Джентри Ли - Приливы Темного кристалла [litres]

Под ней находилась хорошо защищенная сифанка с золотистыми с красным отливом волосами: в объятиях Оники Таэ была хорошо укрыта, хоть ветер и небо метали в них копья океанской воды.

В этом сновидении Амри был Таврой. Превозмогающей шторм. Отцепившей двух сифанок от обломков корабля и расправившей крылья, чтобы оседлать лютый ветер. Поднявшейся вверх и улетевшей прочь от крохотного суденышка, оставленного на растерзание пастью океана…

«Пообещай мне, что однажды мы с тобой уплывем».

Тавра и Оника сидели на туманном берегу, наблюдая за тем, как волной приносило осколки кристаллизованного льда. Рядом светил фонарь мореходов, подсвечивая туман вокруг них тусклым светом, укрывавший их словно защитное покрывало. Здесь, в серебристом тумане, они были хорошо укрыты от посторонних. Ну, или хотя бы могли притвориться, будто скрылись от всех.

«Туда, где нас никто не найдет. Где нет ни сифа… ни вапр…»

Ладонь к ладони их руки сплелись пальцами.

«Где это не имеет значения. Где мы просто сможем быть… едины».

Амри охнул, когда его выбросило из сновидения . Он зажмурил глаза, защищая их от песка и ветра, но шквалистый ветер стал слабее. Амри показалось, будто шторм утих, и он открыл глаза.

Штормовые ветра по-прежнему разъяренно неистовствовали, вот только руки Амри теперь двигались так, словно он мог предвидеть движение ветра: поднимались и опускались, и Амри порхал в потоках так же легко, как если бы он скользил вниз по реке.

Они летели. Амри с Таврой летели – то поднимаясь, то подныривая, – неслись вдоль невидимых потоков легкие, как юнамот, и неистовые, как вапранская воительница. Он почти не ощущал вонзившиеся в его кожу ножки Тавры, не чувствовал ее управления и нашептывания его телу, как двигаться, как видеть ветер словно самый обычный рельеф.

– Вот он!

Кристалл-скиммер выпрыгнул из песка прямо под ними. Руки Амри сложились, и они нырнули… затем Тавра расправила их скиф-парусные крылья, вдруг накренилась и перескочила на тягу от оперения скиммера. Амри увидел Онику, безвольно свисающую из пасти скиммера.

– Нет!

Исчезла захлестнувшая его тело сила намерения, прихватив с собой мудрость полета. Амри вцепился в шкуру скиммера рядом с гривой; едва он за нее ухватился, как песчаным ветром с него сорвало крылья.

– Тавра, сосредоточься! – взревел он. Переставляя руки, он полез по гриве скиммера к его пасти. Оника была без сознания; одна ее рука была сильно обезображена, по избитым миллионами песчинок лицу и телу струились ручейки крови. Скиммер бросился вниз, и Амри зарылся лицом в его гриву и от удара о песок чуть не выпустил хватку, а когда они вынырнули, жадно схватил ртом воздух. Он уцепился за Онику и вытащил ее из пасти скиммера. Крепко обняв ее и надеясь на лучшее, Амри оттолкнулся от скиммера, который уже снова приближался к песку.

С пронзительной болью в костях они перекатывались по песку, пока не остановились. Буря ревела над ними и вокруг них, вздымая песчаные гейзеры всюду, где в паническом ужасе неуправляемо бесновались скиммеры. Амри держал Онику в руках, не понимая в царящем вокруг хаосе, дышит ли она вообще.

Он встал и отчаянно поискал взглядом скиф Перисса, но тщетно. Вокруг были лишь золото с чернотой, буря и гул с оглушительными завываниями скиммеров. С трудом передвигаясь и таща за собой Онику, он пошел – неважно в каком направлении, лишь бы куда-то уйти. Песок жег ему глаза, окутывал голени, колени. Амри попытался прислушаться к нему, но голосов оказалось слишком много. Миллионы пронзительно кричащих песчаных кристаллов – и почва двигалась словно вода, – пели на языке, которого он не понимал.

Почва под ним вздрогнула, и он обернулся: прямо под ним поднимался скиммер. Вопль Амри заглох, когда черная пасть чудовища поглотила их целиком.

Амри очнулся, плавая в безмятежной тьме, и подумал, не умер ли он.

Он увидел свет огней. Маленьких золотистых огоньков, поблескивающих в стеклянных, подвешенных на веревках банках. Дусанские веревки, сообразил он и сел. Почва под ним была мягкой и влажной и от прикосновения слегка подвижной. Воздух был влажным и пах рыбой и пылью, и издалека доносились стоны.

Первым он увидел Перисса, который сказал:

– Ну, значит, живой.

– У тебя получилось!

Амри охнул, когда Найя обняла его. Тело болело, словно было одним большим синяком, но в объятиях девушки-дренчена боль быстро унялась, словно Найя воспользовалась своей целительной влийайа . Рядом с ним, по самый подборок завернутая в плащи и одеяла, лежала Оника. Тавра, уцепившись за ее локон, свисала как серьга.

– О нет… она что…

Ему внезапно вспомнилось видение, показанное ему Таврой, когда та с ним сновиделась: воспоминание об Онике и Таэ на разорванном штормом суденышке, о том, как бесстрашная и сильная Тавра спасла их.

Найя покачала головой, и у него отлегло на сердце.

– Она в порядке. Отдыхает. Скиммер ее покалечил, но я смогла исцелить ее… Амри, ты просто чудо. Песчаный мастер Эримон сказал, что никогда не видел ничего подобного!

– Какой еще песчаный мастер?

Она показала на дусана, который был выше Перисса, но обладал знакомыми чертами лица и татуировками и наблюдал, стоя неподалеку. Остальные дусаны, столпившись у стены, поглядывали с любопытством, но не вмешивались. Амри потер глаза и попытался встать. Эримон отделился от компании дусанов, где стоял Перисса, чтобы пойти навстречу Амри. Он похлопал Амри по плечу:

– Рад, что ты выжил, мой друг, – произнес он. – Я видел, что ты вытворял в шторме. Было бы печально потерять такого смельчака. Где ты научился летать?

– Это длинная история. – Амри покраснел и высвободился из-под руки Эримона. – Где мы находимся?

– Таппа. – Найя широко улыбнулась.

– Что такое Таппа?

По слегка блестящим, вязковатым стенам комнаты прокатился глубокий клокочущий вздох, и у Амри возникло дурное предчувствие. Пол под его ногами зашевелился, и Эримон хмыкнул.

– Таппа – не «что», а «кто». Пойдем покажу.

Найя и Амри проследовали за Эримоном к ряду высоких узких окон в передней части комнаты. Живой комнаты, как понял Амри, разглядывая скользкую поверхность, вздымающуюся рыбными ресничными волосками, которых было все больше, чем ближе они подходили к выходу. Выходные отверстия, подобно грибам, были снабжены губчатыми воротничками. К внутренней стене помещения была прикреплена веревочная сеть, которая была проброшена через выходное отверстие и выходила на корпус судна – внешнюю часть Таппы .

Взявшись за сеть, Амри вслед за Эримоном полез на открытый воздух. По снастям они взобрались на платформу, закрепленную на широкой спине Таппы. Еще один дусан управлял снастями, а другой, расположившись у носа Таппы, управлял движением длинной палкой, которой бережно подкреплял выкрикиваемые приказы.