряду нужна была передышка с дороги. Атака на Грунсенд могла и подождать до утра – дни, когда он безраздельно посвящал себя войне, минули.