Николай Степанов - Посылка с того света [litres]

– А Тагур? – продолжил расспросы Еремеев.

– Спрашивать его об этом не советую. И вообще, Тагур сказал, что желает поговорить с тобой наедине, – сообщил гном. – Я лишь доведу до кабинета.

– Пусть будет так, – не стал противиться Александр, хотя предстоящая встреча нравилась ему все меньше и меньше. – Ты не прознал, чего ему надобно?

– Увы. Надеюсь, вы поладите.

– Поживем – увидим, – произнес Еремеев, спускаясь по ступеням.

Далее они протопали по подземному коридору, оказались в другом здании, поднялись на второй этаж…

– Тебе сюда, – указал Мург на одну из дверей.

Александр постучался и вошел:

– Здрав будь, господин Тагур. Ты хотел меня видеть?

– Присаживайся. – Гном отложил бумаги в сторону и указал на стул. – Значит, ты и есть Данила – боярин города Крашена?

– Это так. – Вошедший сел.

– Давненько я хотел с тобой повстречаться. Почему не шел?

– Дела не пускали. Сам знаешь – иногда соберешься в дорогу, а тут какая-нибудь тварь дорогу перекроет, вот и приходится разбираться.

– Наслышан, наслышан про твои дела, – сказал гном.

От Еремеева не укрылось изменение цвета глаз собеседника с голубого на зеленый. Видать, манера разговора гостя хозяину не понравилась.

«Все равно подстраиваться под него не буду, – решил Александр. – Пусть сразу поймет, что его не боятся».

– Уж какие есть.

– Переговорить с тобой я действительно хочу о многом, но сперва кое-чего показать надобно, – таинственно произнес гном.

– Что-то важное?

– Чрезвычайно. Рассказывать о том можно часами, но лучше сперва увидеть.

– Надеюсь, это не займет много времени? – спросил Еремеев, собираясь сослаться на спешку, чтобы быстрее покинуть кабинет.

– Пару минут, не больше, – пообещал Тагур. – Предлагаю пройти со мной.

– Ежели недолго, давай пройдемся, – пожал плечами человек.

Минуту они потратили, чтобы спуститься в подвальное помещение.

– Прошу. – Гном отворил массивную дверь и пропустил вперед гостя. – Здесь я храню свои диковинки, и одна из них – этот расписной коврик.

В центре квадратного помещения лежал круглый гобелен с концентрическими орнаментами по всему полю.

– И что в нем диковинного? – Александр внимательно присмотрелся к рисунку, но ничего странного не заметил.

– В том-то и весь фокус, что, пока не встанешь на эту, казалось бы, обычную тряпку, она таковой и остается. А вот… – Тагур сделал несколько шагов по коврику, остановился в центре, – …находясь здесь, я увидел будущее, которое сулило встречу с тобой. Однако большего коврик показывать не стал. Думаю, он сие сделает для тебя.

– Опасно знать собственное будущее, – предостерег Еремеев, хотя ему и самому хотелось бы поскорее выяснить, что его ждет в противостоянии с метаморфом.

– Зато появляется шанс что-то исправить. Разве не так?

– Пока я с подобным не сталкивался, господин Тагур.

– Я далеко не всем предлагаю сей бесценный опыт. – Гном освободил место. – Или тебя настолько пугает грядущее? Тогда на него обязательно следует взглянуть, хотя бы одним глазом.

– Хорошо, я попробую, – все-таки решился Александр.

Он ступил на коврик и остановился в самом центре. Глянул на орнаменты.

«Ух ты! Это иллюзия или узоры в самом деле движутся? – Еремеев настолько увлекся, что не обратил внимания на вибрацию пистоля, впрочем, это было неудивительно – коврик наверняка магический. – Прямо словно в калейдоскопе очутился. Узоры не только движутся, но и меняют рисунок».

Стволы пистоля накалились до такой степени, что пережгли пояс, опалив бок Александра, но тот даже не ойкнул. Подспудное ощущение смертельной опасности возникло в его сознании, однако на передний план пробиться так и не смогло – все было заполнено феерией движущихся фигурок, оказывавших гипнотическое воздействие на человека.

Он даже не заметил, как комнату покинул гном, а рядом возникла полупрозрачная фигура лысого колдуна.

Гипнотические иллюзии создал сам Тагур, а под ковриком находилась сложная пентаграмма, украшенная древними символами и напитанная кровью трех быков, зарезанных ночью специально для этой цели. Сейчас эта ритуальная картинка вытягивала всю магическую энергию из стоявшего в ее центре, а также приводила его в оцепенение.

Постепенно на стенах комнаты проявились новые рисунки, получившие от спрятанной пентаграммы подпитку. Одни из них были призваны изловить источник силы, ежели тот вдруг окажется поблизости, другие – извлечь сознание из тела, а третьи, наоборот, внедрить другое сознание на освободившееся место.

Когда первая часть ритуала закончилась и Еремеев, лишившись магии, обратился в неподвижную статую, рисунки прекратили свое движение.

«Что за… – Александр попытался поднять ногу. Поднять удалось лишь веки. Перед ним висел в воздухе призрак лысого колдуна. – Какой же я кретин!»

Привидение метнулось к застывшему человеку и принялось туманом проникать в ноздри. Еремеев ощутил, что не может дышать, у него потемнело в глазах, но тут призрак отступил и принял прежний облик.

– Вижу, узнал меня, Сан Саныч. Не уверен, что ты рад нашей встрече, но это уже не важно. Нельзя своих недругов оставлять без присмотра, особенно таких, как я. – Призрак улыбался во всю ширь полупрозрачного лица. – Ты понял, что сейчас я способен тебя уничтожить, даже не имея тела?

«И почему мне казалось, что вчерашний день плох? По сравнению с сегодняшним он вообще…»

Ответить Еремеев не мог, поскольку язык также сковало. Двигались лишь веки и глаза, причем сфокусировать зрение не получалось. Попытки даже мысленно нарисовать спасительный знак в виде пронзенной двумя кинжалами капли терпели неудачу: рисунок сразу растворялся. Единственное, что оставалось, – это слушать самодовольного духа, которому собеседник был особо и не нужен, он справлялся за двоих:

– Не волнуйся, тело я нынче же у тебя отберу, а заодно и пульсирующего, когда тот явится. Ты его небось по делам отправил? Это правильно, иначе мне бы пришлось провозиться гораздо дольше, а так достаточно одного нынешнего дня. К ночи боярином Крашена станет совсем иной человек, и он сокрушит все, что тебе удалось сделать, Шурик. И самое пикантное – ты сможешь это увидеть, но будешь не в силах ничего предотвратить. Представляешь?

Колдун то и дело поглядывал на настенные рисунки, которые медленно наполнялись светом. Похоже, чего-то ждал. Опять же он явно наслаждался собственным монологом, наблюдая за Еремеевым.

– Особо не убивайся – ступив за порог этой комнаты, ты уже был обречен. Дверь запирается снаружи, ключ у Тагура, а откроет он ее лишь по условному сигналу, известному токмо мне. Ежели бы вдруг у меня ничего не получилось, ты бы так и простоял тут, пока не сдох от голода.