Джим Батчер - Мирные переговоры

Мантия решила, что Лара фантастична. Что она нуждается в ком-то, кто сорвет с нее одежду и займется с ней многочасовыми физическими упражнениями, и по ее мнению, этим кем-то должен быть я. Мое тело поддержало эту концепцию. Оно поддержало ее настолько сильно, что я почувствовал, как медленное, чувственное напряжение наполнило мои мышцы, прижимая мое тело к ней немного плотнее, в тех местах, где мы соприкасались.

- Ох, - тихо выдохнула Лара. Глаза ее засияли словно зеркала.

Я опустил глаза и отвернулся, пока все не усложнилось еще больше. Стало не сильно лучше. Теперь я мог видеть одну из ее ног, расположенную с этой стороны, и она не была скрыта складками кимоно. Ее безупречная бледная кожа покрывала великолепные мускулы. У нее даже ноги красивые.

Она прильнула ближе и вдохнула через нос. От этой близости у меня закружилась голова - помимо всего прочего.

Я сосредоточился сквозь... ну, не боль, но потребности быстро нарастали в этом направлении. Я оттолкнул глупые идеи своего тела подальше и заговорил спокойным, монотонным голосом.

- Лара, - тихо сказал я.

- Да? - выдохнула она.

- Это случайность, - спросил я ее, - или ты собралась меня использовать?

Я старался говорить спокойным, ясным и непринужденным тоном. Но получилось чертовски ниже, тише и более хрипло, чем задумывалось. Потому что, единственное, о чем я в этот момент думал - как сильно я хотел бросить ее на кровать и начать срывать одежду. За этим стремлением не было никаких мыслей и эмоций, только первобытная физическая потребность тела, требующего удовлетворения.

Интересно, она чувствует что-то похожее?

Ее бледные глаза неотрывно смотрели на меня, и выглядела она, словно думала о чем-то еще. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы облизать губы и ответить.

- Скорее... и то, и другое. Я могу использовать по своему желанию. Но не всегда могу не использовать.

Я сглотнул.

- Тогда слезь с меня, - по крайней мере, слова вышли правильные. - Это деловой визит. Я пришел, чтобы найти способ помочь Томасу. А не для развлечения с главным сексуальным хищником.

Лара моргнула, глаза ее потемнели на несколько оттенков. Ее губы медленно растянулись в искренней улыбке.

- Как ты меня назвал? - спросила она.

- Ты меня услышала, - сказал я.

Напряжение покинуло ее. Мгновением спустя она уже поднялась на ноги и отошла на несколько шагов от меня. Мне пришлось заставить себя опустить руки и не хвататься за ее одежду, когда она отсранилась.

- Что ж, - сказала она. - Ты не ошибся.

Я медленно выдохнул и затолкал Зимнюю мантию и ее дурацкие первобытные инстинкты обратно на задворки. Не уверен, что испытал облегчение, когда Лара отошла, но наверное, для нее это было проще.

Она отвернулась и сказала:

- Чем больше силы, тем меньше гибкости, чародей. - Она покачала головой. - Белая Коллегия принадлежит мне. Но я не могу ее разрушить безрассудными деяниями. Даже ради моего идиота-брата, - качала она головой. - Если ничего не изменится, у меня не будет другого выбора, кроме как отречься от него.

- Без твоей поддержки, - очень тихо сказал я. - у него вообще нет шансов.

Она закрыла глаза и выдохнула. Затем повернулась ко мне, пристально глядя глядя своими серыми глаза, столь глубокими, что казались почти голубыми, и произнесла:

- Нет, Гарри. Один все еще есть.

Я сглотнул и сказал:

- Ох. Я.

Монстромобиль не создавался для гонок. У него не было гидроусилителя руля или тормозной мощности - только мощность - и он потреблял около двух галлонов на милю.

Я настроился на обратный путь. Райли и пулемёт проводили меня обратно к воротам. Я свернул от поместья на неосвещённую просёлочную дорогу, которая выведет меня обратно на шоссе. Приближался колдовской час, и летняя ночь была насыщена жарой и дождем, который не пролился. Окна начали запотевать, когда вампирский Грейсленд удалялся позади меня и с трудом его оставил.

Мой брат был в беде и Лара не собиралась ему помогать.

Я яростно думал, как его вытащить. Белый Совет сделает ничего полезного, если Лара не обратится к ним с официальной просьбой - действие, которое должно произойти открыто, и которое люди Этри обязательно сочтут молчаливым признанием вины в отношении Томаса. Мэб не поможет Томасу. Он интересовал её только как замену Рыцарю на случай, если со мной что-нибудь случится, а она могла меня обмануть на этот счёт. Она не делала ничего во имя доброты. Если я не смогу показать ей пользу для Зимы в деле спасения моего брата, он будет волновать её не более, чем пол, по которому она идёт.

Два моих единственных источника дипломатической силы не собирались помогать, и я был чертовски уверен, что не смогу проникнуть в полностью защищённую крепость свартальвов и вытащить его оттуда самостоятельно. Это было бы самоубийством и для меня и для Томаса. Если я пойду на это и прихвачу друзей для поддержки, будет ли это считаться суицидальным убийством?

Боже, я чувствовал себя больным. И усталым. Дурацкие гончие. Дурацкие таблетки от аллергии.

Что я должен был делать?

У меня заурчало в животе. Я раздумывал не заскочить ли мне в круглосуточную бургерную, когда я доберусь до шоссе. С одной стороны, моему телу определенно требовалось топливо. С другой, мой желудок чувствовал, что он, вероятно, будет возражать против добавления чего-либо в него. Я рылся в карманах в поисках монетки, когда передо мной на дороге показались серые фигуры. Я ударил по тормозам и оставил за собой широкие полосы резины на дороге,сражаясь с большой старой машиной в попытке остановиться.

Я остановился так, что нос машины был направлен в сорняки, а фары отбрасывали резкий конус белого света отчасти на дорогу, а отчасти на густые деревья, которые окружали нас.

Я заглушил двигатель и уставился через окно со стороны водителя на четырёх Стражей, перегородивших мне дорогу.

Рамирес стоял в середине команды и чуть впереди, опираясь на трость, его тёмные глаза смотрели твёрдо. Он был первым, кто встретил бы мой бампер, если бы я не смог остановить машину. Исчезла повседневная гражданская одежда, он был одет в тактическую экипировку по версии Белого Совета, дополненную его серым плащом Стража.

Справа от него стоял Дикий Билл Майерс. Дикий Билл раздался в ширину, в свои двадцать с лишним лет, у него прибавилось мускулатуры и плотности зрелого тела. Он отрастил бороду и она больше не была тонкой и пятнистой как раньше. Теперь он чем-то напоминал мне Гризли Адамса. Его плащ казался короче, чем он был в начале войны с Красной Коллегией - Дикий Билл тогда ещё не закончил расти. Вместо одного из зачарованных мечей, которые носили большинство авторитетных Стражей, у Дикого Билла был охотничий нож, над которым он постоянно работал в течение многих лет. Он был на поясе напротив револьвера, который весил столько же, сколько моя нога.